[33].
РАЗДЕЛ IXАнализ: просеивание информации
Труд блестящих разведчиков и самых выдающихся шпионов пропадет даром, если на другом конце их донесения не будут должным образом обработаны, или не попадут вовремя к руководителям, принимающим решения, или этот руководитель, располагая информацией, неправильно распорядится ей. Я включил в этот раздел убедительные примеры. В двух случаях — при нападении на Перл-Харбор в 1941 году и в Арденнском сражении 1944 года — оценка имеющихся разведывательных данных имела немедленные тяжкие последствия.
В Перл-Харборской и Арденнской операциях при всех различиях есть одно общее: мы не допускали, что противник предпримет действия, которые мы, ставя себя на его место, сочли бы неразумными. Мы не рассчитывали, что японские милитаристы в 1941 году, имея множество вариантов действий в Юго-Восточной Азии, выберут самоубийственный курс лобовой атаки на Перл-Харбор. Точно так же в Арденнах мы не могли предположить, что нацисты решатся на наступление, которое при их ограниченных возможностях в конечном счете обернется против их же интересов. Из этого наши аналитики должны только сделать вывод, что противник может рассматривать ситуацию совершенно иначе, чем мы, и соответственно поступать так, как нам кажется неразумным. Такой анализ чрезвычайно труден, для этого необходимо преодолеть твердую скорлупу предубеждений и предвзятости, чем так часто грешат в штабах разведок. Еще одним примером может служить карибский кризис 1962 года, хотя здесь как раз некоторые аналитики правильно оценили советские намерения.
Роберта Уолстеттер27. Сведения в последнюю минуту
Из книги «Перл-Харбор:
предупреждение и решение».
Перл-Харбор — один из самых разительных примеров ситуации, когда информация имелась полностью и вовремя, но ею либо пренебрегли, неправильно поняли, неправильно объяснили, либо она поступила слишком поздно, чтобы политическое или военное руководство успело принять ответственные решения. Прежде чем осуждать высокопоставленных получателей информации, следует иметь в виду, что избыток противоречащей информации столь же опасен при принятии военно-политических решений, как и ее отсутствие.
Автор приводимого отрывка замечает: «Если наша разведывательная система и прочие каналы поступления информации не смогли точно представить возможности и намерения Японии, то виной тут не недостаток материалов. Еще никогда мы не имели столь полной картины противника. Возможно, в нашем распоряжении никогда уже и не будет такого обилия надежных источников».
Для непосвященного самой известной и увлекательной разведывательной операцией в период, предшествовавший Перл-Харбору, было овладение японскими шифрами, известное как операция «Маджик».
По напряженности сюжета сигналы, полученные в последнюю минуту офицерами, работавшими с этим совершенно секретным источником, не могут сравниться ни с чем. Способность читать эти коды давала США неоценимые преимущества перед противником — вряд ли такое еще раз повторится. Американское военно-политическое руководство могло каждый день читать секретнейшую корреспонденцию между японским правительством и его послами в Вашингтоне, Берлине, Риме, Берне, Анкаре и других столицах мира. Им на стол клали донесения японских военных атташе и тайных агентов в Гонолулу, Панаме, на Филиппинах, в важнейших портах Северной и Южной Америки. Они наперед знали, какие дипломатические шаги замышляет Япония и какие аспекты обороноспособности Америки интересуют японскую разведку. Однако даже такое преимущество — наряду с другими источниками информации, например, донесениями английской секретной службы, воздушной разведки, прослушиванием радиопередач японского флота, радиолокацией и сообщениями американского посольства в Токио, — не избавило Соединенные Штаты от неожиданного удара.
По «Маджик» в последний день было перехвачено четыре депеши. Они именуются так: вводное указание, четырнадцатичастное послание, указание о времени вручения и приказ об уничтожении кодов.
Первая из четырех депеш, известная как вводное указание (исходящий номер из Токио 901), извещало, что японское правительство направляет ответ на американские предложения от 26 ноября:
Это очень пространное послание. Направляю сто в четырнадцати частях, думаю. Вы получите его завтра. Однако в этом я не уверен. Положение крайне сложное, и по получении прошу пока что сохранить его в секрете.
Относительно времени вручения меморандума правительству США сообщу отдельно. Однако прошу надлежащим образом оформить поту и быть готовыми вручить ее американцам немедленно по получении указания.
Это был ответ, которого ожидали японские послы: 28 ноября их предупредили, что после вручения ответа на американские предложения «переговоры будут де-факто прерваны». Японцы, видимо, придавали огромное значение своему ответу и времени его вручения, да и объем послания — целых четырнадцать частей — был беспрецедентным. Вводное указание о предстоящей отправке четырнадцатичастного послания было перехвачено радиостанцией американского флота в 7,20 6 декабря и в полдень доставлено армейским переводчикам. Все радиостанции армейской и флотской разведок настроились на прием основного послания и записки о времени его вручения.
Вопреки ожиданиям, когда начало поступать четырнадцатичастное послание (исходящий номер из Токио 902), оно содержало лишь пространные рассуждения о том, как японцы честно добивались мира в Азии и какие препятствия им чинили США и Англия на этом пути. Все это уже излагалось много раз. Только в последней, четырнадцатой части содержалось нечто новое. Япония формально извещала о прекращении переговоров, а завершающий абзац звучал так;
Таким образом, искренние упования японского правительства на улучшение японо-американских отношений и на сохранение и упрочение мира в Тихоокеанском бассейне на пути сотрудничества с американским правительством окончательно утрачены.
Настоящим японское правительство с сожалением уведомляет американское правительство, что ввиду позиции американского правительства оно вынуждено считать невозможным достижение соглашения путем дальнейших переговоров.
Морская радиостанция на острове Бейнбридж близ Сиэтла начала перехват этого длинного послания утром 6 декабря; первые тринадцать частей шли почти беспрерывно все утро и тут же транслировались в Вашингтон по телетайпу. Однако четырнадцатая часть была получена на Бейнбридже только в 3 часа ночи (по вашингтонскому времени) 7 декабря. (Все эти части расшифровывались на месте, перевод не требовался, поскольку текст передавался на английском языке.)
Так называемое указание о времени вручения (исходящий номер из Токио 907) было кратким:
Прошу посла вручить правительству США (желательно государственному секретарю) наш ответ Соединенным Штатам в 13 часов по Вашему времени 7-го числа.
Оно было получено в 4.30 утра (по вашингтонскому времени) 7 декабря на Бейнбридже и передано в армейскую разведку для перевода. Последний приказ об уничтожении шифров (исходящий номер из Токио 910) гласил:
После расшифровки нашего № 902, а также № 907, 908 и 909 немедленно уничтожить шифровальную машину и все шифры к ней. Также уничтожить все секретные документы.
Исходящие номера 908 и 909 содержали благодарность послам за их усилия, а торговому атташе и его сотрудникам за верную службу Японии с пожеланиями доброго здоровья. № 910 был перехвачен радиостанцией флота в 5 утра 7 декабря, расшифрован там и отослан армейским переводчикам.
Любопытно, 28 ноября Токио заявил, что ответ с объявлением о разрыве переговоров будет отправлен «через несколько дней», это было своего рода предварительным уведомлением. Поэтому следовало ожидать позднейшего сопроводительного указания и четырнадцатичастного послания, и любой ответ, кроме отрицательного, считался в Вашингтоне в высшей степени невероятным; только послы Курусу и Номура еще на что-то надеялись. Тринадцатая часть ответа из Токио почти дословно совпадала с сообщением посольству в Берлине от 30 ноября о предстоящем разрыве переговоров. В этой депеше в Берлин говорилось об «оскорбительном пункте», по которому в случае вступления США в войну в Европе в любое время Японской империи не будет разрешено оказывать содействие Германии и Италии. Один лишь этот пункт, отмечали в Токио, «отвергает всякую возможность ведения переговоров на базе американских предложений».
Поскольку содержание японской ноты можно было предвидеть заранее, временем этого сигнала следует считать момент начала ее передачи в субботу утром, а не момент, когда она легла на стол генералу Маршаллу и адмиралу Старку вскоре после 9.30 утра в воскресенье. Только одна информация, полученная по «Маджик», давала основание ожидать разрыва переговоров. В сочетании же с данными о перемещениях японского флота и армейских частей она позволяла даже примерно определить дату этого разрыва. Если верить в разведку средствами связи вообще, то хотя бы это должны были предвидеть.
В высшей степени маловероятно, что однозначный окончательный сигнал — шифром или в иной форме будет послан вообще, а если послан, то будет перехвачен, а если перехвачен, то правильно понят и при этом еще останется достаточное время, чтобы предпринять ответные действия. Действовать надо до того, как этот окончательный сигнал появится в эфире.
При рассмотрении этих перехватов последнего дня не так важно установить точное время в субботу или воскресенье, когда их получили высшие руководители, как выяснить, что они делали с информацией, полученной раньше. Если они понимали разрыв переговоров как намерение Японии объявить войну США, то доказательства в их распоряжении уже были. Единственным возможным исключением является указание о вручении в 13 часов, что, как мы теперь знаем, указывало на час нападения, хотя и не называлось место. Однако для многих высших должностных лиц смысл этого указания с