еодолеть пороги). Очевидно, что, когда корабли направлялись вверх по течению, река разлилась довольно сильно, так как им удалось без проблем проплыть через препятствия, которых было немало в области первого порога. Но на обратном пути вода спала. Оказалось, что судоходный канал, вырытый вокруг восточной оконечности острова Сехель для облегчения переправы через порог, был завален камнями, и возникла необходимость его очистки. Этот факт засвидетельствован в надписи, вырезанной на расположенных там скалах (Recueil, XIII, 202), в которой сказано: «В году 50-м, на 22-й день первого месяца третьего сезона (то есть 22 апреля 1444 г. до н. э.), в правление царя Менхеперра (Тутмоса III), его величество приказал, чтобы был углублен канал, в радости сердца, уничтожив своих врагов. Название этого канала – «Открытие этого судоходного канала для пользы Менхеперра, живущего вечно». Рыбаки Абу (Элефантины) будут чистить этот канал каждый год».
Мы не располагаем точными сведениями о походе, который, судя по состоянию канала, был первым за многие годы. Однако нам известны три факта, свидетельствующие о масштабности и успешности проводившихся там операций. Во-первых, подтверждением правильности данного предположения является сама продолжительность похода. Во-вторых, через несколько лет Аменхотеп II послал экспедицию в область четвертого порога, расположенную в 650 милях[154] выше Элефантины. Путь для ее членов очистил, очевидно, именно Тутмос III. В-третьих, на южном пилоне Карнака (пилон VII Бэдекера) царь приказал вырезать список, состоящий примерно из 400 названий нубийских городов и областей, оказавшихся в его власти.
Во время этого похода фараону помогал наместник Куша Нехи, на протяжении многих лет управлявший этой частью египетских владений. Очевидно, его штаб располагался в области Миам, современной Анибе, находившейся в 132 милях[155] над первым порогом (Weigall, Guide, 553). Нам известно несколько надписей, оставленных этим выдающимся сановником. Следует вспомнить, что именно он был первым, кому Тутмос сообщил о победе при Мегиддо, одержанной им на 23-м году своего правления.
На 52-м году царствования (1442 до н. э.) Тутмос III, очевидно, отпраздновал третий юбилей. Данное событие произошло по прошествии 10 лет после второго юбилея, состоявшегося на 42-м году его правления, и 20 лет после первого, который фараон отмечал на 32-м году царствования. В настоящее время в нашем распоряжении нет источников, в которых было бы сказано о праздновании Тутмосом III юбилея на 52-м году своего правления. Но, как будет доказано ниже, мы можем быть вполне уверены в точности этой датировки. В честь данного события наместник Нехи повелел вырубить на западном склоне холмов, возвышавшихся над берегом Нила, в области, которая в настоящее время называется Каср-Ибрим и расположена напротив Анибы, скальное святилище.
Здесь по его приказу была вырезана надпись, в которой сообщалось о прибытии дани из Судана, состоявшемся в священном году. Вероятно, дурбар, аудиенция для вождей племен, проводился в области Миам, и в данном тексте говорится именно об этом событии. Он датируется 52-м годом царствования Тутмоса (а не 51-м, как заявляют некоторые исследователи). В надписи сказано о «приношении дани южных стран, состоящей из золота, слоновой кости и эбенового дерева». Так как это событие было настолько важным, что требовало отдельной письменной фиксации, мы вполне можем предположить: юбилей царя праздновался именно тогда. Нехи в тексте назван «тем, кто радует сердце царя у рогов земли», то есть в самых отдаленных частях его владений. О нем говорится как о «спутнике царя, том, кто приближается к могучему правителю и неусыпно руководствуется интересами владыки дворца», как о «слуге, полезном своему господину, наполняющем его дом золотом», собирая «налоги южных стран», и о «том, хвалы которого произносятся в присутствии его господина» (Lepsius, Denkmaler, III, 45).
Возможно, в рельефе, вырезанном на дальней стене праздничного зала, возведенного Тутмосом III в Карнаке и сопровождающимся соответствующими росписями, говорится о получении дани, произошедшем именно в этом конкретном году. Царь изображен дарующим Амону множество подношений, в том числе скот, птиц, цветы, фрукты, хлеб, сосуды, ожерелья и ювелирные изделия. В тексте говорится о том, что он «преподнес Амону все божественные жертвенные подношения, которые его величество сделал в дополнение к тем, которые были прежде, поднося (также) сосуды большой вместимости, ожерелья, амулеты и подвески из нового Электра, привезенного его величеству из южных стран в качестве из дани за этот год».
Во время празднования третьего юбилея Тутмос приказал добыть в Асуане камень для еще одного массивного обелиска и перевезти его в Карнак. Однако, вероятно, в связи с проведением масштабных и из-за этого незавершенных строительных работ рядом с тем местом, где должны были поставить обелиск, его так и не установили, и он продолжал лежать на земле, когда, менее чем через два года, умер царь. Там он оставался на протяжении всего правления следующего фараона, Аменхотепа II. При его преемнике, Тутмосе IV, обелиск был наконец установлен. Царь сообщает о том, что «нашел этот обелиск, который на протяжении 35 лет лежал на боку в руках строителей, в южной части Карнака». К несчастью, Тутмос IV не упоминает, в каком году была проведена эта работа. Однако через 35 лет после 52-го года правления Тутмоса III наступил девятый год царствования Тутмоса IV, последний в правление этого царя. Благодаря данным подсчетам мы понимаем: обелиск был привезен в Карнак не позднее 52-го года царствованияТутмоса III. Не могли его доставить и намного раньше, потому что царь умер, так и не успев приказать, чтобы его установили. Эти факты, а также преположение о том, что третий юбилей праздновался через такой же промежуток времени, как и прошедший между первым и вторым, явно свидетельствуют: третий юбилей царь отмечал именно на 52-м году своего правления.
В 357 г. н. э. император Констанций перевез этот обелиск в Рим, а в 1587 г. его установили перед Латеранской базиликой, где он и находится в настоящее время. В вырезанном на нем тексте, составленном до его установки, перечислены имена и титулы Тутмоса III, а также содержится странное заявление о том, что царь «сделал его в честь своего отца Амона-Ра, установив для него этот единственный обелиск во внешнем дворе (южного) храма неподалеку от (основного) храма Карнака. Впервые один обелиск был установлен в Фивах». Следовательно, у него не было пары, а поэтому он не может являться «близнецом» обелиска, стоящего в Константинополе, хотя именно этой точки зрения придерживались Видеманн и ряд других исследователей (Aegyptische Geschichte, 365).
Во время празднования того же третьего юбилея царь приказал установить в храме солнца в Иуну (Гелиополе) еще два обелиска. Один из них в 13 г. до н. э. был перевезен в Александрию, а в 1877 г. переправлен в Англию. Сейчас он стоит в Лондоне, на набережной Темзы. Второй, его «близнец», в 1880 г. был доставлен в Нью-Йорк и в настоящее время находится в Центральном парке. В надписи, вырезанной на лондонском обелиске, сказано, что оба они были изготовлены «в третий случай юбилея». Бругш приводит другую цифру, называя праздник не третьим, а четвертым (Thesaurus, V, ИЗО). Однако Брестед (Records, II, р. 254, note f), очевидно, прав, когда обратил внимание на эту ошибку, хотя саму надпись, покрытую лондонской копотью, прочитать крайне сложно – иероглифы, аккуратно вырезанные на некогда гладком граните, сейчас видны плохо и частично почти нечитаемы. Я хочу обратить внимание на данный факт еще и потому, что раз уж тщеславие наших предков заставило их переместить в Лондон древнеегипетский памятник из прекрасного розового гранита, который на протяжении столь долгих лет играл огромное значение на родине и был одним из прекраснейших произведений искусства (он до сих пор сохранил цвет), то самое меньшее, что могут сделать современные лондонцы для разгневанного духа великого древнего воина Тутмоса III, – это поддерживать чистоту его священного юбилейного обелиска и не называть его глупым прозвищем – «Игла Клеопатры».
Таково последнее событие в жизни Тутмоса III, которое мы можем датировать. К рассказу о его правлении почти ничего нельзя добавить. Однако я считаю необходимым сообщить о его семейной жизни, и в частности о его женах, так как подобное повествование поможет нам восстановить последовательность происходивших в то время событий. Кроме того, историки почти не уделяли этому вопросу внимание.
Во-первых, следует вспомнить, что он был женат на старшей дочери царицы Хатшепсут, Нефруре. Но этот брак был заключен только после завершения строительства храма в Дейр-эль-Бахри, то есть по прошествии некоторого времени после девятого года правления Тутмоса III, так как в составленных тогда надписях Нефрура названа царевной. Сооружение храма Птаха в Карнаке было завершено еще при ее жизни. Но, когда на 24-м году царствования Тутмоса III для этого здания изготавливалась посвятительная стела, ее не было в живых. Более того, Яхмос Пеннехеб, скончавшийся вскоре после этого, также пишет о ней как об умершей.
Однако вряд ли Нефрура была первой супругой Тутмоса, потому что он женился на ней в возрасте более 26 лет. Вероятно, до этого он был женат на Ахсет, возможно приходившейся ему сводной сестрой. В любом случае она была достойна того, чтобы ее имя вписывалось в царский картуш. После смерти Нефруры Ахсет заняла ее место и стала царицей. По крайней мере, на стеле, стоявшей в храме Птаха, имя первой переделали, превратив его в имя второй (Legrain, Repertoire genealogique, № 119). В заупокойном храме Тутмоса III был обнаружен фрагмент стелы, на котором имя Ахсет упоминается рядом с принадлежащим ее мужу (Annales, VII, 130). Как и стела из храма Птаха, данный источник свидетельствует о том, что она стала супругой Тутмоса III через несколько лет после начала его единоличного правления. В Абидосе найден вотивный топор, принадлежавший Ахсет (Mariette, Abydos, II, 40), а в Туде (Туфиуме), располагавшемся к югу от Фив, обнаружена статуя царицы, посвященная ей после ее смерти Тутмосом III (Legrain, Repertoire, № 118). Царицы уже не было в живых, когда Тутмос III возвел часовню божественной коровы в Дейр-эль-Бахри (Naville, Eleventh Dynasty Temple, p. 63), так как ни в одном из найденных там текстов ее имя не упоминается. В гробнице Тутмоса III она названа «царицей Ахсет, покойной». Вероятно, она скончалась примерно на 27-м году правления царя, потому что на 28-м году своего царствования он, очевидно, женился на младшей сестре Нефруры Хатшепсут-Меритра, второй дочери царицы Хатшепсут.