Против понятия коллективной вины я высказался тогда же, в 1946 году, в присутствии генерала, командующего французскими оккупационными войсками (я выступал с докладом во французской зоне оккупации). На следующий день ко мне явился профессор университета, бывший офицер СС, и со слезами на глазах спросил меня, как мне достало духу выступить против огульных обвинений. «Вы сделать это не можете, — ответил я. — Это выглядело бы как самозащита. Но я — бывший заключенный № 119104 и в качестве такового вполне могу высказывать подобное мнение, а значит, должен его высказывать. К моим словам прислушиваются, и это налагает определенные обязательства»[253].
В 1978 году Франкл был приглашен в качестве одного из докладчиков на мероприятие, проходившее в синагоге Нью-Йорка. Во время выступления, говоря о коллективной вине немцев, психиатр начал приводить примеры людей, сотрудничавших с нацистами и спасавших евреев. Ббльшая часть аудитории была в негодовании, из зала даже были слышны крики «нацистская свинья», кто-то вставал и уходил в знак протеста[254]. Но Виктора Франкла это нисколько не смутило.
К 1960-м годам Франкл был уже всемирно известным психологом, настоящим гуру. Десятки, если не сотни писем ежедневно приходили на его имя домой или в клинику. Супруга помогала ему вести переписку, организовывать лекции и поездки, в которых сопровождала его. Каждый рабочий день Франкла был расписан по минутам, и так как он был педантом, то следовал этому графику неукоснительно. Только США Франкл посетил около ста раз. Он прочитал лекции более чем в двухстах университетах за пределами Европы. Франкл четырежды совершал кругосветные поездки с лекциями[255].
Он стал почетным доктором двадцати восьми университетов. Никто из психологов или психотерапевтов до сих пор не может сравниться с ним своими достижениями. Основанная им логотерапия получила всеобщее признание и стала называться Третья Венская школа психотерапии, дополняя психоанализ и индивидуальную психологию, также появившиеся в столице Австрии. В общей сложности Франклом была написана 31 книга и более четырехсот статей. Но свои главные работы он создал сразу же после окончания войны. Десятки, если не сотни обществ, институтов, центров еще при жизни Франкла почитали за честь назваться его именем. Его супруга, без помощи которой развитие любимого дела Франкла вряд ли было возможным, тоже была удостоена в 1993 году почетной степени доктора наук Чикагского университета, вместе с мужем. Чтобы подчеркнуть ее значение для становления логотерапии, Виктор отказался от своей степени в ее честь. Элеоноре такое признание вряд ли было необходимо. Она видела в логотерапии скорее соперницу, которая в течение многих лет отнимала у нее мужа. Супруга Франкла мечтала о том дне, когда она не услышит больше ни слова о своей «конкурентке»[256].
Громкая слава, заставлявшая Франкла вместе с женой большую часть времени посвящать работе, вызывала у Элеоноры опасения, что их дочери будет не хватать родительского внимания и заботы. Однако позднее Габриелла вспоминала, что она не испытывала дефицита любви родителей в первую очередь потому, что они проводили с ней всё свободное время, когда находились дома. Франкл был не только выдающимся лектором, но и прекрасным рассказчиком сказок для любимой дочери. Если же Габи было очень нужно, она всегда могла найти отца в клинике, располагавшейся неподалеку от их дома, персонал которой обожал девочку. Неудивительно, что, когда Габриелла выросла, она выбрала сферой своих интересов психологию. Правда, решила заняться детской психологией, а не логотерапией.
Виктор Франкл поистине стал человеком мира. Его желали видеть и слышать рядовые граждане. Аудитории, в которых он читал открытые лекции, не вмещали всех желающих, так как нередко их было несколько тысяч. К нему обращались с вопросами заключенные американской тюрьмы, и он ехал поговорить с ними, несмотря на напряженный лекционный график. Президенты, религиозные и общественные деятели в разных уголках Земли хотели общаться с ним. Некоторые из этих встреч сам Франкл выделял особенно. Он вспоминал аудиенцию у папы римского Павла VI: «Мы явились на аудиенцию вместе с супругой, и оба были глубоко тронуты. Павел VI поздоровался с нами по-немецки и продолжил беседу на итальянском языке, а присутствовавший на аудиенции священник переводил: папа говорил о значении логотерапии не только для Католической церкви, но и для всего человечества. И он также похвалил мое поведение в лагере, хотя, откровенно говоря, не очень понимаю, что конкретно он мог иметь в виду.
Когда мы распрощались и уже уходили, приблизились к двери, он вдруг снова перешел на немецкий и почти крикнул вслед мне, еврейскому неврологу из Вены: «Пожалуйста, молитесь обо мне!»[257].
Франкл нередко вспоминал и о встречах с двумя классиками философии — Мартином Хайдеггером и Карлом Ясперсом. Идея ответственности, фундаментальная для логотерапии Франкла, была созвучна взглядам хайдеггеровской герменевтической феноменологии. Они встретились впервые в 1958 году на конференции в Вене. На память об этой встрече осталась фотография, на которой Хайдеггер написал слова, объединявшие его взгляды с позицией Франкла: «Прошлое уходит, былое настает». Виктор Франкл высоко оценивал эту фразу с психотерапевтической точки зрения. Он говорил: «То, что существовало, то, что было сущностным, живет в тебе и дальше, не утрачивается, а возвращается! А время, с его суетой, угрозами, страхами, — оно минуло. Оно прошло»[258].
От общения Виктора Франкла с Карлом Ясперсом сохранилось три письма, написанных в период с 1953 по 1961 год, и воспоминания основателя логотерапии о личной встрече с философом весной 1961 года: «Когда я навестил его в Базеле, Карл Ясперс сказал мне: «Господин Франкл, я знаком со всеми вашими книгами, и всё же книга о концентрационных лагерях (и он показал мне ее в своей библиотеке) — одна из немногих по-настоящему больших книг человечества»[259]. Несмотря на близость идей, в том числе понятий — самотрансценденции Франкла и коммуникации Ясперса, они не нашли общего языка друг с другом для того, чтобы поддерживать отношения. Как отмечал сам Франкл, ему были чужды стиль общения и аристократические манеры Ясперса.
В последние годы жизни судьба приготовила для Виктора Франкла новое испытание. Однажды вечером, когда жена вошла в гостиную, где он как обычно смотрел телевизор, Франкл спокойным голосом произнес: «Элли, я ослеп». Ему было 85 лет. Франкл воспринял слепоту стоически, не сожалея о случившемся, не требуя жалости к себе или поддержки. Еще семь лет до своей кончины Виктор Франкл продолжал вести активную деятельность. В возрасте девяносто одного года он прочитал последнюю лекцию в Венском университете и был удостоен права выступить с торжественным докладом на Первом Всемирном конгрессе по психотерапии, проходившем в его родной Вене, где он прожил всю свою жизнь. 2 сентября 1997 года во время операции на сердце Виктор Франкл скончался. Так завершилась жизнь великого психолога, познавшего ее смысл и пытавшегося помочь другим найти этот смысл.
Глава VI
ФРИЦ ПЕРЛЗ(1893–1970)
Каждый новый год привносит в историю что-то свое. Некоторые события сохраняются в исторической памяти навсегда, а какие-то исчезают из нее бесследно. В результате подобных метаморфоз возникает мозаика разнообразных, не сравнимых друг с другом фактов, из которых складывается то, что называется историей человечества. 1893 год не был исключением и оставил для истории немало интересного.
Например, в этом году норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен отправился к Северному полюсу на корабле «Фрам»[260]. Экспедиция, являвшая собой пример выдающейся силы человеческого духа и плоти, продолжалась четыре года и открыла существование в районе Северного полюса океанского бассейна.
Посетители Всемирной выставки в Чикаго впервые в мире прокатились на колесе обозрения, которое по замыслу организаторов должно было затмить Эйфелеву башню — визитную карточку парижской выставки 1889 года. В это же время в США в результате биржевой паники начался экономический кризис, равных которому до той поры не было. Всего за несколько месяцев почти четыре миллиона человек оказались безработными.
В конце года в Москве были открыты Верхние торговые ряды (получившие в советскую эпоху название ГУМ) — на тот момент самый большой и самый модный пассаж в Европе. Помимо великолепной архитектуры в «русском стиле», богатейшего ассортимента на любой вкус универмаг имел собственную электростанцию, артезианскую скважину, отделение банка, телеграф, рестораны, ателье, выставочные залы и многое другое, что могло впечатлить любого самого придирчивого посетителя.
Ну и конечно же ни один год не обходится без рождения великих людей. В 1893 году на свет появился Владимир Маяковский, писавший о себе:
Четыре.
Тяжелые, как удар.
«Кесарево кесарю — богу богово».
А такому,
как я,
ткнуться куда?
Где для меня уготовано логово?
Если б был я
маленький,
как Великий океан, —
на цыпочки б волн встал,
приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,
такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
Пожалуй, подобные строки мог бы написать о себе и наш герой, потому что Маяковский, этот вечно влюбленный романтик и хулиган, как никто был похож на него (они даже появились на свет с разницей в несколько дней), хотя родились они в разных странах и приобрели славу в абсолютно не схожих сферах — литературе и психологии. Фридрих Соломон Перлз, более известный как Фриц Перлз, родился 8 июля 1893 года в одном из еврейских районов, располагавшихся в предместьях Берлина. Он стал третьим, самым младшим ребенком в семье Натана Перлза и Эмилии Ранд. Роды были тяжелыми,