к северо-западу от Вавилона, в земле Нахарине, стоял город Каркемиш. По прямой от Мемфиса до Каркемиша, если двигаться на северо-восток, было около 750 миль[96]. Однако чтобы добраться туда из Египта, нужно было перемещаться по воде или по суше вдоль сирийского побережья, миновав Тир и Сидон, и двигаться на север до места, наиболее подходящего для путешествия вглубь страны, на северо-восток, через Ливан и далее к Евфрату, мимо Алеппо.
Судя по всему, сирийцы вступили в союз с жителями страны Нахарины, чтобы навредить Египту. Затем произошло некое событие, послужившее Тутмосу поводом для начала карательной операции. Как бы то ни было, он неожиданно вторгся в Сирию, пройдя с большой армией через Ливан и таким образом достигнув Евфрата, до которого еще никогда не добирались египетские штандарты. К сожалению, описания этого похода не сохранились. В нашем распоряжении имеется лишь короткое сообщение Яхмоса-сына-Ибаны и еще более сжатое упоминание о походе, сделанное Яхмосом Пеннехебом. Яхмосу-сыну-Ибаны, судя по началу его биографии, тогда уже было более 65 лет, но при этом он принимал активное участие в сражении. «После этого, – пишет он, имея в виду упомянутую выше нубийскую кампанию, – отбыли в Сирию отвести свой боевой пыл на зарубежных странах. Его величество прибыл в Северную Месопотамию. Его величество, да будет он жив, невредим и здоров, застал того супостата вступающим в бой. И его величество произвел среди них страшное опустошение. Не было числа военнопленным, захваченным его величеством в виде своей добычи при победе. И вот я находился в первых рядах нашего войска, и его величество видел, какую я выказывал доблесть.
Я захватил колесницу, ее упряжку и того, кто был на ней, в качестве военнопленного, и они были доставлены его величеству. И снова одарили меня золотом». Яхмос Пеннехеб, которому на тот момент исполнилось уже примерно 50 лет, так описывает поход: «Снова я служил царю Аахеперкаре, и я захватил для него в стране Нахарине 21 руку, а также лошадь и колесницу». Прежде чем покинуть берега Евфрата, Тутмос приказал установить стелу с рассказом о своей победе, и много лет спустя Тутмос III обнаружил ее там и установил рядом с ней еще одну.
С этого момента египтяне изменились. Прежде они были спокойными и мирными людьми, иногда участвовавшими в незначительных войнах и восстаниях, но никогда не организовывали крупных военных кампаний. Но масштабная война против гиксосов, осада и захват Авариса и преследование врагов вплоть до Сирии зародили в них огромный энтузиазм. К тому же были еще живы такие люди, как Яхмос-сын-Ибаны, принимавшие в ней участие, которые могли рассказать об изгнании иноземных захватчиков. Сам царь Тутмос, вероятно, вырос, слушая волнующие рассказы о тех временах, и вполне возможно, что он сопровождал своего отца Яхмоса на 21-м году его правления во время второго похода в Сирию. По крайней мере, Тутмос тогда был достаточно взрослым для этого. С тех пор были организованы два или три нубийских похода и война против ливийцев.
Теперь у армии был царь, являвшийся воином от рождения, готовый вести ее и убивший своими руками нубийского вождя. Следуя за ним, египетские солдаты готовы были завоевать весь мир. Фараон привел их в странные земли, полностью отличавшиеся от их собственной. Они разграбляли удивительные города и захватывали в плен людей необычного вида на фоне непривычных ландшафтов – в садах с заморскими цветами и неизвестными фруктовыми деревьями, на полях, где росли необычные злаки, и в лесах из поразительных деревьев. Все это было совсем несложно: маленькие разобщенные сирийские народы не в состоянии были противостоять хорошо тренированной и организованной египетской армии с ее сильными подразделениями, состоявшими из отличавшихся необычайной храбростью воинов-негров. Захватчиков не могло остановить ничто, кроме нежелания идти дальше. Наконец вернувшись к Нилу, они, очевидно, оставили после себя в Сирии и Нахарине столь незабываемые воспоминания, что жители этих земель на протяжении ряда лет продолжали платить египтянам дань и боялись их. С того времени обитатели Египта стали воинственным народом, всегда готовым выступить против своих соседей. Теперь предметом их радости и гордости стало военное преобладание во всем мире.
Примерно в 1535 г. до н. э., на 17-м году правления покойного царя Аменхотепа I (или около того), Тутмос, судя по всему, будучи престолонаследником, женился на своей сводной сестре царевне Яхмос Хент-Темеху. Тогда ему было около 36 лет, а его супруге – примерно 17. В 1528 г. до н. э., за один или два года до смерти Аменхотепа I, когда Тутмосу было около 43 лет, а его жене – 24, она родила ему дочь, получившую старое доброе имя, которое носили представительницы XII династии, – Хатшепсут. (Впоследствии эта девочка стала знаменитой царицей.)
У царя Тутмоса тогда уже были другие дети, некоторых из которых родили его побочные жены. Отдельно следует сказать о царевиче Тутмосе, появившемся на свет примерно в 1534 г. до н. э., потому что позднее он вступит на престол под именем Тутмоса II. Его мать звали Мутнеферет, и она была одной из побочных супруг Тутмоса I. Когда родилась его сводная сестра Хатшепсут, мальчику было примерно шесть лет. Когда Тутмос I взошел на престол, Хатшепсут было два года, а царевичу Тутмосу – восемь. Старший сын царя, царевич Аменмос, умер. На каменном сосуде написан следующий текст, в котором он упомянут (Breasted, Records, II, 811): «На году четвертом правления Тутмоса I старший сын царя, Аменмос, (который был) главнокомандующим армией своего отца, вышел, чтобы отправиться в путешествие для своего удовольствия…» К сожалению, остальная часть надписи не сохранилась, но на основании имеющегося в нашем распоряжении фрагмента мы можем предположить, что на четвертом году правления Тутмос находился в возрасте достаточном для того, чтобы его сын возглавлял армию. Этот факт подтверждает правильность моих расчетов, так как, по моему мнению, тогда Тутмосу было около 50 лет, а его старшему сыну – более 30. Последующее отсутствие упоминаний в источниках имени Аменмоса может быть свидетельством того, что через некоторое время после этого он умер.
Второй сын Тутмоса, царевич Уждмос, также скончался. И он, и его брат Аменмос изображены на стенах гробницы Пехери в Эль-Кабе (Weigall, Guide, 323). Маленький мальчик Уджмос сидит на коленях у Пехери. Когда он умер, на фиванском некрополе в его честь был возвреден заупокойный храм. Там обнаружена стела, на которой он изображен стоящим позади своего отца Тутмоса I. Потеря двух старших сыновей, вероятно, стала для царя страшной утратой. Как мы увидим ниже, он, очевидно, посвятил себя воспитанию маленькой царевны Хатшепсут и не обращал внимания на своего третьего сына Тутмоса, в конечном счете занявшего трон после его смерти.
В самом начале правления Тутмоса I умерла царица Яххотеп, которой тогда уже было около 90 лет. Скончалась одна из наиболее выдающихся представительниц династии, в жизни которой соединились две эпохи – время триумфа Египта и далекие опасные дни, когда она и ее брат Секененра, дети царицы Тетишери, жили в обедневших Фивах, вынужденные подчиняться гиксосскому царю Апепи. Позже она вышла замуж за своего брата и затем пережила трагедию, когда во время войны с Апепи был убит Секененра. Потом, возможно, она вступила в брак с Камосом и в конце его непродолжительного правления стала свидетельницей того, как ее сын Яхмос победил гиксосского правителя. Затем престол занял ее внук Аменхотеп, а за ним – еще один ее внук – Тутмос. Вероятно, она успела узнать о расширении северной границы страны до Евфрата.
В Эдфу была найдена надпись, в которой содержится позднейшее упоминание этой царицы, сделанное неким жрецом по имени Иуф (Recueil, IX, 92). В верхней части этой стелы она вместе со своим сыном изображена стоящей перед двумя царицами – Яххотеп и «сестрой и супругой царя Себекемсуф», женой представителя XVII династии Нубхеперуры Интефа (около 1650 до н. э.), которая могла быть бабушкой или прабабушкой Яххотеп. Текст начинается с молитвы, обращенной к духам Яххотеп и ее сына царя Яхмоса. Затем Иуф пишет: «Я восстановил эту гробницу дочери царя Себекемсуф, после того как увидел, что она начала превращаться в руины». Таким образом, можно прийти к выводу, что царица была похоронена в Эдфу, неподалеку от прародины царей XVII династии, и что сам Иуф жил в этом городе. Далее он сообщает: «О ты, тот, кто пройдет мимо этой плиты, я расскажу тебе и сделаю так, чтобы ты знал, насколько благоволила мне великая царица Яххотеп. Она назначила меня приносить заупокойные жертвы ее (духу), и она назначила меня ответственным за заупокойную статую ее величества. Она определила мне (из подношений) 100 кусков хлеба, 10 пирожков, 2 сосуда пива и кусок мяса каждого быка (приносимого в жертву), и дала участок на плодородной земле (в пустыне) и на равнине (недалеко от Нила). Более того, она сделала мне еще одно одолжение: она отдала мне все свое имущество в Эдфу, чтобы управлять вместо нее. (Также) еще одна услуга (была сделана) мне великой царицей Яхмос, покойной, возлюбленной скончавшимся царем Аахеперкарой (Тутмосом I). Она назначила меня писцом помощника казначея. Она доверила мне погребальную статую ее величества, дала мне 100 кусков хлеба, 2 сосуда пива и кусок мяса каждого быка, (приносимого в жертву), и наделила меня землями». Судя по этим словам, Иуф установил плиту после смерти Тутмоса I и его супруги. Таким образом, можно предположить, что Яххотеп скончалась на несколько лет раньше, возможно в начале царствования Тутмоса I.
Тело царицы Яххотеп было обнаружено в большом деревянном саркофаге, лежавшем под слоем песка в северной части фиванского некрополя. Туда его, вероятно, в более позднее время поместили жрецы, стремясь спасти от расхитителей и изъяв из находившейся в опасности гробницы. Саркофаг и мумию отвезли в Каирский музей. Первый является частью его экспозиции, но я ничего не знаю о судьбе мумии. Найденные на ней украшения и сам саркофаг получили широкую известность. На теле были три прекрасных браслета, роскошная диадема и цепь с подвеской в виде скарабея, лучшая из известных в настоящее время. На этих предметах написано имя царя Яхмоса, а значит, они были изготовлены в его правление (ведь египтяне, по традиции, начинали делать приготовления к погребению, будучи еще в самом расцвете сил). Также на покойной было прекрасное ожерелье, состоявшее почти из десяти рядов маленьких золотых подвесок различной формы. Во внешних бинтах мумии были найдены прекрасный боевой топор и кинжал, на которых вырезано имя царя Яхмоса. В саркофаге обнаружено несколько предметов, принадлежавших царю Камосу. Однако ни один из них не находился под обмотками мумии, и поэтому эти артефакты могли не быть частью изначального погребения (илл. 17).