За три года таких случаев набралось немало. Любопытно, что в амурных делах подозревают прежде всего народных избранников из числа так называемых демократов или членов ЛДПР — партии Жириновского. Один из последних, бывший солист большого театра Александр Шипов, как правило, ходит по Думе в компании женщин, при этом я не стал бы уверять читателей, что они сильно напоминают тех, что стоят по ночам у дверей «Метрополя». Интересно, эти женщины — его избиратели?
Как известно, секс всегда соседствует со спиртным. И обитатели Думы потребляли, потребляют и будут потреблять его в не определенных нормами количествах. Впрочем, время от времени возникали определенные проблемы, и тут требуется рассказать краткую историю вопроса.
В первые два года, когда в парламенте председательствовал выходец из крестьян Иван Рыбкин, в думских буфетах категорически не допускалась продажа алкоголя. Иван Петрович не имел репутации трезвенника, и никогда не отказывался от рюмки-другой в узком кругу, но считал, что на трезвую голову законы принимаются лучше. Запреты на торговлю спиртным в буфетах снимались только на летнее время. И если вдруг на этот период приходилось внеочередное заседание, дело кончалось плохо: однажды бывший депутат Николай Лысенко подрался с другим депутатом, и они наставили синяков друг другу, в другой раз напился парламентский корреспондент, и его пришлось выносить на руках через ряды охраны. Но это были единичные инциденты.
Когда же спикером Думы был избран коммунист Геннадий Селезнев, известный сибарит и любитель хорошей водки, он снял преграды с пути алкоголя. Сказались и просьбы работников общепита: они терпели сплошные убытки, так как торговля сосисками и чаем прибыли не приносила, а убытки покрывались из госбюджета, то есть из кармана простых россиян. Селезнев позаботился о налогоплательщиках, стойки буфета стали ломиться от бутылок, доходы пошли в гору. Мало того, сам спикер заботился об ассортименте: после его визита в Ереван в буфете появились десятки сортов отборного армянского коньяка; после поездки в Хабаровск и Владивосток — на редкость вкусные и довольно крепкие (42–45 градусов) дальневосточные бальзамы и настойки. Они раскупались с потрясающей быстротой.
Продажа в разлив поначалу не допускалась, буфетчицы наливали только проверенным клиентам, коньяк шел под кодом «холодный кофе», водка — «минералка без пузырьков». Затем были отброшены и эти предосторожности, разливали всем и сколько угодно. Естественно, этим воспользовались и обитатели, и посетители здания на Охотном ряду. После шести часов вечера думский буфет стал напоминать среднего пошиба кабак: дым стоял столбом (курить в буфете никогда не разрешалось, но охрана смотрела на это сквозь пальцы), звучали тосты, водка лилась рекой, звучали непарламентские выражения и ненормативная лексика, трещали пейджеры и сотовые телефоны, за столиками восседали интересные девушки и молодые люди с квадратными бритыми головами и золотыми цепями, предъявлявшие робким пожарным красные книжечки — удостоверения помощника депутата или эксперта при комитете. Здесь назначались «стрелки», случались разборки, отдельные посетители попадали прямиком в милицейские участки. Надо сказать, что народные избранники почти не участвовали в этих оргиях, они, наверное, предпочитали выпивать у себя в кабинетах, и их посланцы закупали в буфете коньяк чуть ли не дюжинами бутылок. Подчиненные охотно брали пример с начальства. Приводило это к весьма неприятным поел едет-виям: сперва на крыше перехода между старым и новым зданием обнаружилось депутатское удостоверение, выроненное из окна, затем охранники несколько раз обнаружили ночью в кабинетах депутатских помощников и помощниц в невменяемом состоянии, наконец, кто-то сходил по большой нужде на диван в приемной одного из председателей комитетов.
Так продолжалось почти целый год. Дело запахло керосином, когда несколько человек, нетвердо стоящих на ногах, устроили то ли возню, то ли драку у самого входа в зал заседаний, причем тогда, когда шло полным ходом обсуждение поправок к какому-то очередному закону. Тут в дело вмешалось начальство. Заместитель председателя Думы Артур Чилингаров, курирующий хозяйственные вопросы, заявил с трибуны, что он прекратит это безобразие. Сам он при покупке спиртного замечен ни разу не был, правда, регулярно устраивал истинно кавказские застолья у себя в кабинете, но они проходили чинно и благородно.
Целый месяц вопрос обсуждался во фракциях, комитетах, подкомитетах и даже на Совете Думы. Дилемма была такова: запретить вообще или только лишь ограничить торговлю спиртным? Сошлись на втором варианте. Все вернулось на круги своя. Теперь коньяк, водку и шампанское в думском буфете больше не разливают. Обладатели собственных кабинетов могут спокойно выпивать за запертыми дверями. Остальные вынуждены ограничиваться пивом, так как, согласно одному из недавно принятых Думой законов, пиво не считается алкогольным напитком.
Для того, чтобы столько пить и активно зани-маться любовью, народным избранникам требуются немалые деньги. Где же они их берут?
Конечно, быть депутатом выгодно и вольготно. Их официальную зарплату недавно повысили до шести миллионов рублей; служебный транспорт всегда к их услугам; они отдыхают в лучших домах отдыха и санаториях, причем получают путевки с 80-процентной скидкой; каждый может арендовать за несколько миллионов рублей государственную дачу, обходящуюся обычным гражданам в несколько тысяч долларов; по всей России они ездят бесплатно; государство оплачивает им загранкомандировки.
Но почему-то значительное количество думских чиновников не желают жить на одну зарплату. И здание на Охотном ряду превратилось в большую посредническую контору. Бизнесом занимаются, как говорят, все кому не лень. Крупные предприниматели ведут в парламенте деловые переговоры. То и дело по коридорам ходят известные банкиры и не менее знаменитые авторитеты. Заключаются самые различные сделки. Имеются две группировки, поставившие на широкую ногу такое дело, как торговля удостоверениями помощника депутата. Одна книжечка стоит одну тысячу долларов. Торговля идет бойко, спрос опережает предложение. И, наконец, есть такие, о которых только говорят, но никому еще не предъявлено судебное обвинение. Досужие языки утверждают, что их больше всего. Они приторговывают поправками к законам, особенно к тем, что касаются бюджета, финансов, нефти или газа. И объясняют клиентам: нужная поправка, внесенная одним депутатом, вроде бы стоит не более «штуки баксов», поправка, подписанная груп-пой народных избранников, стоит гораздо больше, когда же за дело берется целая фракция, счет идет на десятки тысяч долларов.
Два года назад Дума должна была отменить Национальному фонду спорта льготы на ввоз табака и алкоголя, депутаты трижды за это проголосовали и трижды отменили собственное решение: по имеющимся сведениям из надежных источников, в перерывах между голосованием посланцы НФС ходили по кабинетам. Интересно, не с кейсами ли, полными американской валюты? И добились-таки своего. Это полмиллиона долларов? Или больше?
Бизнес стирает грани между людьми, правыми, демократами и коммунистами. И повсюду встречаются весьма колоритные фигуры.
О тамбовском авторитете Михаиле Глущенко и видном питерском фарцовщике прошлых лет Михаиле Монастырском, оказавшихся депутатами от фракции ЛДПРа, «М-Э» однажды уже писал. Среди сподвижников Жириновского больше всего бизнесменов средней руки, лихо подъезжающих к центральному входу на «БМВ» (любимая марка среди криминальной публики) и разгуливающих по парламенту в зеленых и малиновых пиджаках. Но они не так уж и одиноки в парламенте.
Между прочим, люди из Федеральной службы безопасности не раз сообщали, что в здании Думы бывает немало народу из преступного мира, причем не простых бандитов, а крупных авторитетов. Так как они приходят с визитами к депутатам, имеющим неприкосновенность, их невозможно ни задержать, ни арестовать.
Но в принципе не так уж все это мрачно: если депутаты Госдумы большую часть своего времени любят женщин, пьют вино и делают деньги — значит не так уж и далеки они от народа.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ СКАНДАЛ: АЛЕКСАНДР СОЛЖЕНИЦЫН В РОЛИ ЦЕНЗОРА?
«Эта история содержит в себе все элементы русского романа — страсть, измену, интриги КГБ, которые разыгрываются на фоне истории России XX века. В ней есть даже неожиданный конец», — так начинает газета «Нью-Йорк таймс» свой рассказ о сенсационном литературном скандале, который разгорается вокруг биографии великого русского писателя Александра Солженицына. И хотя неожиданная концовка скорее в стиле новелл О’Генри, чем русского романа, читая об этом скандале, нельзя не воскликнуть словами Пушкина: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» Еще как пахнет!
ТАК О ЧЕМ ЖЕ идет речь? Английский писатель О. Томас сочинил биографию русского писателя Солженицына, в которой доминирует классический любовный треугольник — Солженицын и две его жены. Книга должна выйти в начале будущего года в солидном американском издательстве «Сейнт Мартине Пресс». Одновременно это издательство собиралось выпустить в свет и книгу сочинений самого Солженицына в переводах его «долголетних сотрудников». Но в апреле «долголетние сотрудники» отозвали книгу своих переводов. В качестве причины отзыва они называют «приказ семейства Солженицыных, которое разозлилось в связи с тем, что мистер Томас взял интервью у первой жены Солженицына Натальи Решетовской и собирался использовать фотографии, которые она ему дала, но которые, как считает мистер Солженицын, принадлежат ему».
В связи с этим редакторы «Сейнт Мартине Пресс» и Томас обвинили Солженицына в попытках осуществить цензуру в отношении их. Издательство и автор возмущаются тем, что цензура навязывается им со стороны «фигуры почти библейской моральной силы, которую на Западе считают символом свободы творчества». Нынешняя супруга Солженицына — Наталья Светлова, которая обычно выступает в качестве секретаря своего мужа, сообщила «Нью-Йорк таймс» из Москвы через переводчика, что «ни Солженицын, ни его литературный агент не получали никакой весточки от вышеупомянутого издательства. Что же касается цензуры, то просто трудно поверить, что подобный вопрос поднимает столь респектабельное издательство».