при нем документы немецким властям. Очевидно, они дошли до высшего командования в Берлине. Последнее приняло эту информацию на веру и соответствующим образом построило свою оборону, но сначала тщательно проверило все, что можно было узнать о майоре Мартине. В приводимом отрывке рассказывается о том, как готовились документы «майора Мартина».
На самом деле это был труп недавно умершего штатского человека, который доставили в холодильнике на борту английской подводной лодки к испанским берегам, а затем пустили на волю волн так, чтобы его нашли. Все депеши в его портфеле, как и личные документы майора, ловко подделали специалисты британской разведки, однако содержание дезинформации, подброшенной таким образом немцам, пришлось согласовывать с союзным командованием так, чтобы оно не противоречило его общей стратегии, заключавшейся в высадке в Сицилии.
С самого начала майор Мартин был реальной личностью для тех, кто готовил операцию, и они всячески старались сделать так, чтобы такое же ощущение возникло у тех, кому попадет тело; чем правдоподобнее находка, тем убедительнее будет выглядеть все это дело. Я вполне отдавал себе отчет, что немцы будут придираться к любой мелочи в обличье майора, проверяя, не подстроено ли его обнаружение. В своей правоте я убедился позднее, когда узнал, что немцы даже сверяли даты спектаклей на обрывках билетов, которые мы положили в карман Мартина.
Способ, к которому мы прибегли при сотворении личности майора Мартина, заключался в его бесконечном обсуждении так за глаза перемывают косточки знакомым. Мы так много говорили о нем, что в конце концов начали ощущать его старым приятелем, которого знаем много лет. Следует, однако, признать, что, хотя он был для нас вполне реальной личностью, мы старались приспособить его характер и биографию к своим целям.
Мы решили, что майор Мартин — способный офицер, которому доверяет командование; единственные его видимые недостатки — это потеря удостоверения личности и просроченный пропуск в Штаб объединенных операций.
На этом основании мы создали персонаж, личность которого подтверждалась бы документами, найденными в карманах: только так мы могли доказать его реальность немцам.
Мы решили, что этот парень любит весело проводить время, значит, у него должно быть приглашение в ночной клуб; некоторую экстравагантность придаст уведомление банка о превышении кредита; в Лондоне ему полагается останавливаться в Сервис-клубе, так что не повредит оплаченная квитанция оттуда. Так мы придавали нашей идее конкретные детали. Но как «оживить» его по-настоящему?
Для этого в кармане нашего героя должны быть письма, которые скажут читателю нечто глубоко личное. С другой стороны, остановив любого прохожего на улице, вряд ли вы найдете при нем письма, в которых бы содержалось хоть что-нибудь, кроме скучнейших банальностей. Рассмотрев эту сторону проблемы, мы пришли к выводу, что нормальный человек станет носить с собой письма, действительно ярко характеризующие его, лишь в одном случае — когда он обручен и строит планы семейной жизни с возлюбленной. Поэтому мы решили «устроить брак» Билла Мартина с какой-нибудь девушкой перед самым его отъездом за границу.
Итак, майор Мартин в начале апреля встретил очаровательную девушку по имени Пам, чуть ли не сразу обручился с ней (о, эти скоротечные военные романы!), она дала ему свою фотографию, а он ей — обручальное кольцо; он получил от девушки два восторженных письма — одно, написанное, когда они расстались на уик-энд, другое сочинено на работе (когда вышел шеф) и исполнено тревоги, потому что Мартин намекнул, что его отправляют куда-то далеко. При нем будет и счет за обручальное кольцо — разумеется, неоплаченный, ведь он ничего не имеет в банке. Наконец, у него старомодный отец, который не одобряет скороспелых свадеб военного времени и настаивает, чтобы сын оставил завещание, коль уж он пускается на столь прискорбный и необдуманный шаг.
Мы понимали, что вряд ли сможем добавить что-то существенное к образу нашего героя, кроме трех-четырех писем в кармане, но эти письма должны выглядеть самыми что ни есть подлинными — и кто-то должен их написать. Разумеется, мы могли сделать это и сами — большинство из нас хорошо знали, что такое уведомление о превышении кредита, а некоторые составляли завещания или получали любовные письма, но я почел за лучшее обратиться к специалистам, чтобы исключить малейшую возможность ошибки.
Кое-что получилось легко. Например, у одного из нас было приглашение в кабаре-клуб без указания фамилии, так что вопрос с ночным клубом решился сразу. Ненамного сложнее было с уведомлением о превышении кредита. Через другого нашего офицера мы добыли письмо от «Ллойдс бэнк», датированное 14 апреля и взывавшее к майору Мартину оплатить превышение кредита на сумму около семидесяти девяти фунтов. Позднее меня спрашивали, действительно ли документы на столь небольшую сумму подписывает сам директор в центральном правлении; об этом я. уже думал, потому что по собственному неприятному опыту знал, что обычно достаточно подписи управляющего отделением. Я поднял этот вопрос, и меня заверили, что хотя действительно чаще всего такие бумаги рассылают отделения банка, нередко они приходят и из центрального правления. Поскольку офицер, добывший это письмо, имел связи в правлении, мы решили, что вряд ли немцы так уж досконально разбираются в наших бюрократических тонкостях, и в конце концов, хотя сумма и невелика, отец майора Мартина явно лицо значительное. Это письмо составил для нас лично мистер Уитли Джонс, генеральный директор «Ллойдс банк», дал отпечатать в канцелярии и подписал. Документ выглядел следующим образом:
ДЛОДЙС БЭНК ЛИМИТЕД
ЦЕНТРАЛЬНОЕ ПРАВЛЕНИЕ
ЛОНДОН, Е.С.З
14 апреля 1943 года
Лично
Майору королевской морской пехоты У. Мартину
Клуб армии и флота
Пэлл-Мэлл,
Лондон, С. В. I
Уважаемый сэр,
насколько мне известно, несмотря на неоднократные напоминания, превышение Вами кредита в банке на сумму 79 фунтов 19 шиллингов 2 пенса по-прежнему остается неоплаченным.
В сложившихся обстоятельствах имею честь уведомить Вас, что в случае, если вышеуказанная сумма плюс пеня 4 % на дату оплаты не будет нам возвращена, нам не останется ничего иного, как принять необходимые меры для защиты собственных интересов.
Искренне Ваш
Э. Уитли Джойс (подпись), генеральный директор
Мы договорились, что это письмо из банка будет доставлено почтой в Военно-морской клуб на имя майора Мартина, но по ошибке его отнесли в Клуб армии и флота на Пэлл-Мэлл; тамошний портье поставил штамп «Адресат не значится» и подписал «Попытайтесь доставить в Военно-морской клуб, Пикадилли, 94». Нам это показалось самым убедительным доказательством, что письмо настоящее, а не подделано разведкой, и мы решили, что майор Мартин должен хранить его в конверте со штампами.
Один из нас имел знакомства в Военно-морском клубе; оттуда мы получили квитанцию, датированную 24 апреля, что майор Мартин является временным членом указанного клуба и ночевал там в период с 18 по 23 апреля включительно; помимо вклада в создание образа майора, эта квитанция служила свидетельством, что 24 апреля он еще находился в Лондоне.
Без особого труда мы раздобыли и счет за обручальное кольцо. Я обратился в ювелирный магазин «С. Дж. Филлипс» на Бонд-стрит, поскольку знал, что он ведет международную торговлю, значит, вполне вероятно, что в Германии имеются образцы бланков их счетов, сравнение с которыми поможет доказать подлинность счета в кармане майора Мартина. Счет был датирован 19 апреля, но из него следовало, что покупка сделана 15-го.
При получении этих и других документов мы столкнулись с некоторыми трудностями. Конечно, мы не могли объяснить, зачем нам нужно на самом деле то, что мы хотели от этих людей, но я считал, что одного намека, что эти бумаги требуются для каких-то секретных дел, достаточно, чтобы породить ненужные разговоры; с другой стороны, давая приемлемое объяснение, мы могли быть уверены в надежности людей, к которым обращались.
Поэтому я выдумал такую историю: некто подозрительный интересуется офицерами, которые испытывают материальные затруднения; нам нужны документы, свидетельствующие о нехватке денег, которые один человек смог бы оставить в комнате на виду у этого подозрительного типа. А тогда мы посмотрим, что он будет делать дальше. В такое объяснение люди верили и охотно помогали — и ни один не проговорился даже намеком.
То, что можно назвать кордебалетом среди документов, мы получили; теперь требовалось сотворить «солистов».
Прежде всего нам нужно было добыть приличную фотографию Пам, невесты майора Мартина. Мы решили просить фотографии у самых привлекательных девушек в различных учреждениях для процедуры опознания: снимки одного-двух подозреваемых перемешивают с множеством фотографий совершенно невинных людей и просят свидетеля выбрать среди них лицо, которое он видел. Снимков набралось великое множество. Мы выбрали совершенно очаровательную девушку, а остальным вернули их фотографии. Та, которую мы выбрали, работала в военном министерстве и имела допуск высшей категории, поэтому мы имели право сказать ей, что хотим использовать ее фото как вымышленной невесты в одной операции, на это девушка дала согласие.
Никто из нас не имел склонности к сочинению любовных писем, — в конце концов, мы же не обладали женским видением мира, — и не так просто было спросить какую-нибудь девушку, способна ли она сочинить первоклассную песнь любви. Поэтому мы попросили одну девушку из министерства найти нам такую писательницу. Она взялась за это, но никогда не назвала имени той, которая составила два замечательных письма, найденных на теле майора Мартина.
Я решил, что первое из этих писем будет на бумаге для заметок моего зятя, будучи уверенным, что ни один немец не устоит перед «чисто английским звучанием» адреса «Манор-хаус, Огборн Сент-Джордж, Мальборо, Уилтшир». Датировано оно «воскресенье, 18 го» и выглядит следующим образом: