На этот раз Леонид Ильич расщедрился — молодожены получили отдельную квартиру в Москве. Им построили отдельную дачу недалеко от дачи отца. Но надежды Чурбанова оправдались только в одном отношении — он стал делать карьеру. Уже в 1970 году он стал одним из руководителей Политотдела МВД СССР. В 1977 году — пост заместителя, а в 1980 году — первого зам. министра внутренних дел СССР. Министром внутренних дел был, как известно, Щелоков, один из ближайших друзей Брежнева еще со студенческих лет. Менее чем за 20 лет Чурбанов из подполковника стал генерал-лейтенантом, его власть была огромна, но она не распространялась на его жену, которая очень скоро перестала считаться со своим мужем и завела себе новых друзей.
Главным из них был молодой цыган и артист Борис Буряце. Один из знакомых мне артистов рассказывал:
— Я видел первый раз Галину Брежневу в 1977 году в Доме творчества театрального общества (ВТО) в Мисхоре в Крыму. Она приехала туда с дачи отца к своему любовнику В. Буряце, цыгану. Ему было тогда 29 лет, он закончил отделение музыкальной комедии ГИТИСа. У него был неплохой тенор, но весьма слабые актерские данные. Это был красивый брюнет с серо-зелеными глазами, довольно полный для своего возраста. У него были весьма изысканные манеры и утонченные вкусы в еде, одежде, музыке. Носил он джинсы, джинсовую широкополую шляпу. На безымянном пальце сверкал перстень с огромным бриллиантом, а на шее — толстая крученая золотая цепь, которую он не снимал даже купаясь в море. Он появлялся на пляже в коротком махровом халате. Иногда он читал, но чаще играл в карты с несколькими знакомыми и с младшим братом Михаилом 25-ти лет.
Борис жил в двухкомнатном номере-люксе с отдельным душем, телевизором и холодильником. На столе стояла черная икра в больших жестяных банках, мясо; шашлыки готовились тут же, подавался только что испеченный хлеб, языки, раки, виноград, арбузы, шампанское и водка. Все эти недоступные рядовому отдыхающему деликатесы в неограниченном количестве поставлялись ему Галиной Брежневой-Чурбановой, которая приезжала изредка с шофером Валерой на белой «Волге».
Приехать ей было, видимо, сложно, и она была вынуждена хитрить, так как отец всячески старался блюсти честь дочери, уже ставшей к тому времени бабушкой. Галина была грузной, высокой женщиной, которую при всем желании нельзя назвать красивой. У нее были грубые, крупные черты лица, очень напоминавшие отцовские, темные волосы, забранные в пучок и темные густые брови. На пляж она ходила в длинном, до полу, шелковом халате. В свою речь, она часто вставляла матерные слова.
Отношения Бориса и Галины были странными. По его словам, их связь началась когда ему не было еще 20 лет. Вряд ли он любил эту женщину. Но Галина, казалось, была влюблена в своего цыгана, причем страсть ее была властной, изнуряющей и утомительной. Она ревновала Бориса, устраивала ему сцены — зачастую только из-за того, что он зашел куда-то, не предупредив ее, вместо того, чтобы целый день ждать звонка. О женитьбе Бориса на какой-либо из знакомых не могло быть и речи — он был обречен на роль вечного любовника стареющей и своевольной «мадам».
«Мадам» — так называл Галину брат Бориса — Михаил. Это был удивительно красивый и высокий парень с несколько грубоватым лицом, кареглазый и темноволосый, очень похожий на актеров, играющих в Голливуде роли добрых индейцев. Он был не особенно умен и не слишком развит, но это был добрый парень, страшно скучавший в номере-люкс Дома творчества ВТО. Желающий лишь послушать музыку, подцепить на пляже какую-нибудь девчонку, он, когда становилось совсем невмоготу, просто напивался дармовой водки, ящиками стоявшей в комнате.
Напившись, он мрачнел и позволял себе презрительно отзываться по поводу «мадам», которую он явно ненавидел.
Борис был гораздо более умным и изощренным человеком. Он был скрытен и хитер, тактичен и вежлив. Пил он только шампанское и всегда держал себя в руках. Галина была крайне раздражительна, так что Борису, напротив, нужна была сдержанность.
Своего 40-летнего мужа-генерала она презирала и могла закатить истерику только потому, что Борис напоминал ей, что пора уезжать, дабы не огорчать папу и маму. Галина называла родителей «двумя одуванчиками», что мешало ей восхищаться их преданностью друг другу и взаимной заботой.
Иногда она говорила об отце, который, несмотря на возраст и болезни, каждый день купался в Черном море: «О нем все болтают, но все-таки он борется за мир. Он искренне хочет мира».
Напившись, она говорила: «Я люблю искусство, а мой муж — генерал».
Борис Буряце жил в Москве в большой кооперативной квартире в доме по улице Чехова, недалеко от театра кукол Образцова. Комнаты были роскошно отделаны не без участия Галины. В них было много редчайших икон и антиквариата. У Бориса было множество дорогих бриллиантов, и друзья называли его иногда между собой «Борисом Бриллиантовым». Давно прошли времена, когда, появившись в Москве в цыганском театре «Ромен», он скромно жил, снимая комнату в чужой квартире. Теперь он работал в Большом театре сначала стажером, потом артистом, хотя он вряд ли выходил на сцену с другими артистами. Дружба с Г. Брежневой делала Бориса влиятельным человеком, хотя некоторые его связи уходили куда-то далеко в недра полуподпольного или даже подпольного мира Москвы.
В его квартире часто собирались компании друзей Бориса и Галины, и угощение здесь было изысканнее, чем в Крыму. Это было и неудивительно. Одним из ближайших друзей Галины был Ю. К. Соколов — директор Московского гастронома № 1, или Елисеевского магазина, как его называют москвичи. Гулянки затягивались, и Галина все чаще и чаще оставалась ночевать у Бориса. Часов в 11 утра она, небрежно одевшись, спускалась в расположенную рядом парикмахерскую, куда Московское управление бытобслуживания направляло своих лучших парикмахеров.
Рассказывали, что Б. Буряце был своим человеком и в резиденции посла Румынии в СССР, жена которого также была цыганкой.
Несомненно, что Юрий Чурбанов даже по долгу своей милицейской службы знал о Борисе Буряце, его образе жизни и его друзьях. Несколько раз Бориса жестоко избивали, и не только брату, но и дружкам приходилось его охранять. Но он просто уже был не в состоянии изменить свой образ жизни, он лишь сменил золотую цепь на большой платиновый крест с бриллиантами, и Чурбанову пришлось как-то смириться с капризами и прихотями своей жены, ибо, потеряв жену, он мог потерять и благосклонность ее отца.
Кроме молодых мужчин, у Галины была еще одна страсть — бриллианты. Она следила за поступлением лучших бриллиантов в московские ювелирные магазины и скупала самые дорогие. Однажды один богатый кавказец хотел купить в ювелирном магазине очень дорогое бриллиантовое кольцо. «Это кольцо не продается, — сказала ему заведующая. — Это имущество магазина, это для рекламы». Но через несколько дней кавказец обнаружил, что приглянувшееся ему кольцо уже не выставляется. «Этот бриллиант купила сама Г. Брежнева».
Когда у Галины не хватало денег, она оставляла расписки, и немало таких расписок лежало в сейфах магазинов. Но чаще всего деньги у Галины были и в больших количествах. Она получала их от отца и мужа. Не слишком велика была ее служебная ставка. Она работала теперь в Министерстве иностранных дел в отделе, который должен был организовывать отдых для дипломатов и особенно для жен дипломатов, скучающих в Москве. Немало денег привозили Галине в качестве подарков из разных республик. Даже не обращаясь к отцу или мужу, она смогла оказать своим «визитерам» свою помощь — иногда в назначении на какой-нибудь пост, иногда даже и в освобождении от уголовного преследования.
Но главный доход и Галине, и ее приятельнице — жене министра внутренних дел Н. Щелоковой, давала простая спекуляция бриллиантами. Как известно, с конца 60-х до начала 80-х цены на бриллианты и золотые изделия повышались не менее трех раз. Быстро росли в 70-е годы мировые цены на золото и драгоценности. Существовал строгий порядок: за несколько дней до повышения цен ювелирные магазины прекращали торговлю. Но еще раньше чем закрывались на «учет» ювелирные магазины, Галина и ее компаньонки покупали бриллианты и другие украшения на сотни тысяч рублей. Вскоре после повышения цен на купленные ими бриллианты менялись товарные ярлыки, и эти «камешки» снова поступали в продажу. На руках у Галины оставались все ранее истраченные деньги. После строительства в Москве большой ювелирной фабрики по ул. Лавочкина Галина стала заказывать здесь украшения с бриллиантами по приготовленным ей лучшим эскизам. И здесь, на фабрике, она нередко оставляла вместо денег расписки.
…В самом конце 1981 года советский цирк отмечал свой праздник. На красочное представление собрались все «звезды» и все избранные любители цирка. Жена Колеватова — артистка Лариса Пашкова, жена Щелокова и Галина Брежнева одели свои лучшие украшения. И все же ни у кого не оказалось таких больших и красивых бриллиантов, как у народной артистки СССР, знаменитой дрессировщицы Ирины Бугримовой. Ее коллекция, о которой мало кто знал в Москве, была, вероятно, лучшей в стране коллекцией. Драгоценности Бугримовой достались в наследство от родителей, и многие из них числились в специальных карточках, которые находились в ювелирных магазинах. 70-летняя артистка явно поторопилась одеть на себя фамильные драгоценности.
…Поздно вечером 30 декабря 1981 года к высотному дому на Котельнической набережной, где жила артистка, подъехала машина, и трое мужчин внесли в подъезд огромную елку. Бугримовой еще не было, и дежурный по подъезду сказал это хорошо одетым людям. «Это подарок, — ответил один из них. — Мы поставим елку у двери и уедем». У знаменитых артистов много поклонников, склонных к экстравагантности, и поэтому дежурный пропустил «гостей». Посетители, однако, долго не возвращались, и это вызвало тревогу у дежурного. Он поднялся на лифте к квартире дрессировщицы. Елка стояла у дверей, но трое мужчин исчезли. У высокого дома, где живет Бугримова, есть парадный и закрытый, «черный» ход, который на этот раз оказался открытым. По звонку дежурного быстро приехала опергруппа милиции. Вызвали и Бугримову. Все ее вещи были на месте, но знаменитая коллекция исчезла, не сработала и установленная сигнализация. Было очевидно, что здесь побывали профессионалы высокого класса. Продать бриллианты Бугримовой в СССР было бы нелегко, и среди многих срочных мер, предпринятых немедленно созданной опергруппой, состоящей из сотрудников уголовного розыска КГБ, было установление особых контрольных пунктов во всех международных аэропортах. Успех пришел неожиданно быстро. Через три дня после ограбления в Шереметьевском аэропорту был задержан гражданин, в полупальто которого были зашиты три крупных бриллианта из коллекции Бугримовой. А через несколько дней банда профессионалов, очистившая квартиру артистки, оказалась за решеткой.