За четверть часа они проскочили два квартала — Сяо Ган даже запыхался. И только тогда сбавил скорость. Всё же в скором времени ему предстояло хорошенько побегать, так что сейчас имело смысл поберечь силы.
Внезапно из-за спины донёсся звук быстро приближающихся шагов. И интуиция ханьского воина заставила Сяо Гана, забыв обо всём, нырнуть в первый попавшийся проулок, а уже там припустить со всех ног. На бегу проповедник Храма Владыки бросил взгляд через плечо и увидел несущегося за ним следом здоровяка. Лицо филёра раскраснелось, со лба стекал пот, но он упрямо гнался за Сяо Ганом.
И какой только мархуз его укусил, что он решил наброситься на ханьца⁈
Сяо Ган поднажал, мысленно прикидывая свои дальнейшие действия: оторваться от преследователя, затеряться во дворах, затем окончательно запутать след на рынке и уйти на запасную квартиру… Вроде ничего сложного, но продолжающая работать интуиция настойчиво предупреждала о подвохе.
В этот момент узкая и прямая как стрела улочка вывела беглеца на небольшой пустырь, к которому прилегали несколько дворов. Всё что требовалось от Сяо Гана — это быстро пересечь открытое пространство и перемахнуть через ближайший забор, а там пусть «топтун» ищет его среди десятков хозяйственных построек!
Однако, как выяснилось, Сяо Ган слишком рано принялся праздновать победу. Внезапно под ногу ему попал вывернутый из брусчатки камень и ханец кубарем покатился по пыли. Тотчас вскочил, оглянулся и… увидел свирепо смотревшего в его сторону здоровяка с зажатой в руке хрустальной полусферой. А между ними прямо в воздухе и во всю ширину улицы золотом горели линии ловчего заклятья. Не споткнись Сяо Ган, и он обязательно попал бы в колдовскую сеть.
Ловушка⁈ Неуклюжесть филёра на деле была лишь маской? И всё, чего он хотел, это сначала увести Сяо Гана подальше от посторонних глаз, а затем спеленать чарами⁈
— Именем Совета Мастеров, приказываю тебе сдаться! — внезапно подал голос преследователь.
И ханец тотчас прекратил изображать соляной столп.
Резко посерьёзнев, он развернулся и бешеным скортом рванул по намеченному ранее пути. Перепрыгнул через забор, обежал грязный и вонючий курятник, затем с разбегу забрался на крышу какого-то сарая, перескочил ещё на амбар, перебежал на другую сторону и уже оттуда спустился на другую улицу. А там припустил что есть духу.
Он даже успел обрадоваться, тому что так удачно вырвался из лап преследователей, как перед заброшенным храмом Двуликого Орриса влетел в новую ловчую сеть. Шнуры колдовских энергий мгновенно лишили Сяо Гана подвижности, и он рухнул на брусчатку.
«Да как этот хфургов ищейка смог его обогнать-то⁈» — только и успел удивиться агент империи, как буквально в десятке шагов от него из-под заклятья Невидимости появился воин в лёгком доспехе и маске.
И уж его-то даже язык не повернулся бы назвать неуклюжим или неловким. Перед Сяо Ганом стоял Наказующий.
Проповедник тяжело вздохнул и облизал враз пересохшие губы. Кажется все его прошлые успехи напрямую действительно были связаны с дрязгами в тайных службах Нолда. И когда те закончились — ну или же определился явный победитель — за Сяо Гана взялись всерьёз.
Что ж, свой долг он исполнил. Посеял в сердцах островных мракобесов семена истинной веры, наладил агентурные каналы для нужд службы Чиро Кунише, помог самому Владыке… Хотелось бы достичь большего, но значит не судьба. И настало время уходить.
Поймав взгляд направляющегося к нему Наказующего, Сяо Ган гордо вскинул подбородок и со словами «Во славу Владыки!» активировал дремлющее у него под сердцем чары. Незаметное даже для магов плетение вспыхнуло и… в один миг сначала испепелило сердце ханьца, а затем направило в ещё не затронутые смертью энергетические каналы разъедающий всё и вся яд. Только так можно было гарантировать, что нолдские кудесники не смогут добраться до содержимого разума агента Сардуора.
Однако то ли самоубийственные чары дали сбой, то ли так и было задумано, но в миг смерти, крохотные способности Сяо Гана к волшбе внезапно выросли до вполне приличного уровня, и он обрёл способность видеть мир магии. Даже не на мгновение, а на какой-то крохотный миг, но и его вполне хватило, чтобы тускнеющие глаза первого на земле Нолда миссионера Храма Владыки увидели купол заброшенного святилища Двуликого Орриса так, как его видят маги, и разглядели истекающие со шпиля на его вершине тоненькие ручейки Силы. Белесой и омерзительной даже на вид Силы.
«Надо… сообщить… Владыке…», — мелькнула последняя мысль Сяо Гана, и его сознание, наконец, погасло.
Глава 1
Легендарная страна Ночных эльфов, долгие столетия игравшая на Торне роль одной из главных страшилок светлых рас — наряду с Запретными землями, мифической Закатной империей и не менее мифическим Некрондом — медленно умирала. Процесс этот был сложный, простому глазу незаметный, но совершенно очевидный для умеющих смотреть и думать.
Разумеется, в её лесах всё так же жили М’Ллеур, воздух дышал Силой, а древняя земля по прежнему хранила не менее древние секреты, но всё это не более, чем мишура. Потому как рана была нанесена в самое сердце государства Тёмных, и если в скором времени её не исцелить, гибель станет неотвратимой.
Южный сосед, этот рольт в овечьей шкуре, давил по всем фронтам, шаг за шагом разрушая основы государства Тёмных эльфов. Словно не замечая ожесточённого сопротивления и вовлечения в противостояние всё более могущественных сил. Порой казалось, что вернулись времена Некронда, бросавшего вызов не только древним М’Ллеур, но и легендарной Закатной империи. И пусть тогда страна некромантов проиграла, сегодня колдуны Смерти не выглядели обречёнными на поражение.
Всё дело в выбранной ими стратегии. Вместо лобовых столкновений, фронтальных ударов и попыток навязать генеральное сражение, король Тлантоса предпочитал захватывать форты на ключевых направлениях, загонять отряды М’Ллеур в «котлы» и планомерно бить по корням могущества Тёмных — по Источникам Силы. Войну это, конечно, затягивало, но в то же время с пугающей неотвратимостью вело к конечной цели — полному уничтожению эльфов Ночи. И пусть сейчас о таком пока говорить было рано, стремительно растущее число жертв среди гражданского населения и общие потери в войсках вполне себе позволяли оценить масштаб трагедии.
К сожалению, мрачные перспективы понимали далеко не все. И даже среди высших офицеров Тёмных до сих пор не угасали шапкозакидательные настроения. Мол, проблемы на фронте — не более, чем ошибки командования и общая недооценка противника. Вот сейчас соберёмся, сконцентрируемся и погоним зарвавшихся смертных червей в их вонючее стойло. Однако, ни собраться, ни погнать как-то не получалось. Зато в Книгах Памяти появлялось всё больше и больше имён.
Варрек Минош давно уже отбросил иллюзии и смотрел на происходящее только в мрачных тонах. Видел, понимал, но не знал, что делать. Прежде всего потому, что главными причинами надвигающегося разгрома считал не столько просчёты в подготовке к войне, сколько внутренние дрязги и плохое руководство. Сложно достойно драться с врагом, когда среди командиров нет единства, а самозваный лидер, в силу возраста и личного могущества перехвативший бразды правления в стране, закостенел настолько, что не способен адекватно реагировать вызовам нынешней эпохи.
Старейшина Нараккет — вот, кого Минош считал корнем всех бед. Реликт тех времён, когда численность М’Ллеур исчислялась десятками миллионов, их арсеналы ломились от могущественных артефактов, а маги закалились в горниле сотен и тысяч схваток с сильными противниками, он и сейчас пытался воевать так, словно ничего не изменилось. Будто на дворе до сих пор эпоха до Принятия Скипетра, эльфы Ночи ещё не ушли в двухтысячелетнее затворничество, а у Тлантоса нет Черепа Некронда и на его стороне не сражаются легионы нечисти. Всего перечисленного уже достаточно для понимания полководческих талантов Нараккета, если же вспомнить про его отношение к ценности жизни отдельно взятых М’Ллеур, то картинка и вовсе вырисовывалась безрадостной.
Но что самое поганое, противостоять сильнейшему Погонщику Зверей не было никакой возможности. Варреки, даже варреки — и молодые, и старые — боялись Нараккета как огня. Что уж говорить про обычных эльфов Ночи. Свирепый и безжалостный отшельник доминировал на политическом небосклоне М’Ллеур, задвинув в тень и короля, и глав родов, и выдающихся магов. Он принимал решения, и именно он вёл народ Ночи в пропасть.
Единственный эльф, с которым Минош мог обсудить происходящее, был его Наставник. Но даже Тверен не рисковал открыто возражать Нараккету.
— Учитель, я не понимаю, когда и как этот кровожадный безумец ухитрился забрать столько власти. Не понимаю! — спросил Минош, не скрывая раздражения. — И главное, у всех его команды поперёк горла уже стоят, но возразить никто и не пытается. Как никто не пытается спросить с Нараккета за убийство нашего сородича!
Впрочем испытываемые эмоции, поставить защиту от внимания соглядатаев ему не помешали.
— Минош, полностью разделяю твои чувства, но… может хватит? Или ты забыл, что тяжёлые времена требуют сложных решений? — Тверен вздохнул и с сожалением посмотрел на бывшего ученика.
Но чтобы унять молодого варрека, простых взглядов было недостаточно.
— Да именно Нараккет и есть причина тяжёлых времён! — воскликнул он. — Он лишён необходимой сейчас гибкости, закостенел во взглядах и безжалостен к своим. Не спорю, могущество его велико, но…
— Вот именно, велико! — перебил Тверен. — Ни ты, ни я, ни кто другой из варреков не способен противостоять высшему магу Тьмы с Черепом Некронда в руках. А ещё есть два бег’хеме’оот… или ты забыл, сколько мы бойцов положили ради уничтожение одной такой твари? И благодаря чьему вмешательству всё-таки добились своего?
— Никто и не спорит, что Нараккет силён и без него будет сложно. Но это не значит, что надо позволять ему командовать! — возразил Минош, упрямо наклонив голову.