Быть может эти чары имели и другое название, но Айрунг, получивший возможность частично наблюдать за происходящим вокруг, назвал их именно так. Потому как бьющие из невообразимых глубин струи Силы обладали способностью уничтожать всё, чего касались, словно и вправду имели какое-то отношение к Серым Переделам. Под их напором в грязную жижу превращались деревья, трава и даже сама земля, оплывали точно воск тела людей, крошились камни и ржавели заговорённые доспехи. Даже магические Щиты и те, сплошь и рядом уступали давлению грозных чар.
И нолдцы начали умирать…
Сначала рядовые воины, затем Мастера. Оррис, даром, что сам находился под воздействием волшбы, не щадил никого, уничтожая как людей, так и своих союзников-духов. Армия Истинных принялась таять как масло на раскалённой сковороде — быстро и неотвратимо.
Впрочем, если Двуликий хотел своим Дождём добраться до Айрунга с Бримсом и выбраться из ловушки созданных с помощью Скипетра чар, то он жестоко просчитался. До впервые работающих в тандеме Истинных его волшба просто не достала. Архимага с Магистром Наказующих прикрывал специально созданный отряд магов под командованием Олега Чимира. Чародеи-защитники за считанные мгновения укрыли замерших в противостоянии с Оррисом льера Бримса и Айрунга в заговорённом чертоге из камня с перекрывающими друг друга Щитами и немногочисленными уцелевшими артефактными барьерами. И это был крепкий орешек даже для божественной магии…
Дождь Смерти удивительным образом не действовал только на Спящих и на К’ирсана Кайфата. И если с древними противниками вартагов всё было ясно — должны же они иметь защиту от собственной магии — то неуязвимость императора Сардуора казалось сродни чуду. Струи разрушающей всё и вся Силы попросту огибали фигуру Кайфата, словно страшась его задеть.
Сам К’ирсан воспринимал это едва ли не как само собой разумеющееся, не уделяя грозным чарам ни капли внимания и целиком сосредоточившись на казалось уже мёртвой Кали. Выдох Вечности Владыки Сардуора пожрал тело лжебогини и травмировал душу, однако какие-то крохи её сущности ещё продолжали цепляться за реальность. И лишь когда Кайфат, наконец, разорвавший оковы неподвижности, ударил по ней сплавом из Силы Древних и энергии Астрала в коконе из пространственных вибраций, лишь тогда осколки личности супруги Орриса были исторгнуты обратно за грань реальности.
И пусть происходящее нельзя было увидеть обычным взором, его последствия ощутили все участники битвы. Стала слабее незримая тяжесть, с момента возрождения Орриса давившая на души смертных, вернулся контроль над некоторыми артефактами, и даже напор Дождя Смерти заметно ослабел, давая шанс на спасение хотя бы обладателям хороших доспехов или всё ещё цепляющимся за последние ошмётки защитных чар магам.
Понимание, что Кали окончательно погибла, что К’ирсан не оставил ему ни единого шанса вернуть супругу к жизни, ещё сильнее подстегнуло начавшиеся в душе и теле Спящего изменения. Вялый заторможенный реликт древних времён окончательно уступил место яростному и жаждущему крови врага божественному воину.
Оррис мгновенно прекратил напитывать Силой Дождь Смерти, благо тот уже успел уполовинить численность нолдцев, и сконцентрировался на терзающем его Шторме. Пересиливший собственную слабость Двуликий вернул себе и былую смертоносность. Ему понадобилось лишь с десяток ударов сердца, чтобы прорвать границы магической ловушки, освободиться и рвануть на помощь Альме, всё ещё пронзённой копьём, точно бабочка булавкой.
Потрёпанный волшбой рыцарь с парящими над плечами ликами ипостасей молниеносно оказался рядом с супругой и, сыпля ругательствами на древне-кайенском на два голоса, одним взмахом выросшего из правой ладони клинка развалил гигантскую горгулью на две части. Впрочем, о том, что наколдованное оружие было не таким уж и простым, стало понятно чуть позже, когда вслед за гибелью каменного создания расстались с жизнью и отдавшие ему Силу маги.
Однако на этом Двуликий не остановился. Следующим движением он освободил супругу от копья, перехватил его поудобнее и… с чудовищной силой метнул его в Кайфата. Увернуться от такого не смог бы никто, ни Великий маг, ни даже Мастер никерры. Не получилось это и у Кайфата…
Однако копьё во Владыку Сардуора так и не попало. Ради спасения К’ирсана гро’валь’дье на мгновение отказалась от своей бестелесности, грудью прикрыла его от летящей смерти и… мгновенно умерла, даже не успев толком испугаться.
— Отлюби тебя тарк! — прорычал Кайфат, вперив яростный взгляд в ставшего чересчур шустрым противника.
Чаши весов, определяющих итог сражения, вновь качнулись. Равновесие сместилось на сторону Спящих. И пусть Кали погибла, а Альме была ранена и едва стояла на ногах, вернувший ясность ума Оррис стоил их обеих.
По уму сейчас стоило бы, пользуясь её бедственным положением, добить последнюю супругу Двуликого, однако заняться этим был просто некому. К’ирсан был слишком близко к Оррису и любая попытка отвлечься грозила неотвратимой гибелью, потери Совета Мастеров после гибели одушевлённой горгульи и под Дождём Смерти оказались настолько внушительны, что называть выживших Советом стало откровенно бессмысленно. Айрунг же с Бримсом до сих пор скрывались в каменных чертогах и добраться до Альме явно не успевали.
Удивительно, но сложившееся положение попытался исправить забытый всеми Олег. После создания защиты для Архимага и нового Магистра Наказующих у него ещё остались какие-то силы, которые он и вложил в призыв двух элементалей Земли. Со спины подобравшись к не твёрдо стоящей на ногах Альме они схватили её с двух сторон лапами-крюками и потащили к укрытию Айрунга и льера Бримса. Проделано всё было настолько ловко, быстро и дерзко, что Оррис далеко не сразу осознал случившееся. А когда разобрался, то мчащиеся точно мархузы во время гона элементали успели преодолеть почти половину разделявшего лжебогов и Высших магов Нолда расстояния.
Только тогда Двуликий очнулся от растерянности и парой похожих на чёрные молнии заклинаний безжалостно уничтожил обоих похитителей. Р-раз, два… каменная крошка так и полетела! Освобождённая из цепких лап Альме обессилено упала на землю. Спящий же развернулся в сторону укрытия Айрунга с Бримсом и швырнул в них тут же сотворённый из белого тумана шар. Точно такой же, каким он пронзил войсковую защиту в самом начале сражения.
Чары и на этот раз оказались весьма эффективны.
Мгновенно преодолев разделяющее Орриса и каменный чертог расстояние, шар пронзил все Щиты и стихиальные барьеры и уже внутри чародейских бастионов развеялся бесцветным дымом. Единственное отличие от самой первой атаки заключалось в нацеленности чар не на стабильность работы сложных артефактов — ерунду вроде переговорных амулетов они не затронули — а на создателей колдовской защиты. Чуждая этому миру магия атаковала всех, кто был хоть как-то причастен к созданию и поддержке существования колдовского укрытия, и… спустя минуту, чародеи охраны слегли с тяжёлым истощением и травмами, Олег же и вовсе заполучил серьёзное ранение тонкого тела и потерял весомую часть жизненной силы. Что касается самого защитного построения, то лишённое подпитки Силой и без контроля своих создателей, оно самостоятельно рассыпалось на песок и щебень.
Для Олега как и для многих других нолдцев битва закончилась… Но это ничуть не умаляло его вклад в общее дело. Друг и товарищ Айрунга выложился на полную, и теперь всё зависело только от уцелевших Высших магов.
Айрунг с Бримсом и вправду ничуть не пострадали. Личное могущество защитило их от волшбы Орриса, а толика удачи позволила сохранить ту наработанную связку, в которой первый служил сосудом для сознания второго. Мало того, когда они выбрались из завала, образовавшегося на месте каменного чертога, то в какой-то сотне саженей от себя обнаружили Альме. Ослабленную и беззащитную — идеальную цель для атаки тандема магов.
И здесь они уже не зевали.
Бримс руками Айрунга тотчас вонзил Скипетр в землю под ногами и точно ключ повернул вправо. Тёплая рукоять артефакта ответила мелкой дрожью, возникло ощущение, что из Скипетра Власти под землю перекачиваются потоки Силы. После чего спустя десяток ударов сердца раздался громоподобный треск и из-под пытающейся встать Альме вырос частокол из обсидиановых клинков. Длинных, многогранных и острых, как клыки страшнейших из монстров. Они пронзили тело лжебогини в десятке мест, разворотив грудь и живот, пробив сердце и почти лишив воительницу обеих рук.
Это уничтожило бы любого, но Архимаг имел дело с высшей сущностью. Потому Скипетр совершил ещё один взмах, затем другой, третий… К Альме устремились полумесяцы воздушных мечей, и вот уже в сторону полетела отсечённая голова, а на и без того изуродованном теле добавилось ран — льер Бримс разрушал последние сохранившиеся у лжебогини магические узлы.
Для убийства Альме окончательной смертью, после которой её сущности пришлось бы вернуться в те глубины, из которых она вылезла, оставался последний штрих — наколдовать какое-нибудь особенно жаркое пламя, уничтожающее тело и душу, и подождать…
Увы, исполнить задуманное он не смог. Оррис, мархузов Оррис, на глазах которого убивали уже вторую его жену, рванул к супруге на помощь и прикрыл её своим телом. Так что брошенное Бримсом пламя лишь впустую расплескалось по его доспеху.
— За это я сожру твою душу, смертный! — зарычал Двуликий, и от этого его голоса задрожала сама реальность. — Души всех вас!!
Мощь Спящего снова начала расти. Он словно бы черпал Силу в своей ненависти, благодаря ей перешагивая через ранги и увеличивая возможности. С чем это было связано — с до конца не восстановившимися способностями, с нестабильностью Дара или незалеченными после освобождения из тюрьмы ранами — Архимаг не знал да и не хотел сейчас знать. Главное, что враг с каждым разом становился всё мощнее и мощнее, и с этим надо было что-то делать…
А ведь несмотря на жуткие потери они уже немалого добились. Да, погибли лучшие маги и фактически перестал существовать Совет Мастеров, враг уничтожил большую часть рядовых бойцов, а те кто смог уцелеть сейчас сражались за жизнь с выжившими под Дождём Смерти химерами и Бестелесными. Да, разрушены лучшие боевые машины Но