зать цветы и сделать кое-какие покупки.
В четыре часа дня Сташинский, его жена и ее пятнадцатилетний брат Фриц выскользнули через черный ход дома Инге. Через заросшие кустарником дворы они незамеченными пробрались в центр Дальгова. Оттуда они прошли пять километров пешком до города Фалькензее. Появившись там около шести вечера, они взяли такси до Фридрихштрассе в Восточном Берлине. Пересечь границу между Восточной Германией и Восточным Берлином не стоило никакого труда: Сташинский просто показал документы на имя Лемана, и такси пропустили через КПП. Сорок пять минут спустя они достигли пункта назначения и отпустили такси. Фрицу Полю расхотелось идти с ними на Запад; Сташинский дал ему триста марок — почти все, что у него было, — на оплату похорон и отослал домой.
Убедившись в отсутствии слежки, Сташинский и Инге остановили другое такси и подъехали к станции надземной железной дороги. Им везло. Хотя восточногерманская полиция проверяла документы у пассажиров поездов, шедших в западный сектор, до их вагона проверка не дошла. Около восьми вечера они спокойно сошли с поезда в Гезундбруннене — первой остановке в Западном Берлине. На такси они приехали к тете Инге, а потом попросили отвезти их в полицию. Когда Богдан и Инге Сташинскис входили в помещение участка, в Берлине наступила ночь, в течение которой он оказался разделенным стеной.
РАЗДЕЛ XIКлассические примеры шпионажа
Здесь я собрал рассказы о разведывательных операциях, которые считаю уникальными в своем роде: либо потому, что эти события оказались весьма необычными в мире, в котором обычного вообще не бывает, либо они сыграли значительную роль на каком-то повороте истории.
Ричард Уилмер Роуэн31. Архипредатель
Полковник Альфред Редль был начальником контрразведывательного отдела австро-венгерской, военной разведки в 1901–1905 годах, а затем служил ее представителем в Праге. Примерно с 1902 года и до своего разоблачения в 1913 годи Редль занимался шпионажем в пользу России (главной цели австрийской разведки); русские, шантажируя разведчика разоблачением гомосексуальных связей, вынудили его работать на себя. Он был разоблачен благодаря им же введенному приему: сплошной цензуре почтовых отправлений. Подозрительно большая сумма денег, посланная в конверте на Венский почтамт до востребования, за которой получатель не являлся (ибо Редль уже начал бояться разоблачения), вызвала интерес у преемника Редля в контрразведывательном отделе капитана Максимилиана Ранге. Не приди Редль на почтамт за деньгами, его бы никогда не поймали, но неутолимая жажда денег и роскошной жизни все же толкнула его к почтовому окошку. Хотя русские весьма щедро оплачивали Редля, он продавал секреты также французам и итальянцам. Черным кабинетом, или черной комнатой, называется тайная почтовая цензура.
2 марта 1913 года в черном кабинете были вскрыты два конверта. Оба были адресованы: Опера-баль, 13, до востребования, главный почтамт, Вена. Судя по маркам, они поступили из Эйдкунена, в Восточной Пруссии, на русско-германской границе. В одном конверте находились банкноты на сумму в шесть тысяч австрийских крон, в другом — на восемь тысяч; в сумме это эквивалентно двум тысячам семистам долларам. Поскольку никаких сопроводительных записок там не содержалось, цензорам эти конверты показались подозрительными. Более того, маленькая пограничная станция Эйдкунен была хорошо известна шпионам всех стран. Разведслужба вернула оба конверта на почтамт, дав указание проследить за тем, кто придет их получать.
Рядом с венским главным почтамтом на Флейш-маркт находился небольшой полицейский участок. Ронге приказал протянуть оттуда провод к окошку до востребования. Дежурный на почте должен был только нажать кнопку, чтобы в одном из помещений полиции раздался звонок, и он обязан был сделать это, как только подозрительные письма будут востребованы, и как можно дольше возиться с оформлением выдачи. В участке круглосуточно дежурили двое сыщиков, готовые, заслышав звонок, задержать получателя писем.
Неделя шла за неделей, все было готово, но звонок молчал. Ни в марте, ни в апреле никто не обратился за письмами, никому не нужны были четырнадцать тысяч крон. Но на восемьдесят третий день ожидания, после полудня 24 мая, звонок громко задребезжал в полицейском участке. Один из сыщиков как раз вышел, другой мыл руки. Тем не менее спустя две минуты они пришли в себя и стремглав побежали на другую сторону Постгассе.
Почтовый служащий, пожурив их за задержку, сказал, что неизвестный только что ушел «налево». Выскочив на улицу, они увидели, как отъезжает такси, а других в виду не оказалось. Сыщики двадцать минут простояли на улице; им, как нашкодившим школьникам, очень не хотелось докладывать о неудаче и получать выволочку от начальства. Как ни смешно, именно это бесцельное стояние сыщиков и позволило раскрыть дело Редля. Мимо них проехало такси — то самое, в которое на их глазах сел неизвестный получатель писем. Они остановили такси и поинтересовались у водителя, куда он только что отвез их «друга» — человека, который сел именно на этом месте двадцать минут назад.
— В кафе «Кайзергоф».
— И мы поедем туда, — решительно заявил один из сыщиков.
По дороге они тщательно обыскали салон машины. Им попался футляр от перочинного ножа из серой замши и ничего больше. В это время кафе «Кайзергоф» пустовало; несомненно, подозреваемый просто сел в другое такси. Поблизости была стоянка, и расспросы сыщиков позволили установить, что некий господин с полчаса назад сел в такси и отправился в отель «Кломзер».
В отеле они спросили у портье, не приезжал ли кто-нибудь из постояльцев на такси за последние полчаса. Да, несколько человек: из номера 4 и номера 11 и 21, а еще из номера 1 — это господин полковник Редль.
Один из сыщиков продемонстрировал портье замшевый футляр.
— Спросите ваших постояльцев, не потерял ли кто-нибудь из них эту штуку.
Портье, как это свойственно людям его профессии, рад был услужить полиции. Один из сыщиков отошел в сторону и развернул газету. Вскоре по лестнице спустился холеный мужчина в отлично сшитом штатском костюме и отдал портье ключ. От номера 1.
— Простите, — спросил портье, — господин полковник случайно не потерял вот этот футляр? — он протянул замшевую вещичку.
— Ну да, — ответил Редль, — конечно, это мой. Благодарю вас, — тут он заколебался. Где он мог потерять футляр? В первом такси — когда вскрывал конверты с деньгами! Он взглянул на портье, который вешал ключ на место. Рядом с ним стоял другой человек, вроде бы читавший газету. Редль сунул футляр в карман и зашагал к двери.
Сыщик, который читал газету, бросился в телефонную будку и поспешно набрал 123408 — секретный номер тайной политической полиции. Теперь офицеры контрразведки узнали, что произошло за этот суматошный час. Письма, адресованные на Опера-баль, 13, получены; их получатель сменил два такси, чтобы сбить слежку, но неосторожно потерял футляр от перочинного ножика и при свидетелях признался, что это его вещь. И это хорошо всем известный полковник Альфред Редль, начальник штаба 8-го корпуса, расквартированного в Праге.
Можно представить себе, как вытянулись лица у этих офицеров австрийской разведки! Их бывший начальник, придирчивый учитель, до сих пор бывший для них образцом для подражания! Капитан Ронге помчался на почтамт наводить справки. В окошке выдачи корреспонденции до востребования все, кто получал письма, должны были заполнить форму:
Характер отправления:
Адрес получателя:
Адрес отправителя:
Он забрал форму, заполненную получателем двух писем для Опера-баль, 13. С потайной полки у себя в кабинете он достал тонкую, аккуратно переплетенную тетрадку. Этот документ на сорока страницах Редль написал от руки, считая его слишком секретным, чтобы отдавать машинистке. Это были его советы преемникам в разведке — последнее сочинение перед переводом в Прагу.
В рукописи были сведены многочисленные тонкости разведывательного дела — результат его пятилетнего опыта ловли шпионов, а теперь она послужит разоблачению супершпиона.
Ронгс сравнил бумажку с почты с текстом рукописи. Сомнений быть не могло — почерк Редля. Он получил подозрительные почтовые отправления с большой суммой денег. Это еще не доказывало, что он шпион; может, он просто оказывал кому-то частные услуги. Но письма-то пришли из Эйдкунена, этого знаменитого шпионского гнезда!
Размышления разведчика прервал один из двух сыщиков, выслеживавших Редля. Он доставил новые доказательства?
— Отчасти, — мрачно пробурчал тот. Он достал из кармана мелко изорванные кусочки бумаги. Вместе с Ронге они принялись складывать их.
За полчаса удалось сложить головоломку. Ронге и сыщик изучили полученные доказательства. Сомнений не оставалось: Редль — шпион и предатель.
Обрывки бумаги были получены странным способом. Сыщики последовали за Редлем из отеля «Кломзер». Обернувшись и узнав человека, который стоял в вестибюле и читал газету, Редль ускорил шаг. Он часто играл в такие игры, но ни разу в роли объекта слежки. Всего в семидесяти метрах от отеля, на углу Штраухгассе, ему удалось оторваться от преследователей.
В нескольких метрах дальше был поворот на Вальнерштрассе. Сыщики заглянули туда: никаких следов Редля! Поразмыслив, они решили, что Редль скрылся в старом здании биржи. Оно имело три выхода — два в кафе «Централь» и третий через переулок на широкую площадь Фрайунг. Они решили идти туда и, конечно же, быстро обнаружили свою цель. Выйдя на площадь, Редль обернулся, заметил преследователей и снова ускорил шаг.
Он шел по длинной Тифенграбен. Поняв, что ему не оторваться от слежки, Редль прибегнул к хитрости. Вынув несколько листков бумаги из кармана, он изорвал их и не глядя бросил себе под ноги. Полковник генштаба сообразил, что такое настойчивое преследование означает, что его измена открыта. Слишком поздно заботиться о «доказательствах»; нужно что-то подбросить этим людям, чтобы они хоть ненадолго оставили его в покое и дали собраться с мыслями.