жити, подвластное лишь самой разрушительной магии, плыло точно воск, избавляясь от одних черт и приобретая новые. Затягивались раны, трансформировались конечности, изменялись внешние покровы и внутренние органы — если таким словом уместно называть внутренности немёртвой твари. Но не это было главным. Самые сложные метаморфозы происходили в невидимых глазу сферах, где дух дракона-лича последовательно превращался в нечто иное. Величественное, грандиозное и гораздо более пугающее. И именно эти изменения нематериальной сущности Рошага задавали тон в его телесном преображении.
В какой-то момент баланс между духом и материей окончательно сместился в сторону первого, и гротескные уродливые черты нежити стали сменяться на нечто более цельное и гармоничное. Туловищу вернулась симметрия и правильность. Выровнялись плечи. Череп стал меньше размером, а пугающие перекосы сначала сгладились, а затем и вовсе исчезли. Передние и задние лапы превратились в подобие рук и ног. И лишь чешуя сохранила прежний матовый отлив, сквозь который просвечивал голубоватый замысловатый узор, да щупальца всё так же двумя пучками висели за спиной. В остальном Рошаг из дракона превратился в прямоходящего ящера, какой-то неизвестной породы.
Но кое-что в облике Рошага даже на фоне всех метаморфоз выделялось особо. На груди у него теперь вместо костяной брони красовались две похожие на маски пластины. Одна изображала улыбающееся лицо праведника, буквально источающее любовь ко всему миру. Другая же представляла собой мрачную, исполненную звериной жестокости рожу демона. И они совсем не смотрелись простыми украшениями. Что-то таилось там, за ними. Что-то, с чем разумное существо ни за что не захочет связываться…
Впрочем, Рошаг смог поглотить далеко не всю силу Первоосновы. Часть сущности, содержащейся внутри каменного блока была отторгнута телом лога. И, образовав два светящихся потока, потянулась прочь из пещеры. Через переходы и залы, извиваясь точно змеи, они добрались до логовищ Ловчего и канчора. Где с яростью изголодавшихся рептилий впились в тела «генералов» армии Бездны.
Могущественные твари не сопротивлялись, словно давно ожидая чего-то подобного. И спустя миг впали в спячку вслед за своим лидером. Спячку, которая точно так же как и у него, сопровождалась глубокими телесными и духовными трансформациями.
И тогда часы, ведущие отсчёт времени до давно предсказанного Конца Света, ускорили свой ход.
* * *
Бримс всегда любил свой кабинет в здании главного штаба Наказующих. Ему нравилось там абсолютно всё: отделанные панелями из ралайятского дуба стены, узорчатый паркет на полу, застеленный иссорским ковром с традиционным узором, высокие окна с зелёными шторами и тяжёлый массивный стол с обтянутой зелёным сукном столешницей. Вроде бы ничего особенного — не слишком богато и уж точно не так уж и изысканно, однако именно сюда он старался придти в самые сложные периоды в своей карьере Магистра, и именно здесь принимал многие судьбоносные решения.
Так случилось и сейчас.
Едва разделавшись с первоочередными делами в поместье покойного Виттора — то есть дождавшись прибытия представителей Ложи Магов и Совета Мастеров, которые по протоколу обязаны подтвердить факт смерти Архимага, и организовав из команд Наказующих и Охранителей поисковые группы для поимки убийц — льер Бримс тотчас отправился в Семь Башен. И раздав помощникам череду приказов, призванных унять революционный энтузиазм своих сторонников, а заодно развеяв всеобщие опасения по поводу собственной кончины, Магистр укрылся в том самом кабинете.
И только там позволил себе задуматься, как быть дальше. Канва событий давно выскочила за рамки допустимого и без проработанного плана действовать было слишком опасно. Особенно в свете того, что одного из своих противников он уже недооценил.
— Эх, Виттор, Виттор… наломал ты дров… — пробормотал Бримс, сцепив пальцы и положив руки на стол. — Мало того, что струсил и Светлым продался, мало того, что сил и знаний от них набрался, так ещё и смог меня почти переиграть. Стыдно сказать, но ты, пусть при поддержке артефактов, кучи помощников и заранее подготовленной ловушки, но всё же именно ты столь блестяще провёл со мной поединок, что выкладываясь на полную я мог добиться лишь ничьи. Ничьи, Тёмный Оррис твой папа!
Магистр неверяще замотал головой. Проклятье, многодневное противостояние оказалось настолько выматывающим, что у него оказалась не только исчерпана магическая Сила, но и заметно упали духовные и ментальные способности. Да что далеко ходить, ранее он как-то не замечал за собой тяги к разговорам с самим собой, однако сейчас испытывал в том настоящую потребность.
— Хфургово семя, а ещё кто бы мог подумать, что точку в нашем конфликте поставит его величество К’ирсан Кайфат. Человек, вокруг которого мы оба столь долго пытались крутить интриги, и которого я в конце концов прочил на роль главного жупела после гибели одного трусливого Архимага, сыграл свою собственную партию. И то, что предложил её ему я дело не меняет. Сколько таких заготовок бывает в каждом деле и сколько из них никогда не идёт в ход? — Бримс мрачно хмыкнул. — А наш разлюбезный К’ирсан не просто вписался в нужную схему, так ещё и в немалой прибыли остался. — Магистр встал из-за стола и подошёл к окну, сложив руки за спиной. — Хотя был ли у него выбор? Быть злодеем и врагом цивилизованных народов ему явно на роду написано, а раз так, то почему не воспользоваться теми выгодами, что даёт этот славный титул?
Цели, которые хотел добиться император Сардуора, Бримс понимал как никто другой. Однако, он не мог не признать, что именно нападение К’ирсана на Виттора склонило чашу весов на сторону Магистра Наказующих. И только благодаря этому он смог вырваться из ловушки и пробить дорогу в поместье Архимага… Впрочем, Кайфат уже получил свою плату. И Бримс искренне желал ему, чтобы кусок, который он укусил, не оказался слишком велик!
Внезапно, вспомнив ещё кое о чём, Магистр отодвинул ящик стола и достал один из лежащих там листков. На нём размашистым почерком самого льера Бримса было написано пророчество одного из новоявленных Кормчих. То самое, которое ещё совсем недавно они обсуждали с Виттором.
«Вернулись в мир Ключи Силы, и Тьма вот-вот схлестнётся с Тьмой, а Свет со Светом. Прахом рассыплются древние оковы, развеются чары, и пробудятся ото сна старые Хозяева. Стоящие над законом, те, кто ближе, чем братья, выберут кому низвергнуться во Мрак, а кому принять Свет. Наступит время великой лжи, и два заклятых врага сойдутся в битве!»
Тогда строчки казались сущей бессмыслицей… Тогда, но не теперь! Уже окончательно стало понятно, что за Ключи Силы имеются ввиду, появилась ясность с противостоянием Тьмы и Тьмы… но что самое печальное, только сейчас Бримс понял кто такие стоящие над законом братья и в чём заключался их выбор.
Вслед за текстом пророчества на столе появилась початая бутылка вина. Бримс зубами выдернул пробку и, прямо из горла сделав щедрый глоток, отсалютовал полу под ногами:
— За тебя, Виттор! За тебя, друг, который был ближе, чем брат… Прощай и прости!
* * *
Светлые эльфы, впрочем как и их Тёмные собратья, никогда не любили по-настоящему больших городов. Их сердцу всегда были милей небольшие поселения, растворившиеся в густом насыщенном магией лесу. С домами-деревьями вместо душных каменных скворечников людей, подвесными мостами вместо улочек и обязательным меллорном в центре вместо ратуши. Нет, иногда Дивный народ строил и замки, и дворцы, но здания, пусть даже самые красивые и изящные, воспринимались эльфами как временные жилища. Как убогая замена достойных каждого Перворождённого домов.
И лишь к Тассову дворцу Совета князей было особое отношение. Потому как именно здесь жили хранители главных реликвий народа эльфов, именно сюда приходили за знаниями идущие по пути мага Светлые, и именно здесь собирались главы кланов для принятия всех судьбоносных решений. Это был дом не Светорождённых, но соборного духа всего народа. Так его и воспринимали все Перворождённые.
И Ханг Чес’сен не был в том исключением.
Сын аристократа не самого высокого пошиба, к тому же с «порченной» кровью, отразившейся на его внешности, каждый миг своей жизни он бился за место под тассом, с трудом прогрызая дорогу там, где для остальных был открытый и гладкий тракт. Ханг не чурался самых грязных и кровавых поручений, якшался с Тёмными и адептами магии Запрета, убивал сам и подсылал убийц — всё ради того, чтобы однажды получить шанс войти в Тассов дворец. Пусть не одним из властителей, а всего лишь главным исполнителем их воли, но… ведь войти же! Иные не были здесь за всю их безумно долгую жизнь!
Впрочем полноценно насладиться своим триумфом Чес’сен всё же не мог. Совет князей ждал от него доклада, а это слишком ответственное дело, чтобы отвлекаться на эмоции.
— … По итогам прошедшего года могу утверждать, что большая часть поставленных целей в войне за Пять королевств достигнута. Сопротивление на всей территории нового государства — за исключением бесплодных земель на востоке — подавлено, королевские династии уничтожены, а с населением проводится работа по повышению лояльности. Так же подтвердилась правильность выбора Дарга в качестве короля единой страны. Он весьма неплох как правитель, а так же реалистично смотрит на мир, что обеспечивает его верность Маллореану, — уверенным тоном докладывал Ханг, обводя взглядом лица сидящих перед ним князей. — Даже в тех случаях, когда приходится жертвовать кем-то из близких.
Внезапно его прервал глава клана Фек’яр.
— Пять Королевств, Дарг — это всё отлично. Что по переговорам с Врагом эльфов? — едва ли не выплюнул князь.
Чес’сен мысленно усмехнулся. Не было Светорождённого, который не приходил бы в ярость от упоминания имени К’ирсан Кайфат, но лидер Вестников Тени имел с этим магом особые счёты. И дело было не в том, что от руки человека в Новом Гиварте погибла лучшая команда клановых ликвидаторов. Совсем нет! Гораздо больше главу Фек’яр угнетал тот факт, что перед самой операцией он клятвенно обещал добыть голову Врага, попутно назвав все остальные кланы сборищем хфурговых ничтожеств. Как вдруг такое разочарование.