После сирийского похода наступило затишье – Тутмос I больше не участвовал в войнах. На протяжении этих мирных лет он вел широкомасштабное строительство. На большой стеле, найденной в Абидосе (Mariette, Abydos, II, 31), описана работа, которую он проводил в расположенном там храме Осириса. Царь в этой надписи произносит следующие слова: «Мое величество сделал это для своего отца Осириса, ибо я люблю его намного больше, чем всех богов, чтобы мое имя могло сохраняться, а мои памятники – пребывать в храме моего отца Осириса-Хенти западного некрополя, владыки Абидоса, бесконечно. (И теперь) вам, жрецы этого храма, (я говорю): вы должны совершать подношения в моем кенотафе и на моем алтаре, вы должны сохранять памятники моего величества, вы должны упоминать мое имя, вы должны помнить мои титулы, вы должны поклоняться моему изображению, вы должны почитать статую моего величества. Вложите мое имя в уста ваших слуг, мою память – среди своих детей. Ибо я царь, который заслужил (это) из-за того, что он совершил… и нет лжи (в том, что я говорю) вам, нет преувеличения в этом. Я сделал памятники для богов; я украсил их святилища для будущего; я защитил их храмы; я восстановил то, что было разрушено; я увеличил то, что было сделано прежде. Я сообщил жрецам об их обязанностях и руководил невежественными в том, чего они не знали. Я превзошел работу других царей, которые были прежде меня, и боги рады в мое время, и их храмы в празднике. Я установил границы Египта от восхода до заката солнца. Я сделал смелыми тех, кто боялся, ибо я отвел опасность от них и сделал Египет превосходящим любую страну».
Обращение благодарных жрецов к нему: «Как радостно это для сердец людей! Как хорошо это пред лицом богов! (Ибо) ты сделал памятник для Осириса и украсил Хенти западного некрополя, великого бога начала (истории)… которому цари служили с тех пор, как была создана эта страна. А что касается тебя, ты рожден от него; он сделал тебя в чистоте своего сердца, чтобы совершать то, что он (сам) делал (когда он был) на земле… Твое золото, твое серебро, ибо Геб (бог земли) открыл тебе то, что внутри его, и Птах (божественный ремесленник) (также) отдал тебе свои труды. Все страны трудятся для тебя, все земли под твоей властью, и каждый ценный камень собран в твоем доме. Если в твоем сердце есть желание, оно выполняется, ибо то, чего хочет твой дух, происходит».
В Небут (Омбосе), между Абидосом и Фивами, он возвел храм Сета. В Мединет-Абу, на территории фиванского некрополя, Тутмос достроил незавершенный заупокойный храм Аменхотепа I и присвоил его (Weigall, Guide, 244). В Нижней Нубии, в местечке Ибрим, он приказал вырубить скальную часовню (Champollion, Lettres, 1868, р. 114), хотя мне так и не удалось обнаружить то, что осталось от этого сооружения. Его имя упоминается в списке даров Амону, найденном в Семне (Судан) (Lepsius, Denkmaler, III, 47); в Куммэ, на противоположном берегу Нила, также обнаружены остатки построенных им сооружений (III, 59).
Но наиболее масштабные работы велись в Карнаке. В связи с этим следует процитировать отрывок из жизнеописания Инени, который к тому времени достиг довольно высокого положения, став ведущим архитектором. Его описание Тутмоса весьма примечательно и свидетельствует о том, что царя действительно считали своего рода национальным героем: «Благой бог, поражающий Нубийцев, владыка силы, уничтожающий Ментиу, распространил свои пределы до Земного Рога и болот Кебха… обитатели песков со своими дарами, подобно дани Юга и Севера. Его величество жертвует их в Фивы отцу своему Амону ежегодно»[97]. Далее Инени продолжает: «Все это поручено мне… ибо он наполнил мною свое сердце. Когда я был возведен в князья, начальники житницы, поля храмовых владений были под моим ведением; все превосходные работы были сосредоточены под моим управлением, я заведовал великими памятниками, которые он воздвигал (в Карнаке, когда ставились священные колонны и столпы, когда ставились) великие пилоны по обе стороны из прекрасного белого аянского камня, когда ставились священные мачты у врат храма из настоящего кедра, самого лучшего с террас; их верхушки были из Электра. Я наблюдал за поставлением… сработанных из электра. Я наблюдал за поставлением больших дверей (именуемых) «Амон могучий обилием»; большая дверь была из азиатской меди; тень бога была на ней, изваянная из золота. Я наблюдал за поставлением двух великих (гранитных) обелисков у врат храма. Я наблюдал за построением священной ладьи в 120 локтей длины и 40 локтей ширины для доставления этих обелисков, дошедших благополучно и невредимо и причаливших к земле у Карнака».
Важно отметить, что Инени упоминает два обелиска, которые до сих пор стоят в Карнаке. Один из них был, несомненно, установлен в правление Тутмоса I, так как на нем вырезано имя этого царя. Но на другом упомянуто имя Тутмоса III, что часто приводило археологов в замешательство, так как последний взошел на трон через много лет после смерти Тутмоса I. Оставалось неясным, почему второй обелиск на протяжении столь продолжительного времени не был установлен. Можно было бы предположить, что он просто был присвоен Тутмосом III, правившим после Тутмоса I. Зете действительно пришел к выводу, что данный факт является свидетельством того, что Тутмос III на протяжении короткого промежутка времени царствовал сразу после Тутмоса I, но был свергнут, а позднее снова занял трон. Однако следует помнить, что Инени дожил до правления Тутмоса III. Несмотря на то что он доставил два обелиска в Карнак, когда престол занимал Тутмос I, возможно, установлен был только один из них. Второй мог оставаться незавершенным, подобно более позднему обелиску, до тех пор пока масштабную и трудоемкую работу по его установке, отложенную из-за необходимости бросить силы на строительство других зданий на территории Карнака, не возобновил Тутмос III. Инени тогда, возможно, все еще руководил этой работой, поэтому можно предположить, что в его жизнеописании речь идет об установке двух обелисков, хотя один из них был завершен через много лет после другого.
Огромные пилоны, упомянутые в надписи, до сих пор стоят перед входом в ту часть Карнакского храма, которая находится за построенным в более позднее время большим гипостильным залом. К востоку от них располагается еще один пилон, возможно, тот самый, который Инени называет «Амон, могучий оболием». В Карнаке также были найдены несколько колонн и других фрагментов зданий, возведенных по приказу Тутмоса I.
На обелиске, установленном в его правление, вырезано посвящение с перечисленными в нем именами и титулами царя: «Он сделал это в качестве своего памятника для своего отца Амона-Ра, подготовив для него два огромных обелиска, которые должны быть установлены у двойного фасада храма, их верхушки сделаны из (меди)». Фрагмент еще одного обелиска, найденный на острове Элефантине (Brugsch, Thesaurus, Y, 1120), – это все, что осталось от двух, установленных примерно в то же время в храме этого города. В надписи говорится: «Он сделал это в качестве своего памятника для своего отца Хнума (бога Элефантины), изготовив для него два обелиска из гранита в честь его первого юбилея». Данное событие отмечалось по прошествии 30 лет после того, как царь был назначен наследником престола. Тутмос I царствовал 13 лет, а значит, он стал престолонаследником примерно за 17 лет до того, как занял трон.
Архитектор Инени сообщает о том, какие почести были оказаны ему в правление царя. «Похвала моя, – пишет он, – пребывает во дворец, любовь ко мне среди придворных. Наделил меня его величество крестьянами; мои хлебы – из царской житницы ежедневно». С такой же гордостью он рассказывает о работе по строительству и восстановлению гробниц фиванского некрополя. «Я искал, – сообщает Инени, – полезного для этого… а голова моя бодрствовала, ища полезного. Я приобрел поля с глиной, чтобы украсить гробницы их в Некрополе; это были работы, (подобных) которым не производилось со времен предков; то, что было определено мне исполнить, было великим. Я управлял укреплениями (?)… Я старался для моих потомков, это было работой моего сердца; моим свойством было знание. Мне не отдавали приказаний старшие; я (буду) хвалим за знание в грядущие годы теми, которые будут следовать тому, что я совершил. Я первенствовал… Я был «верховными устами» всякой работы».
В другом отрывке архитектор утверждает: «Я наблюдал за тем, как высекалась гробница его величества, причем я был один; никто (другой) не видал этого и не слыхал». На основании этого фрагмента мы можем предположить, что царские гробницы в то время строились в условиях сохранения строжайшей тайны. Вероятно, в смутный период, предшествовавший воцарению XVII династии, некоторые царские гробницы были разграблены, а золото и драгоценности – украдены. Теперь возникла необходимость прятать царские погребения, чтобы их не сумели найти воры. Помня об этом, Аменхотеп отказался строить свою гробницу там, где были погребены его предки, в северной части фиванского некрополя, и соорудил ее на вершине холмов, располагавшейся в южной оконечности кладбища.
Тутмос решил построить свою гробницу недалеко от той, в которой покоился его отец. Он выбрал место, находящееся в южном углу Долины царей, которая в то время была всего лишь отдаленной унылой и заброшенной лощиной. Оно располагалось внизу расщелины, в верхней части которой была вырублена гробница Аменхотепа I. Чтобы скрыть ее местонахождение, вход в нее сделали маленьким и неказистым. Он представлял собой обычную дыру, вырубленную у подножия холма, размеры которой позволяли пройти внутрь одному человеку, не нагибаясь. По ступеням посетитель попадал в квадратное помещение, вырубленное в скале. Оттуда, миновав вторую лестницу, он переходил в погребальную камеру, потолок которой поддерживала одна стоявшая в центре колонна. Стены камеры были обмазаны своего рода штукатуркой, упомянутой в биографии Инени. Туда был перенесен кварцитовый саркофаг, где, помещенная в деревянный саркофаг, должна была покоиться мумия царя. Сохранилось лишь несколько его фрагментов (Weigall, Guide, 223).