В течение следующего часа капитан и штурман узнали от Либби: во-первых, как вывести теорему Пифагора; во-вторых, как вывести законы движения Ньютона и законы баллистики Кеплера из описания условий, в которых они были получены; в-третьих, как на глаз безошибочно оценить длину, площадь и объем. Он ухватился за идею относительности и непрямолинейных пространственно-временных континуумов и затараторил, когда Дойл жестом остановил его.
– Хватит, сынок. У тебя поднимется температура. Теперь беги в постель, а утром приходи ко мне. Я отстраняю тебя от полевой работы.
– Да, сэр.
– Кстати, какое у тебя полное имя?
– Эндрю Джексон Либби, сэр.
– Нет, твои предки вряд ли бы подписали Соглашение. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, сэр.
После того как он ушел, двое мужчин обсудили свое открытие.
– Капитан, что вы думаете?
– Ну, он, конечно, гений – один из тех необузданных талантов, которые проявляются раз в тысячу лет. Я дам ему свои книги и посмотрю, как он будет развиваться. Не удивлюсь, если он еще и скорочтец.
– Меня поражает, каких ребят мы тут находим – а на земле их и за людей не считали.
Дойл кивнул.
– В этом-то и проблема с нашими ребятками. Они не чувствовали себя нужными.
Восемьдесят восьмой совершил оборот вокруг Солнца еще в несколько миллионов миль. Отметины на его поверхности становились глубже и покрывались дюритом, странным лабораторным веществом, который (обычно) сдерживал даже распад атомов. Затем Восемьдесят восьмой испытал несколько легких толчков, всегда с той стороны, куда направлен его курс. Через несколько недель взрывы ракет подействовали, и Восемьдесят восьмой устремился по орбите к Солнцу.
Когда он достигнет своей станции на расстоянии одной и трех десятых земной орбиты от Солнца, его придется еще несколько раз подтолкнуть, чтобы вывести на круговую орбиту. Тогда он получит имя З-М3, третья космическая станция Земля – Марс.
За сотни миллионов миль отсюда две другие команды К.С.К. работали над тем, чтобы сдвинуть еще два планетоида с вековых колей и встроиться между Землей и Марсом на ту же орбиту, что и Восемьдесят восьмой. Один должен был выйти на эту орбиту на сто двадцать градусов впереди Восемьдесят восьмого, другой – на сто двадцать градусов позади. Когда все З-M1, З-M2 и З-M3 встанут на место, ни один упорный путешественник на пути Земля – Марс не окажется в смертельной опасности.
На протяжении месяцев, пока Восемьдесят восьмой свободно летел навстречу Солнцу, капитан Дойл сократил рабочее время своей команды и переключил их на сравнительно легкую работу по строительству отеля и превращению маленькой крытой долины в сад. Скала была переработана в почву, которую удобрили и засадили культурами анаэробных бактерий. Затем высадили растения, выдержанные тридцатью с лишним поколениями в условиях низкой гравитации в Луна-Сити, за которыми бережно ухаживали. Если не считать низкой гравитации, на Восемьдесят восьмом они почувствовали себя как дома.
Но когда Восемьдесят восьмой приблизился по касательной к гипотетической будущей орбите З-M3, команда вернулась к расписанию для маневров, день и ночь вела наблюдение, а капитан перешел исключительно на черный кофе и позволял себе вздремнуть ненадолго прямо в кабине.
Либби был приставлен к баллистическому вычислителю, трем тоннам разумного металла, занявшим почти весь вычислительный пункт. Ему нравилась эта махина. Главный диспетчер пожарной команды разрешил ему помочь отрегулировать вычислитель и обслуживать его. Либби подсознательно думал о вычислителе как о человеке, похожем на него самого.
В последний день сближения толчки повторялись все чаще. Либби сидел в правом кресле вычислителя и монотонно бубнил прогнозы для следующего залпа, одновременно восхищаясь точностью, с которой машина отслеживала данные. Капитан Дойл суетился, время от времени заглядывал через плечо штурмана. Конечно, вычисления были верными, но что, если не сработает? Никто никогда раньше не перемещал такую огромную массу. Предположим, астероид будет снижаться все больше и больше. Чепуха! Такого не может быть. И все же он будет рад, когда они преодолеют критическую скорость.
Десантник тронул его за локоть.
– Гелио с флагманского корабля, сэр.
– Прочти.
– «Флагман Восемьдесят восьмому; личное сообщение. Капитан Дойл, я отвлекся, чтобы понаблюдать, как вы доставите астероид. Керни».
Дойл улыбнулся. Мило со стороны старого хрыча. Как только они прибудут на станцию, он пригласит адмирала на обед и покажет ему парк.
Прогремел еще один залп, более мощный, чем предыдущие. Комната сильно задрожала. Через мгновение начали поступать отчеты от наружных наблюдателей:
– Труба девять, чисто!
– Труба десять, чисто!
Но беспилотник Либби остановился.
Капитан Дойл повернулся к нему.
– Что такое, Либби? Уснул? Соедините с полярными станциями. Мне нужен параллакс.
– Капитан, – произнес парень тихим дрожащим голосом.
– Говори громче, парень!
– Капитан, сломалось отслеживание.
– Спайерс!
Из-за вычислителя показалась седая голова главного диспетчера пожарной команды.
– Уже занимаюсь, сэр. Дам вам знать через минуту. – Он снова спрятался. Через несколько долгих минут он появился снова. – Гироскопы упали. Их калибровать по меньшей мере двенадцать часов.
Капитан ничего не сказал, отвернулся и направился в дальний конец комнаты. Штурман проследил за ним взглядом. Дойл вернулся, посмотрел на хронометр и заговорил со штурманом.
– Что ж, Блэки, если у меня не будет данных о следующем залпе через семь минут, мы пропали. Есть какие-нибудь предложения?
Роудс молча покачал головой.
Либби робко повысил голос:
– Капитан…
Дойл резко обернулся.
– Да?
– Данные о залпе: труба тринадцать, семь целых шесть третьих; труба двенадцать, шесть целых девять десятых; труба четырнадцать, шесть целых восемь девятых.
Дойл внимательно на него посмотрел:
– Ты уверен в этом, сынок?
– Так должно быть, капитан.
Дойл стоял совершенно неподвижно. На этот раз он не посмотрел на Роудса, а пошел вперед. Затем он глубоко затянулся сигаретой, взглянул на пепел и сказал ровным голосом:
– Ввести полученные данные. Запустить по команде.
Четыре часа спустя Либби все еще бубнил данные о запуске с посеревшим лицом и закрытыми глазами. Один раз он потерял сознание, но, когда его привели в чувство, продолжил бормотать какие-то цифры. Время от времени капитан и штурман сменяли друг друга, но для него замены не было.
Залпы становились все ближе друг к другу, но толчки были слабее.
После одного слабого залпа Либби поднял голову, уставился в потолок и заговорил:
– Вот и все, капитан.
– Запросите отчет у полярных станций!
Отчеты пришли незамедлительно:
– Постоянный параллакс, постоянная сидерическая солнечная скорость.
Капитан откинулся на спинку стула.
– Ну что ж, Блэки, у нас получилось – благодаря Либби! – Затем он заметил озабоченное, задумчивое выражение на лице Либби. – В чем дело, парень? Мы что-то упустили?
– Капитан, помните, на днях вы сказали, что хотели бы, чтобы в парке была нормальная земная гравитация?
– Да. И что?
– Если та книга о гравитации, которую вы мне дали, не врет, то я думаю, что знаю, как этого добиться.
Капитан посмотрел на него так, словно видел впервые.
– Либби, я уже устал удивляться. Не хочешь приберечь такие открытия для обеда с адмиралом?
– Ну и дела, капитан, было бы здорово!
Подключился аудиоканал системы связи:
– Гелио с флагмана: «Молодец, Восемьдесят восьмой».
Дойл улыбнулся всем присутствующим.
– Это приятное подтверждение.
Снова раздался звуковой сигнал.
– Гелио с флагмана: «Отмена последнего сообщения. Ждите поправку».
На лице Дойла появилось выражение удивления и беспокойства, затем голос из динамика продолжил:
– Гелио с флагмана: «Молодец, З-M3».