Во главе союза стоял царь Кадеша, города на реке Оронт, располагавшегося примерно в 100 милях[119] к северу от Дамаска, и царь надеялся встретиться с этим правителем в бою и сокрушить его. Если ему удалось бы сделать это, то победа над оставшимися врагами не была бы сопряжена с какими-либо трудностями, потому что Сирия не представляла собой единую страну. Она была разделена на несколько маленьких городов-государств, причем каждым из них управлял отдельный царь или князь и у каждого был свой бог, или Ваал. Судя по всему, Кадеш был наиболее могущественным из них, и его правитель сумел временно объединить остальные города-государства под своей эгидой. Однако его уничтожение означало бы развал союза, и Тутмос мог захватывать город за городом, постепенно овладевая всей территорией Сирии. Ввиду этого царь решил осуществить молниеносный бросок прямо к Кадешу.
Очевидно, он прибыл в приграничную крепость Чару примерно в начале марта. Где-то в середине этого месяца начался сам поход. Пройдя через пустыню, отделявшую восточные границы Нижнего Египта от южной периферии Палестины, он добрался до города Газы, находившегося недалеко от морского побережья, в 12 милях[120] от Ашкалона. Вероятно, здесь он не встретил сопротивления. Город находился примерно в 160 милях[121] от Чару, являвшейся отправным пунктом экспедиции. Судя по тому, что следующие 80 миль[122] от Газы солдаты прошли за 11 дней, с трудом добывая в пустыне воду, вряд ли вся армия могла дойти до города менее чем за две недели, и еще две недели должны были потребоваться для того, чтобы подготовить ее к новому броску через вражескую территорию. Здесь, в Газе, 12 апреля Тутмос III отпраздновал годовщину своего восшествия на престол, а на следующее утро, 13 апреля, отправился на север, чтобы, как сказано в Анналах, «низвергнуть презренного врага», царя Кадеша. Его маршрут пролегал вдоль подножия холмов, обрамлявших морское побережье. Через 12 дней он достиг города Йехем, располагавшегося примерно в 80 или 90 милях[123] к северу от Газы, где-то недалеко от заложенной в более поздний период Цезареи и горного хребта Кармель.
Тем временем царь Кадеша, услышав о вторжении и решив сразиться с египтянами, выступил из города на юг и расположил свою армию у города Мегиддо, находившегося по другую сторону гор, в Ездраелонской долине, примерно в 15 милях[124] к югу от построенного позднее Назарета. 24 апреля армии отделяли друг от друга лишь несколько миль, которые занимала горная гряда. В Йехеме Тутмос III услышал о том, что враг уже близко, и, вероятно, понял, что правители всех союзных государств, которых было более 100, собрались в Мегиддо, а войско Кадеша расположилось за пределами городских стен. Возможно, они пришли в Мегиддо, чтобы выразить свое почтение царю Кадеша, только что прибывшему с севера в сопровождении огромной армии, и держать с ним совет. Однако сами они не привели с собой войска, не ожидая столь внезапного и молниеносного вторжения египтян.
Фараон тотчас же собрал военный совет, чтобы решить, каким образом следует обойти горный хребет Кармель. Одна дорога отклонялась направо, на восток, и в этом месте пролегала по окруженной холмами долине, а затем, поворачивая на север, вела в Мегиддо через город Таанах. Другой путь шел вдоль западного края хребта к городу Аруне, а затем пересекал холмы по очень узкому ущелью и поворачивал направо к Мегиддо, находившемуся в восьми милях[125] от Аруны. Третий маршрут отклонялся в Аруне на северо-восток и, пересекая холмы у города Джефти, вел к Мегиддо с севера.
«Назначил [его величество], – сообщает автор Анналов, – совет со своими храбрыми военачальниками, говоря: «Этот враг из Кадеша пришел и вошел в Мегиддо, и он [там] сейчас. Он собрал к себе предводителей всех стран, которые подчинены Египту, Нахарину, Сирию, Кеду, их лошадей, их воинов, [их людей], и он говорит так: «Я поднялся, чтобы [сражаться против его величества] в Мегиддо»[126]. Скажите же вы мне…» Далее следует лакуна. Очевидно, царь спрашивал своих военачальников, хотят ли они осуществить внезапный бросок в Мегиддо по второму, прямому маршруту, ведущему вдоль холмов, несмотря на все сопряженные с этим выбором опасности. Затем военачальники ответили: «Как же мы пойдем по этой дороге, которая узка? Ведь приходят [и докладывают], что враг там стоит и [ждет и они держат] дорогу против многих. Разве не пойдет лошадь за [лошадью и человек за] человеком так же? Разве не будет наш авангард сражаться там в то время, как наш арьергард будет еще стоять в Аруну не сражаясь? А ведь есть еще две дороги: одна дорога – смотри, она правильна для владыки нашего, ибо выходит она к Таанаке, другая – вот, она [приведет] к дороге севернее Джефти так, что мы выйдем к северу от Мегиддо. Пусть наш победоносный господин следует, как [найдет правильным] сердце его, но да не пойдем мы по той [трудной] дороге…»
«[Клянусь], – отвечает Тутмос, – как любит меня Ра и как хвалит меня отец мой Амон, как освежается дыхание жизнью и силой, мое величество пойдет той дорогой на Аруну! Пусть кто хочет из вас идет по дорогам, о которых вы говорили, и пусть кто хочет из вас следует за моим величеством! Неужели будут говорить у этих врагов, которых ненавидит Ра: «Разве его величество идет по другой дороге? Он боится нас – подумают они». Услышав это, военачальники сдались и заявили: «Вот мы последуем за твоим величеством всюду, куда пойдет твое величество, ибо слуга – позади своего господина». [Приказ его величества, отданный] всему войску: «[Да будет храбр каждый из нас, да будут тверды ваши шаги по той дороге, которая [узка]». [И вот его величество дал] клятву, говоря: «Не [позволю я идти никому из моих воинов] перед моим величеством [здесь».] И пошел он сам во главе своего войска, указывая своими шагами путь каждому человеку, и лошадь (шла) за лошадью, а его величество был во главе своего войска…»
Таким образом, маршрут был определен, и войско двинулось к Аруне, где на 19-й день первого месяца третьего сезона (27 апреля) был разбит лагерь. В то же время царь Кадеша, находившийся по другую сторону горы, решив, что египтяне отправятся по южной дороге, идущей через Таанах, двинулся на юг в сопровождении князя Мегиддо и «многочисленного войска, его южное крыло – у Таанаха (в пяти[127] милях к югу от Мегиддо), его северное крыло на равнине к югу от (Мегиддо)». Однако большинство союзных князей, очевидно, осталось в городе, возможно надеясь присоединиться к нему позднее. Затем, утром следующего дня, 28 апреля, Тутмос повел свои войска через узкое ущелье, прорезавшее хребет Кармель, направляясь прямо к Мегиддо, располагавшемуся в восьми милях[128] от этого места. «И вот, – сказано в Анналах, – арьергард победоносного войска его величества (был еще) у города Аруну, а авангард вышел уже в долину [Ки]ны, и заполнили они вход в эту долину.
Тогда сказали его величеству, – жизнь, здоровье, благополучие: «Вот его величество вышел с своим победоносным войском, и наполнили они долину. Пусть же наш победоносный господин послушает нас на этот раз! Пусть защитит нам наш господин арьергард своего войска и своих людей! Пусть выйдет арьергард войска, и тогда мы сразимся с этими чужеземцами, и тогда мы не будем думать об арьергарде нашего войска!» И его величество остановился снаружи, защищая арьергард своего победоносного войска».
В конце концов египетская армия расположилась в широком устье долины, примерно в 3–4 милях[129] к западу от Мегиддо (город лежал перед ними, немного левее, то есть севернее). Войско царя Кадеша разбило лагерь на расстоянии в 3–4 мили от них, недалеко от Таанаха, который простирался справа, к югу от них, проделав путь через холмы. Затем Тутмос III приказал начать атаку. «И его величество остановился снаружи, защищая арьергард своего победоносного войска. И вот когда отряд вышел на эту дорогу, повернулась тень, а когда его величество прибыл к югу от Мегиддо на берег потока Кины, был 7-й час после поворота солнца». Это место находилось всего в одной миле к югу от города, располагавшегося слева от него, на том же берегу реки. Вражеская армия находилась в 3–4 милях к югу (справа от египетского войска). Следовательно, неожиданно избрав средний маршрут, Тутмос оказался между Мегиддо, где были заперты союзники царя Кадеша, и лагерем, в котором тот расположился вместе со своим войском, отрезав таким образом первых от их защитника, а последнего – от города.
Можно предположить, что фараон уделил столь пристальное внимание описанию этого привала в ожидании подхода арьергарда и времени суток, в которое происходили все эти события, для того чтобы объяснить, почему он не вступил в бой с врагами в тот же день, воспользовавшись неожиданностью, ведь враги думали, будто он придет с юга от Таанаха. Однако Тутмос вполне мог дождаться, пока враг сам нападет на него. Сирийцы могли вернуться в Мегиддо, только прорвав строй египтян, расположившихся по обе стороны от дороги так, что перед ними текла река Кина, а позади располагались холмы.
«Стал его величество, – говорится в источнике, – там лагерем и приказал всему войску, говоря: «Приготовьтесь! Отточите ваше оружие, ибо мы выступим, чтобы сразиться утром с тем презренным врагом»… И [царь] отдыхал в царском шатре, и вельможи были устроены, и свита снабжена. И войсковая стража ходила, и они говорили: «Крепитесь! Крепитесь! Бодрствуйте! Бодрствуйте же! Стерегите жизнь и шатер царя, да будет он жив, здрав и благополучен!» Пришли сказать его величеству: «Земля здорова, и войско южное и северное также». Тревожный день и неспокойная ночь наконец закончились. Можно представить себе, каково было запертым в Мегиддо князьям, в ужасе смотревшим со стен города на собравшиеся за его пределами армии, понимающим, что они, совершенно беззащитные, попали в ловушку, и молящимся о победе отрезанных от них царя Кадеша и князя Мегиддо.