жению, вздумай он высадиться там в 1942 или 1943 году. Информация, которую мы собрали о деятельности и намерениях разведслужб противника, в значительной степени облегчила борьбу с аналогичными действиями в других странах.
Операция «Северный полюс» была лишь каплей в океане крови и слез, страданий и разрушений второй мировой войны. Тем не менее она останется достойной внимания страницей в полной загадок и приключений истории секретных служб, не менее древней, чем война вообще и человечество в целом.
Стюарт Олсоп, Томас Брейден33. Прелюдия к вторжению
Из книги «Подводная лодка «Роза»
«Торч» («Факел») — кодовое наименование высадки англо-американцев в Северной Африке в ноябре 1942 года. После разгрома Франции летом 1940 года французский флот и администрация колоний в Северной Африке находились под властью профашистского режима Виши и в принципе должны были как верные прислужники немцев оказать сопротивление любому продвижению союзников в Африке. Далеко не все французы горели подобным желанием, но требовалось еще выяснить, кто из них будет помогать высадке союзников, превратившись в своего рода антифашистское подполье, а кто нет.
Оазис на северном краю пустыни Сахара, протянувшейся к востоку и западу от Испании, словно долгий полумесяц, сияет на ярком солнце белыми куполами городов, за которыми скрывается убожество туземных кварталов. Танжер, испанское Марокко, французское Марокко, Алжир — на их берегах много малозначительных портов, не особенно привлекательных для американских туристов. Видимо, из-за многонациональных толп и отстраненности при всех тесных связях от европейских государств романисты часто избирают эти города местом действия своих шпионских историй. Летом 1941 года они действительно стали играть роль центра международных интриг.
Эти территории были нейтральными. Немецкие и американские официальные представители в то лето встречались на улицах Касабланки, Орана, Алжира и Туниса, а в международной зоне Танжер это продолжалось до самого конца войны. Представители находились тут не для того, чтобы решать важные вопросы войны. Характер их взаимоотношений определяется далеко на севере, в столицах — Виши, Берлине, Лондоне и Мадриде. В Виши Петэн капитулировал перед Гитлером. Старику удалось пока что сохранить французскую Северную Африку под французским управлением. Шпионы на месте, правда, утверждали, что приход туда немцев — лишь вопрос времени.
В Мадриде Франко тоже тянул время. Шпионы в испанском Марокко доносили, что гитлеровцы захватят Африку через Испанию при пособничестве Франко. Позднее пошли сообщения, что он не станет этого делать. Вопрос оставался нерешенным, и были люди, готовые выложить немалые деньги за точный ответ.
В Лондоне правительство Черчилля мучилось из-за множества труднейших проблем, не последняя из которых заключалась в том, что в июле 1940 года английские корабли напали на французский флот в Мерс-эль-Кебире, после чего Петэн разорвал отношения с Англией. Не то что Франция была опасным противником — хотя ее флот еще немалого стоил, но все известные английские шпионы были выброшены из французской Северной Африки, а с оставшимися не было надежной связи.
Действительно трудное положение, ибо хотя в Африке ничего не было улажено, там явно предстояли большие события, да и в любом случае там можно было узнать много интересного.
Следующий вопрос — французская армия. Куда она склонится? Ее командование отличалось консерватизмом вплоть до крайней реакционности и даже монархизма, было настроено крайне антигермански, почти столь же антианглийски и в целом сохраняло верность Петэну. Если к власти придет Лаваль, может, их настроение и изменится, а может быть, и нет. Молодые французские офицеры, многие из которых пережили позор поражения на фронте, испытывали подавленность и злость, готовы были драться с немцами, но не под руководством англичан и даже не рядом с ними. Больше всего они боялись окончательного падения Франции, которое могло наступить вследствие преждевременного восстания или неудачного удара союзников, о действиях которых французы пренебрежительно отзывались как о «партизанских набегах».
Французы ревностно берегли остатки своего флота, прежде всего гордый линкор «Жан Бар». В силу старинной традиции, одинаковой во всех странах, адмиралы были еще консервативнее генералов. Более того, английское нападение, в результате которого погибло более тысячи французских моряков, не могло изгладиться из их памяти.
Племена рифов в Марокко готовы были восстать, если бы получили деньги и оружие, а арабы внимательно следили за схваткой держав, чтобы вовремя встать на сторону победителя.
Итальянцы держали комиссии по перемирию в Тунисе, немцы — в Марокко, а в Алжире они работали совместно. Они должны были следить за выполнением условий соглашения между Гитлером и Петэном, то есть постоянно напоминать французам, что те — побежденные. Наконец, имелась небольшая группа беглых испанских республиканцев, не попавших в концлагеря, и множество мелких шпионов без национальности, которые неплохо зарабатывали, торгуя секретами на открытом рынке.
Все эти группы и их сложные взаимоотношения постоянно обсуждались тем летом в маленьких портовых кафе, где шпионы всех стран быстро убеждались, что здесь можно узнать много интересного — и без особого труда.
По существу, в то лето существовал лишь один секрет, который нельзя было купить на побережье Африки. Секретом был срок, хотя бы примерный, американского вторжения в Африку.
То, что такое вторжение будет, никакой тайны не составляло. Американские чиновники тем летом перехватили телеграмму в Германию, гласившую: «В Касабланке находятся 10 американцев, целью которых является создание пятой колонны для облегчения высадки союзных войск будущей весной».
В конце концов немцы были бы дураками, если бы не учитывали такой фактор в стратегии союзников, как вторжение в Северную Африку. Далеко на востоке, в Ливии, небольшая английская армия, словно маятник, то доходила до Бенгази, то откатывалась до Александрии, но, по сути, топталась на месте. Так что вариант захвата Африки в тиски напрашивался сам собой.
Не исключено, что немцы подозревали, будто Франклин Рузвельт до Перл-Харбора вынашивал эту идею, и так оно и было в действительности. После начала войны идея превратилась в оперативный план, для осуществления которого требовалось лишь подождать, пока Соединенные Штаты наберут и обучат свою армию.
Естественно, никто не исключал того, что немцы сами еще раньше осуществят вторжение. При таком варианте американцы могли надеяться, что французские войска в Северной Африке окажут им сопротивление. Но ведь Англия и Франция были на ножах, Северная Африка была очищена от английских шпионов, так что если кто и мог склонить французов к борьбе или хотя бы узнать их намерения, то только американцы. Именно возможность действовать в этом направлении в Африке была главной причиной того, что Рузвельт не внял возмущенным голосам демократически настроенных сограждан, требовавших разорвать дипломатические отношения с режимом Виши.
Подготовка к вторжению в Северную Африку стала первым серьезным заданием для УСС. От успеха или неудачи здесь зависело будущее этой организации. Но УСС не вело программу разведывательных операций в Африке с самого начала. Оно использовало людей, уже направленных туда государственным департаментом. Эти люди числились в ранге вице-консулов. Но они не занимались консульской работой, и их начальники, консулы США в крупнейших городах Африки, не знали, зачем эти чиновники приехали и что они делают на самом деле. Эта своеобразная ситуация возникла следующим образом.
Вскоре после капитуляции Франции были подписаны так называемые экономические соглашения Вейган-Мэрфи. Переговоры велись в Северной Африке между Робертом Мэрфи, советником американского посольства в Виши, и генералом Вейганом, которого вишистское правительство послало управлять Северной Африкой. Соглашения предусматривали значительные объемы американских поставок угля, хлопка, горючего и сахара в Северную Африку. Взамен французы обещали не реэкспортировать эти товары в другие страны. Более того, они согласились допустить небольшую группу американских чиновников, чтобы те контролировали, не переправляются ли американские товары в Германию. Проверка распределения товаров не могла целиком поглощать время опытных людей, и они занимались не только этим. Небольшой группе чиновников госдепартамента, направленных в Северную Африку, присвоили вице-консульский ранг и объяснили, что их основная задача — сбор информации.
Сами они называли себя «киношными заговорщиками», и тягаться этой кучке любителей с опытными профессионалами разведки было все равно, что Мата Хари стать президентом респектабельного Вассар-колледжа.
В группу входили: Стаффорд Рид, строитель из Нью-Йорка; Сидни Бартлетт, калифорнийский нефтяник; Лиленд Раундс, бизнесмен; Джон Нокс, выпускник французского военного училища Сен-Сир; Джон Бойд, бывший управляющий отделением фирмы «Кока-Кола» в Марселе; Гарри Вудраф и Джон Аттер, банкиры, жившие в Париже; Франклин Кэнфилд, молодой адвокат; Дональд Костер, рекламный агент; Кеннет Пендар, библиотекарь Гарвардского университета, который позднее написал увлекательную книгу о своих приключениях; Карлтон Кун, антрополог из Гарварда; Риджуэй Найт, виноторговец, и, наконец, Гордон Браун, который уже бывал в Марокко.
Они прибыли в Африку в июле 1941 года и под руководством Роберта Мэрфи приступили к делу: добывали карты, чертили схемы, измеряли береговую линию, прощупывали настроения французов и арабов, следили за движением судов и пытались сочинять для своих начальников, консулов США, убедительные объяснения, почему их так часто нет на рабочем месте.
Часто с ними случались неприятности. Пендар пишет, что вряд ли была хоть одна неделя, когда кто-либо из них не приносил слух о немецком вторжении. Один из этих людей отчаянно влюбился в француженку, которая оказалась немецкой шпионкой. Пришлось отослать его домой. Однако к тому времени, когда Уильям Эдди прибыл в Танжер, и было положено начало совместной акции УСС и госдепартамента во главе с Мэрфи и Эдди, они сумели заложить основы разведывательной сети в Африке. Через некоторое время после появления Эдди один из них послал телеграмму в Вашингтон: «Прошу,