Мистер Пибоди вздохнул и с облегчением потянулся под одеялом.
– А теперь я задам вам пару вопросов, – сказал Брант. – Куда так удачно исчезли обрезки из ванны? И камень из вашей головы? На рентгеновском снимке его больше нет.
– Я просто отослал их назад, – сказал мистер Пибоди.
Брант медленно вздохнул и покивал головой.
– Понятно, – сказал он наконец. – Рождению пар частиц должна сопутствовать аннигиляция. Но как вы это сделали?
– Меня осенило, когда в дом ворвалась полиция, – сказал мистер Пибоди. – Я снова пытался сделать эту чертову рыбку, но слишком устал, чтобы довести дело до конца. Когда я услышал, как открылась дверь, я сделал небольшое усилие, чтобы, ну, как-то отпустить свои мысли, оттолкнуть их. – Он снова вздохнул с облегчением. – Вот так и получилось. Рыбка исчезла, и у меня будто что-то взорвалось в голове. Я понял, как можно уничтожать вещи. Аннигилировать – так вы говорите? Это гораздо проще, чем создавать, главное – понять принцип. И я позаботился об обрезках в ванне и о своем метеорите.
– Понятно. – Не успокоившись, Брант сделал круг по комнате и снова подошел, чтобы спросить: – Теперь, когда камня больше нет, полагаю, ваш необычный дар пропал?
Прошло несколько секунд, прежде чем мистер Пибоди ответил.
– Да, он пропал, – тихо сказал он.
Эти слова, однако, были ложью. Мистер Пибоди усвоил урок – лучше не раскрывать правды. С аннигиляцией метеорита голова перестала болеть. Но, как он только что убедился, создав и тут же уничтожив рыбку под одеялом, дар остался при нем.
Продолжая работать бухгалтером, мистер Пибоди внешне остался почти таким же, каким он был в ту безумную ночь на Бэннистер-Хилл. И все же кое-что в нем изменилось. Он стал держаться увереннее, и мистер Берг повысил его в должности и поднял жалованье. Таинственные обстоятельства, сопровождавшие его «амнезию», внушили семье и соседям особое благоговение перед ним. Теперь Уильям очень редко называет его «па».
Мистер Пибоди использует свой дар очень осторожно. Иногда, будучи один, осмеливается наколдовать себе сигарету. Как-то ночью его терпение лопнуло, и жужжащий под ухом комар просто испарился. А еще у него откуда-то появился комплект рыболовных снастей, о котором мечтали все его друзья. Вместе с ним появилось и время рыбачить.
В основном дар служит на радость двум его внукам: он показывает им волшебные фокусы и делает крошечные игрушки. Но об этом он строго-настрого запрещает рассказывать их родителям: Бет и доктору Бранту.
Роберт Энсон Хайнлайн (1907–1987). НеудачникПеревод Али Малик
Второй рассказ Хайнлайна (в принципе опубликованный и по счету в этом сборнике) «Неудачник» содержит в себе все элементы, которые сделали писателя великим: внимание к деталям, поток повествования, юный протагонист и интересная социальная экстраполяция. «Космический строительный корпус», очевидно, в долгу перед Гражданским корпусом охраны природы времен Великой депрессии[31]. В дальнейшем было много чего интересного – об этом см. том 2, 1940.
(Никто никогда не доминировал в области научной фантастики так, как Боб в первые несколько лет своей карьеры. Это был феномен одного человека, который вряд ли когда-либо повторится. Наша сфера стала слишком обширной, ее природа – слишком разнообразной, а авторов теперь слишком много, чтобы кто-то один мог затмить остальных. А.А.)
«…с целью сохранения и развития наших межпланетных ресурсов и обеспечения занятости молодежи этой планеты».
Выдержка из разрешительного акта, У. П. 7118, о создании Космического строительного корпуса.
– Стройся! – Рык старшего сержанта космического десанта разрезал туман слякотного мерзкого утра в Нью-Джерси. – Как услышите свое имя, отвечайте «Здесь», делайте шаг вперед с вещами и поднимайтесь на борт. Аткинс!
– Здесь.
– Остин!
– Здеся.
– Эйрес!
– Здесь.
По одному они выходили из строя, закидывали на плечи вещмешки – не больше ста тридцати фунтов личных вещей на человека – и с трудом карабкались по трапу. Они были молоды – не старше двадцати двух лет, так что иногда багаж перевешивал владельца.
– Каплан!
– Здесь.
– Кит!
– Тута.
– Либби!
– Здесь.
Тощий долговязый блондин отделился от шеренги, поспешно вытер нос и схватил свои вещи. Он перекинул через плечо толстую холщовую сумку, поправил ее, свободной рукой поднял чемодан и направился к трапу нетвердой рысцой. Когда он ступил на трап, чемодан ударил его по коленкам. Он споткнулся о невысокую жилистую фигуру, одетую в бледно-голубую форму Космического флота. Сильные пальцы схватили его за руку и не дали упасть.
– Спокойно, сынок, не падай. – Другой рукой мужчина поправил холщовую сумку.
– Ух, извините. – Смущенный юноша машинально насчитал четыре нашивки серебряной тесьмы под падающей звездой. – Капитан, я не…
– Давай руку и поднимайся на борт, сынок.
– Есть, сэр.
Проход во внутреннюю часть корабля был в сумраке. Когда глаза парня привыкли к темноте, он увидел помощника наводчика, одетого в бронежилет каптенармуса, который указывал большим пальцем на открытую герметичную дверь.
– Сюда. Найди свой шкафчик и жди у него.
Либби поспешил подчиниться. Внутри он увидел сваленные в кучу сумки и парней в просторном отсеке с низкими потолками. Линия ламп тянулась вдоль стыка перегородки и потолка и рассекала его натрое; негромкий шум вентиляторов создавал фон для голосов его товарищей. Он пробрался сквозь груду багажа и нашел свой шкафчик под номером 7-10 в концевой части крыла. Либби сломал пломбу на кодовом замке, взглянул на комбинацию и открыл маленький шкафчик – тот был средним в ряду из трех шкафов. Он поразмышлял, что будет там хранить. Вдруг громкоговоритель заглушил голоса и привлек его внимание:
– Слушай мою команду! Первое отделение, все по местам. Взлет через двенадцать минут. Закрыть герметичные двери. Выключить вентиляторы за две минуты до взлета. Особые указания для пассажиров: разложить весь багаж по палубе и лечь, когда зажжется красный сигнал. Не вставать до отбоя. Каптенармусам проверить выполнение команды.
Помощник наводчика заглянул внутрь, огляделся и немедленно принялся руководить размещением багажа. Тяжелые предметы закрепляли на полу, дверцы шкафчиков закрывали. К тому времени, когда все разместились на палубе, а каптенармус подложил себе под голову подушку, лампы загорелись красным, и громкоговоритель рявкнул:
– Внимание: взлетаем! Приготовьтесь к ускорению.
Каптенармус спешно прилег на две дорожные сумки и оглядел комнату. Вентиляторы зашелестели, останавливаясь. На две минуты воцарилась мертвая тишина. У Либби заколотилось сердце. Эти две минуты тянулись вечность. Затем палуба задрожала, и грохот, будто пар вырывается под высоким давлением, ударил по барабанным перепонкам. Тело вдруг потяжелело, и Либби почувствовал давление на грудь и сердце. Спустя некоторое время лампы вспыхнули белым светом, и диктор рявкнул:
– Начать дежурство согласно расписанию, первое отделение.
Заработали вентиляторы. Каптенармус встал, почесал задницу, хлопнул в ладоши и сказал:
– Так, парни.
Он открыл дверь в коридор. Либби встал и чуть не упал, упершись в перегородку. Конечности затекли, кроме того, он чувствовал себя пугающе легким, будто сбросил половину и так небольшого веса.
Следующие два часа было не до праздных мыслей или тоски по дому. Надо было спустить в трюм чемоданы, коробки и сумки и закрепить их для углового ускорения. Либби нашел безводный ватерклозет и научился им пользоваться. Еще он обнаружил отведенную ему койку и узнал, что та ему принадлежит только восемь часов в сутки: двое других новобранцев тоже спали на ней. Три отделения ели в три смены, всего девять смен – двадцать четыре молодых человека и каптенармус за одним длинным столом, который занимал все место в узком отсеке рядом с камбузом.
После обеда Либби убрал вещи в шкафчик. Он стоял перед ним и разглядывал фотографию, которую хотел прикрепить к внутренней стороне дверцы, когда в отсеке раздалась команда:
– Смирно!
В дверях стоял капитан в сопровождении каптенармуса. Капитан заговорил:
– Вольно. Садитесь. Маккой, сообщите диспетчеру, чтобы подключил ваш отсек к дымовому фильтру.
Каптенармус поспешил к коммуникатору, закрепленному на перегородке, и что-то зашептал в него. Почти сразу же гул вентиляторов поднялся на пол-октавы.
– Теперь можете курить. Я хочу с вами поговорить.
Вы, юнцы, готовитесь к самому важному событию в вашей жизни. Отныне вы мужчины, и вы беретесь за едва ли не самую сложную работу в мире. Эта работа – часть масштабного плана. Вы и сотни тысяч других первопроходцев должны переделать Солнечную систему – чтобы люди могли эффективнее ее использовать.
Что еще важно, вы получите возможность стать полезными и счастливыми гражданами Федерации. По той или иной причине у вас не сложилась жизнь на Земле. Может быть, у кого-то профессия перестала быть востребованной из-за прогресса. Другие неправильно распорядились досугом и попали в беду. В любом случае вы были неудачниками. Может быть, на вас навесили ярлык негодяя, а ваше личное дело и читать страшно – столько делов вы понаделали.
Но вы начинаете с чистого листа. Здесь в корабельном журнале вписано лишь ваше имя. И только вам решать, что будет написано дальше.
Теперь о работе. Работа нам досталась нелегкая. Это не стройотряд на Луне с выходными в Луна-сити и домашними удобствами. Не досталось нам и планеты с нормальной гравитацией, где можно съесть полноценный обед и дать ему перевариться, а не вывернуть обратно на стол. Вместо этого нам придется отправиться к астероиду HS-5388 и превратить его в космическую станцию З-M3. У него вообще нет атмосферы, и гравитация составляет лишь два процента от земной. Мы будем порхать как мухи, по крайней мере, полгода. Никаких девушек, никакого телевидения, никаких развлечений, если только вы не придумаете их сами, и тяжелая работа каждый день. Вас ждет космическая болезнь, сильная тоска по дому и боязнь открытых пространств. Если вы не будете осторожны, то получите облучение. Ваш желудок взбунтуется, и вы пожалеете, что вызвались добровольцами на эту экспедицию.