Его разбудили шаги. Это была Ингвамза.
– Что на этот раз? – спросил он.
– Ndiya kuhlaha apha, – ответила она.
– Ну уж нет! Ты тут не останешься. Мы не… во всяком случае, у моего народа так не принято.
– Но, Асельтаф, кто-то должен присматривать за тобой, на случай если тебе поплохеет. Мой отец…
– Нет уж, прости, но в этом вопросе я буду тверд. Если ты хочешь стать моей женой, тебе нужно научиться, как вести себя среди людей. И начать нужно прямо сейчас.
К его удивлению и облегчению, она не стала возражать и ушла, хотя и надулась. Он никогда бы не осмелился выгнать ее силой.
Оставшись один, Кафф подкрался к двери хижины. Солнце только что зашло, а луна появится на небе через пару часов. Большинство афене абанту разошлись спать. Но двое остались сидеть на корточках возле своих хижин, охраняя его временное жилище.
«Хе-хе-хе, – подумал он. – Они решили не рисковать. Возможно, старик и в самом деле благодарен мне до гроба и все такое. Но, думается мне, моя невеста выпустила кота из мешка, когда сказала, что племя жаждет повязаться с человеком. Беднягам, конечно, невдомек, что такая свадьба не будет иметь юридической силы. Но этот факт не спасет меня от неприятнейшего опыта, который мне предстоит пережить совсем скоро. Предположим, у меня не выйдет сбежать до начала церемонии. Мне что, придется через это пройти? Бр-р-р! Ну уж нет! Я англичанин и подданный короны. Но если они станут угрожать мне смертью… даже не знаю. Ах, черт меня подери, если я пойду на это. Возможно, у меня получится их уговорить… так, чтобы они не разозлились…»
Кафф был привязан к соломе, и с потолка ему на лицо падали огромные сколопендры. Потом он бежал через болота, а Ингвамза с разгневанным папашей гнались за ним по пятам. Его ноги увязли в грязи, и он не мог пошевелиться, как вдруг ему в глаза ударил свет фонаря. Мтенгени – старина Джордж – верхом на двухголовом носороге! Но вместо того чтобы броситься ему на помощь, смотритель сказал:
– Кафф, разберитесь же наконец с этими бечуана! Они переловили всех моих животных и раскрасили их в красный цвет с зелеными полосками!
Кафф проснулся.
Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что свет исходит от луны, а не от восходящего солнца, а значит, он проспал не более пары часов. Еще мгновение у него ушло на то, чтобы понять, что именно его разбудило. Солома, из которой была сделана стена хижины, разошлась в стороны, и в образовавшуюся щель лез афене умнту. Пока Кафф недоумевал, по какой причине один из его хозяев – или пленителей – выбрал такой странный способ, чтобы проникнуть внутрь, человек-бабуин уже встал во весь рост. В слабом лунном свете он казался огромным.
– Что ты тут делаешь? – спросил Кафф.
– Если будешь шуметь, я тебя убью, – ответил незнакомец.
– Что? Зачем? Почему ты хочешь меня убить?
– Ты украл мою Ингвамзу.
– Э-э… но… – Кафф растерялся. С одной стороны, если он не женится на этой девице, ее отец разорвет его на куски (на мелкие кусочки!), с другой, если он все-таки это сделает, его убьет ее поклонник. – Почему бы нам сперва не поговорить, – предложил он, надеясь, что его голос не дрожит. – Как тебя зовут, кстати?
– Мое имя Чуката. Я должен был жениться на Ингвамзе в следующем месяце. А потом появился ты.
– Что… что…
– Я тебя не убью. Если ты не будешь шуметь. Я просто кое-что в тебе исправлю, чтобы ты не женился на Ингвамзе. – Чуката направился к нему.
Кафф решил не тратить время на выяснение страшных подробностей этого «исправления».
– Постой, – воскликнул он, чувствуя, как холодный пот выступает не только на лбу, но и по всему телу. – Друг мой, этот брак – не моя идея. Это затеял Индлову. У меня и в мыслях не было красть твою невесту. Меня даже не спросили – просто поставили перед фактом. А я не хочу на ней жениться. По правде говоря, я хочу этого меньше всего на свете.
Афене умнту на мгновение замер, задумавшись. Затем тихо спросил:
– Ты хочешь сказать, что ни за что на свете не женился бы на Ингвамзе? По-твоему, она некрасива?
– Ну-у…
– Клянусь у-Кваматой, я не потерплю оскорблений! Никто не может думать так о моей Ингвамзе! Теперь я точно тебя убью!
– Стой-стой! – Голос Каффа, приятный низкий баритон, сорвался на писк. – Ты не так понял! Она красивая, умная, трудолюбивая – словом, в ней есть все, о чем только может пожелать умнту. Но я никак не могу на ней жениться! – поймав вдохновение, затараторил Кафф. Никогда еще он не говорил на коса так бегло. – Ты же знаешь, что, если лев соединится с леопардом, у них не будет потомства. – Кафф не знал наверняка, но решил рискнуть. – То же самое с моим народом и твоим. Мы слишком разные. У нас не будет потомства в браке. И Индлову не сможет в старости понянчить внуков.
После некоторых раздумий Чуката, казалось, понял.
– Но как я могу помешать этому браку, не убив тебя? – спросил он.
– Ты мог бы помочь мне сбежать.
– Хм. А это мысль. Куда ты хочешь пойти?
– Ты знаешь, где находится машина Хики?
– Да, хотя я никогда не подходил к ней близко. Это запрещено. Примерно в пятнадцати милях к северу отсюда, на краю болота Чобе, есть скала. У скалы вплотную друг к другу растут три баобаба. Между деревьями и болотом стоят две хижины. В одной из них находится машина.
Он снова помолчал.
– Но с такой ногой ты не сможешь передвигаться быстро. Они тебя поймают. Может, Индлову разорвет тебя на куски, а может, приведет обратно. Если он приведет тебя обратно, то мы потерпим неудачу. Если он разорвет тебя на куски, то я расстроюсь, потому что ты мне нравишься, пусть ты и слабенький изи-фам-фам.
Кафф взмолился, чтобы обезьяний мозг поскорее добрался до сути дела.
– Придумал. Через десять минут я свистну. А ты тихо выползешь через эту дыру в стене. Понял?
Оказавшись на улице, Ательстан Кафф обнаружил Чукату на тропинке между двумя рядами хижин. В воздухе тошнотворно пахло рептилиями. Позади человека-бабуина Кафф увидел нечто большое и черное. Существо двигалось, покачиваясь. Оно коснулось Каффа, и тот чуть не вскрикнул, почувствовав холодную шершавую кожу.
– Этот самый крупный, – сказал Чуката. – Мы надеемся, что когда-нибудь соберем целое стадо. На них удобно путешествовать по болотам, потому что они умеют бегать и плавать. И растут они намного быстрее обычных крокодилов.
Да, это и вправду был крокодил, но какой! Хотя его длина не превышала пятнадцати футов, у него были длинные мощные ноги, которые поднимали его тело на добрых четыре фута над землей, придавая ему сходство с динозавром. Он потерся о Каффа, и тот задумался, какая же удивительная мутация заставила безмозглую прожорливую рептилию полюбить людей.
Чуката вручил Каффу кнобкерри[20] и объяснил:
– Свистни громко, чтобы он подошел. Ударь дубинкой по хвосту один раз, чтобы он двинулся вперед. Чтобы остановился, ударь по носу. Чтобы заставить его повернуть налево, ударь его по правой стороне шеи, но не слишком сильно. Чтобы повернуть направо, ударь его…
– По левой стороне шеи, но не слишком сильно, – закончил за него Кафф. – Что он ест?
– Любое мясо. Но не думай об этом в ближайшие два-три дня: его недавно кормили.
– А как насчет седла?
– Седла? Что это такое?
– Неважно. – Кафф забрался на спину крокодила, и, морщась, уселся между острыми выступами, торчащими на его спине.
– Подожди, – сказал Чуката. – Сейчас луна полностью исчезнет. Запомни: если тебя поймают, я скажу, что ничего не знаю о твоем побеге и что ты сам нашел крокодила и украл его. Его зовут Сога.
Итак, баобабы и хижины.
На пути всадника и его странного скакуна встретилась дюжина слонов с огромными растопыренными ушами. Ательстан Кафф настолько привык к странным вещам, что едва отметил про себя, что у двух слонов было по два хобота; что кожа одного из них была причудливо окрашена в шотландскую клеточку, а у другого были короткие, как у гиппопотама, ноги, так что выглядел он как чудище из ночного кошмара заводчика такс. Слоны, в свою очередь, казалось, не знали, бежать им или напасть на путешественников, и в конце концов решили остаться на месте. Уже миновав их, Кафф понял, что с его стороны было безрассудно подходить к ним так близко, не имея при себе никакого оружия, кроме бесполезной дубинки. Но слоны почему-то не произвели на него особенного впечатления. Последние два дня вся его жизнь была похожа на сон. Возможно, он и правда спит. А может, его загипнотизировали или что-то вроде того. Впрочем, пульсация в ноге и острая боль в ягодичных мышцах указывали на то, что все это наяву.
Сога, будучи крокодилом, при ходьбе раскачивался из стороны в сторону. Сначала голова и хвост шли вправо, а тело влево, затем наоборот. И для его наездника это было неприятнее всего.
Кафф готов был поклясться, что проехал не пятнадцать миль, а пятьдесят. На самом деле он преодолел около тридцати, поскольку двигался не по прямой и был вынужден ориентироваться сначала по звездам, а потом по солнцу, когда то взошло. Значительную часть пути он провел, прижимаясь к Соге, пока тот с помощью большого хвоста гнал по воде, как гоночный катер. Ни бегемоты, ни другие крокодилы к ним не приближались – похоже, они знали, что не стоит нервировать Согу.
Кафф соскользнул со спины животного и, чуть не упав, поковылял к одной из хижин. Опытным глазом он заметил цистерну на крыше, солнечный коллектор, паровую установку, батарею и, наконец, трубу внутри. Он вошел. И правда: спустя столько лет труба все еще работала! Похоже, у Хики был весьма необычный источник питания. Кафф без труда нашел главный выключатель и опустил рычаг. Ничего не произошло, только в трубе погасло слабое оранжевое свечение.
Не считая еле слышного гудения коллектора, в доме было так тихо, что Каффу стало не по себе. Опираясь на керри вместо костыля, он прошелся по дому, поднимая пыль, лежавшую на полу слоем толщиной в шесть дюймов. Возможно, думал он, в хижине остались книги или тетради, которые можно взять с собой. Вскоре он наткнулся на их остатки: термиты съели всю бумагу и даже обложки из искусственной кожи, оставив только металлические кольца и рамки. Та же участь постигла и книги.