еприятностям паранойяльного поведения противостоит одно великое преимущество. Если вы однажды распознали механизм проекций, вы легко сможете получить колоссальные знания о себе»[295].
Наконец, применяя в своей терапии идеи Вильгельма Райха, Перлз описывает терапию сосредоточения, которая позволяет не только справиться с мышечным напряжением, но и посредством расслабления со времененем осознать, что за отрицаемые (неприемлемые для «Я») чувства стоят за этой зажатостью, озвучить их и принять.
В 1942 году, когда книга была впервые опубликована, Перлз отправился на войну. В этот раз он выступил добровольцем на стороне союзных войск, воевавших в Африке против немцев. Он работал как военный врач до 1946 года, изредка приезжая домой в отпуск. Стоит отметить, что вряд ли кто-то его там ждал. Брак с Лорой фактически распался, а отношения с детьми окончательно разладились.
К моменту окончания войны Фриц и Лора уже начали тяготиться пребыванием в Южной Африке, вдали от просвещенного общества коллег и единомышленников. Да и политические изменения, произошедшие в стране, предвещавшие политику апартеида[296], подталкивали их к отъезду. На сей раз Фриц всё же решил отправиться в США, тем более что Карен Хорни, когда-то бывшая его психоаналитиком, согласилась помочь с переездом и обустройством. В 1946 году Фриц уехал из Южной Африки в США. Лора и дети последовали за ним через год.
Оказавшись в Нью-Йорке, Перлз вновь, как и в первый свой приезд, столкнулся с бытовыми и профессиональными трудностями. Главной из них была, конечно же, проблема трудоустройства, так как ему не удалось получить должность профессора в Йельском университете, на которую он претендовал (его ученая степень доктора медицины, полученная в Германии, так никогда и не была признана в США). Перлз уже хотел было возвратиться в Южную Африку, как вдруг ему повезло. Он познакомился с Эрихом Фроммом, который ранее прочитал «Эго, голод и агрессия» и был впечатлен книгой. Фромм отговорил Перлза уезжать, пообещав, что в течение трех месяцев у него появится собственная частная практика. Благодаря поддержке Фромма и других коллег клиенты появились у Перлза уже спустя три недели.
Поначалу Перлз поддерживал контакты с неофрейдистами, членами Института Вильяма Алансона Уайта. Но не получив в нем постоянной должности, он вскоре стал отдаляться от этой организации. В это же время Перлз познакомился с Полом Гудманом — известным американским поэтом, писателем, анархистом, которому суждено было сыграть особую роль в развитии гештальттерапии. Вокруг Гудмана в то время сложился богемный круг молодежи, к которому и примкнул Фриц. Помимо прочих в окружении Гудмана были поэт Джулиан Бек и его супруга, актриса Джудит Малина — основатели «Живого театра» — театра, который, как они полагали, должен изменить мир, театра, в котором граница между сценой и зрительным залом будет стерта. Эпатажные, анархистские постановки «Живого театра» не могли не привлекать Перлза, мечтавшего о сцене с юных лет. Бек и Малина вспоминали, что он регулярно «околачивался» на их репетициях, комментируя происходящее.
Влияние Фрица и Лоры на Пола Гудмана было значительным. Через некоторое время после их знакомства Пол стал клиентом Лоры, а позднее решил сам заняться психотерапией. В 1950 году Лора начала тренинг для группы людей, профессионально заинтересовавшихся новой терапией. В эту так называемую «группу семи» помимо нее и Фрица вошли Эллиот Шапиро, Пол Вайц, Изидор Фром, Ральф Хефферлин и Джим Симкин. Они еженедельно встречались на квартире Перлзов и обсуждали перспективы гештальттерапии.
Через некоторое время Фриц вместе с Изидором Фромом решили перебраться в Лос-Анджелес, чтобы открыть там частную практику. Эта попытка потерпела неудачу из-за поведения терапевтов — грубый стиль общения с пациентами, нередко переходивший в перепалку, а также интимные связи с клиентами привели к тому, что Перлз вынужден был вернуться в Нью-Йорк, который он терпеть не мог.
После возвращения Перлз предложил Полу Гудману и Ральфу Хефферлину написать в соавторстве книгу, которая должна была представить новый терапевтический подход. В 1951 году книга появилась под заголовком «Гештальттерапия: возбуждение и рост человеческой личности». В ней впервые был использован термин «гештальттерапия» и содержались рекомендации для самостоятельной работы. Против такого названия выступала Лора, считавшая, что оно указывает на связь с гештальтпсихологией, которая у их терапии была минимальной. Она предлагала термин «экзистенциальная терапия», а Ральф Хефферлин отстаивал название «интегративная терапия». Тем не менее Фриц настоял на своем, а все остальные посчитали, что лучше с ним согласиться, чем вступать в дискуссию, которая в любой момент могла закончиться перепалкой.
В 1952 году Фриц и Лора Перлз основали в Нью-Йорке Институт гештальттерапии. Фриц так гордился этим, что табличка на здании с надписью «Доктор Фредерик Перлз, Институт гештальттерапии» была в несколько раз больше, чем все остальные, висевшие по соседству. Правда, так как Фриц не очень любил тратить деньги, даже если у него их было много, для обустройства своего офиса он где-то нашел мебель без отделки, сам отремонтировал ее и расставил в своем кабинете.
Благодаря публикации книги, а также известности Пола Гудмана гештальттерапия постепенно начала приобретать популярность у американцев. Фрица, Лору и их соратников приглашали в Кливленд, Детройт, Майами и другие города, где они проводили тренинги для специалистов и непрофессионалов.
Сам Перлз постоянно стремился дополнять гештальт-терапию новыми методами и практиками. В середине 1950-х годов он познакомился с психодрамой, отдельные элементы которой начал использовать. Психодрама — метод психотерапии, разработанный Якобом Морено, который, кроме того, являлся и автором идеи групповой терапии. Один из ключевых принципов психодрамы — «здесь и теперь», когда клиент должен проигрывать, а значит, проживать в настоящем времени те события, которые уже случились в прошлом или которые он ожидал в будущем. Морено разработал и использовал теорию ролей, которые играет человек в своей жизни. В психодраме человеку предлагается роль героя в игре, содержание которой сосредоточено на его проблемах. Он может свободно выражать свои чувства в направляемых психологом импровизациях, а другие члены группы исполняют роли главных персонажей его реальной жизни. Таким образом, клиент получает представление о решении проблемной ситуации, о своих ролях, которые ведут к конфликтам, а также знакомится с ролями, которые могут быть плодотворными в их разрешении.
Перлз перенял у Морено и доработал один из главных своих методов — технику «пустого стула». Чаще всего эта техника использовалась для того, чтобы человек представил на пустом стуле, стоящем напротив него, значимого другого (например, кого-то из близких людей, хотя в роли «собеседников» можно представлять и собственные мысли или ощущения), к которому он обращается и выражает то, что не было выражено ранее. Нередко человек говорит с уже умершим другим, с кем он уже не может вступить в реальный диалог. Таким образом появляется возможность закрыть неоконченный гештальт.
Фриц Перлз впоследствии использовал технику с похожим названием, так называемый «горячий стул». В этом случае терапевт как бы провоцирует одного из участников гештальтгруппы занять место в центре аудитории и начать рассказывать о своих проблемах, а также отвечать на вопросы терапевта и других членов группы.
Помимо психодрамы Перлз освоил систему чувственного сознавания, которую развивала Шарлотта Селвер. Она считала необходимым научить человека возвращаться к детским воспоминаниям и чувствам, утраченным под влиянием воспитания, когда в сознании ребенка закрепляются родительские, а позднее социальные ценности и его собственная сущность при этом страдает. Для того чтобы пробудить этот детский опыт, а также отличать свои переживания от навязанных извне, Селвер практиковала медитативное осознание важнейших физиологических процессов — дыхания, ходьбы, лежания, бега и других. Кроме того, в своей практике Селвер пыталась научить человека понимать, как он тратит собственную энергию, где она расходуется впустую, а где ее, наоборот, не хватает.
Перлз пытался освоить и использовать в гештальттерапии и куда более неординарные практики. Например, он заинтересовался идеями основателя сайентологии Рона Хаббарда и какое-то время якобы даже получал так называемый одитинг[297]. Он также познакомился с дзен-буддизмом, который произвел на него сильное впечатление «мудростью, потенциалом и внеморальным отношением».
Взгляды Фрица на развитие гештальттерапии всё более расходились с позицией Лоры и большинства членов института. Ситуация осложнялась еще и тем, что Перлз не переносил критики, и с годами, а ему было уже за 60, ситуация только ухудшалась. В 1956 году врачи диагностировали у Фрица проблемы с сердцем, и он решил поменять место жительства, считая, что более мягкий климат пойдет ему на пользу. Перлз переселился из Нью-Йорка в Майами. С Лорой они больше никогда не жили вместе, правда, продолжали общаться, бесконечно спорили и жаловались друг на друга, но так и не развелись.
Переезд в Майами стал для Перлза очередным вызовом. Он оказался вдали от привычной для него обстановки. Новые гештальтгруппы не появлялись, и раз в несколько месяцев Фриц посещал уже существующие — в Нью-Йорке, Кливленде, Торонто. Его частную практику также нельзя было назвать успешной. Он превращался в отшельника, живущего в небольшой квартире, арендованной у бывшего клиента, и никто не хотел иметь с ним дела из-за его сложного характера. Единственным, что доставляло удовольствие Перлзу, не считая, конечно же, курения, было плавание.
Всё снова изменилось в декабре 1957 года. Именно тогда Перлз встретил 32-летнюю Марти Фромм, которую он впоследствии называл самой важной женщиной в жизни. Они познакомились, когда Марти пришла за консультацией к Фрицу по поводу проблем с поведением одной из ее дочерей. Перлз помог девочке, но сразу же обратил внимание Марти на ее собственные проблемы. Он стал ее психотерапевтом, а через несколько встреч и любовником. В своих воспоминаниях «Внутри и вне помойного ведра» Перлз опубликовал открытое письмо, обращаясь к Марти, когда их отношения уже закончились: «Дорогая Марти, когда я встретил тебя, ты „была“ прекрасна, выше всех описаний. Прямой греческий нос, который ты позднее переделала, чтобы иметь „хорошенькое личико“. Когда ты это сделала, когда изменила свой нос, ты стала иной. Ты всё имела в избытке — ум, тщеславие, холодность и страсть, жестокость и работоспособность, безрассудство и депрессию, беспорядочность и лояльность, презрение и энтузиазм.