Положение Владыки Сардуора, шокированного болью и потерявшего равновесие, мгновенно стало критическим. У Орриса появился шанс его добить, но нанесённая льером Бримсом обида была слишком сильна. Вместо того, чтобы атаковать К’ирсана, Двуликий развернулся к Архимагу и обратил свою волю уже на него. Явно вознамерившись мага не просто убить, сначала перетереть его тело и душу в пространственных жерновах, а затем вышвырнуть оставшиеся ошметки сущности за пределы реальности.
Причём атаковал Оррис именно льера Бримса, напрочь отказываясь реагировать на Айрунга. Словно последний был в его глазах не более, чем червь, недостойный внимания. Впрочем, глядя на Архимага Айрунг на такое пренебрежение не обиделся.
Удар Орриса заставил льера Бримса — едва ли не самого стойкого и сильного человека из тех, кого знал Айрунг — упасть на колени и, обливаясь кровавыми слезами, истошно орать от нестерпимой боли. Вот только зря Двуликий надеялся, что мучения заставят Великого мага прервать работу собственного заклинания и отказаться от уничтожения Тёмной ипостаси. Наоборот, льер Бримс усилил нажим и принялся прокачивать через Скипетр потоки самых разрушительных стихиальных энергий…
А ещё Оррис совершенно зря отвлёкся от К’ирсана. Надо было добивать сардуорского мага в тот момент, когда была такая возможность. Теперь же было слишком поздно. К’ирсан, оправившийся после пропущенного удара, подхватил левой рукой выроненный меч, стремительно развернулся на одной ноге и… вонзил клинок подмышку Оррису, попутно сконцентрировав в нём всю накопленную в ауре Силу.
Быть может этого тоже не хватило бы для убийства Двуликого, но именно в этот момент клинок Кайфата, казавшийся до того мёртвым куском железа, вдруг ожил, приобрёл какую-то глубину, а затем и вовсе стал напоминать полноценный артефакт. Великий артефакт! Пусть не уровня Скипетра Всех Стихий, но всё же гораздо более могущественный, чем Молот Зелода или даже Череп Некронда.
Именно меч, вдруг оказавшийся сродни Великому артефакту, именно он и стал тем последним доводом, что смог разрушить тело Двуликого. Выплеснутая вовне мощь клинка, поддержанная магией Кайфата, сначала испепелила сердце Орриса, а затем неудержимой палящей волной прошлась по остальным органам и частям тела. За считанные удары сердца рыцарь в костяных доспехах оказался сожжён в пепел, оставив после себя лишь два свободно парящих в воздухе лика… точнее один лик. Потому как следом за гибелью тела внезапно лопнула точно мыльный пузырь и раненая Бримсом Тёмная ипостась, оставив от Двуликого лишь жалкую половину.
Главную битву этой эпохи Великий Спящий проиграл, и как оказалось Конец света наступил именно для него, а не для всего Торна…
Жаль только окончательно добить его не получилось. Светлая часть Орриса, вряд ли толком осознав произошедшее, вдруг исторгла мучительный вопль, после чего закрутилось волчком и, сжавшись в точку, под широкой дуге устремилась на восток. Туда, где возвышалась Гуур’о’деми. Гора, с которой всё начиналось, и которой всё заканчивалось…
Поле боя осталось за К’ирсаном, Бримсом и Айрунгом. Конец времён отменялся, но сколь высокую цену пришлось за это заплатить!
Меньше всех пострадал Айрунг. Несмотря на участие в столь страшной битве, к её завершению у него не оказалось серьёзных травм или ран. Единственная потеря касалась Великого артефакта. Символ Нолда и главный фетиш Истинных магов после атаки Орриса на Бримса стал короче почти на ладонь, а его аура заметно потеряла в плотности. И пусть Скипетр всё ещё оставался Великим артефактом, его мощь больше не ужасала и не потрясала.
К’ирсан Кайфат, убивший Кали и схватившийся с Двуликим врукопашную, помимо потери руки и части ноги, лишился ещё и меча. Обретший мощь Великого артефакта клинок разрушился вместе с телом Орриса, не оставив даже рукояти.
Но хуже всех досталось Бримсу. Сильнейший чародей Нолда и его Архимаг был смертельно ранен, и это было единственное, что мог сказать о его состоянии Айрунг. Великий маг истекал кровью, сочащейся через каждую пору на теле. И Магистр Наказующих не знал заклинаний, способных это исцелить…
— Хватит со мной возиться. Это не остановить, — прошептал льер Бримс склонившемуся над ним Айрунгу.
Молодой Магистр безуспешно пытался помочь старшему товарищу, но ничего так и не добился. Архимаг стремительно ускользал за грань, и он понимал это яснее, чем кто-либо другой. Однако даже умирая, долг продолжал оставаться для него на первом месте.
— Что К-кайфат? — спросил он, кося глазом в сторону императора-мага.
— Жив, — одними губами ответил Айрунг. — Жив, но сильно ранен. Рука, нога, общее перенапряжение и почти лишённая Силы аура… для сражавшегося с богом он ещё неплохо выглядит!
— Ясно… Мне нужно объяснять, что ты должен сейчас сделать? — спросил Бримс, с трудом ворочая языком.
Намёк был прозрачнее некуда, и Айрунг медленно покачал головой. Архимаг облегчённо усмехнулся, после чего немного помедлил и протянул Магистру откуда-то взявшийся в его руке костяной медальон.
— Тогда… п-последнее. П-просьба п-последняя, — сказал Архимаг, с каждым словом говоря всё тише и тише. — Найди «чистое» тело и… п-повесь ему это на шею. Только обязательно «ч-чистое»! С-сделаешь?
Айрунг вздрогнул, затем медленно вытянул медальон из слабеющих пальцев и, замерев на мгновение, спрятал его за пазуху.
— Да, — сказал он глухо, но Архимаг его уже не слышал.
Тем временем, раненый и истощённый К’ирсан Кайфат, опираясь на добытый где-то обломок копья, медленно заковылял в сторону окраины леса. Место сражения, заваленное мёртвыми телами и залитое кровью, его явно больше не интересовало. Свою задачу он выполнил и теперь спешил убраться подальше. Если, конечно, можно сказать спешил про едва передвигающегося человека с окровавленными культями.
Вот только позволять ему этого Айрунг не собирался. И просьба льера Бримса была тут ни при чём. О том, что лучшего случая, чтобы избавиться от главного смутьяна и бунтаря Торна, ему может и не представиться, Айрунг знал и без подсказок погибшего Архимага.
— Стой! — крикнул Айрунг и принялся догонять Кайфата, заранее нацелив на него повреждённый Скипетр.
— Почему-то я так и думал, что из Нолда получится плохой союзник! — прохрипел в ответ Кайфат, останавливаясь и поворачиваясь лицом к Магистру Наказующих.
Айрунг только теперь разглядел насколько плохо К’ирсан выглядел. Обратная трансформация, случившаяся почти сразу после ранения, не исцелила его синяки и ссадины, и уж точно не вернула прежний вид доспехам. Созданные подгорными мастерами латы буквально разваливались на куски, спадал с плеч клоками надетый под броню кожаный чехол, из-за чего Кайфат выглядел почти голым.
— Извини, но ничего личного. Просто политика! — пожал плечами Айрунг.
И не дожидаясь бросил в лицо К’ирсану Плевок Вулкана.
Ещё считанные часы назад Кайфат играючи отбил бы это плетение, а то и вовсе отправил обратно в Айрунга, однако сейчас он был явно не в форме. И защитить себя был попросту не в состоянии.
Заклинание Айрунга сбило его с ног, а затем заставило вспыхнуть ярким огнём… Вот только дальше события стали развиваться совсем не так, как рассчитывал Магистр. В пламени костра, вспыхнувшего на месте падения Кайфата, вдруг началось непонятное шевеление. Маг, которому давно уже полагалось умереть, вдруг поднялся на ноги, выпрямился в полный рост и отчётливо сказал:
— Хорошо, я запомню про политику!
После чего угрожающе рассмеялся и… в пламя бессильно упали обломки доспеха, а из костра шагнули сразу две полупрозрачные фигуры. В одной Айрунг с удивлением узнал обычную астральную проекцию К’ирсана Кайфата, а в другой… в другой разглядел магического Двойника с очень мудрёным заклинательным каркасом. И никакого физического тела! Мархузов Кайфат заявился на бой в «теле» своего Двойника, с помощью доспехов и простейших иллюзий выдав его за настоящего себя.
Убедившись, что Айрунг правильно понял увиденное, К’ирсан с холодной усмешкой помахал ему рукой и неторопливо ускользнул за границу реальности и Астрала. Двойник же и вовсе просто растворился в пространстве.
Айрунг остался один. Растерянный, злой и уже начавший подозревать, что для подобных ему Конец света — это лишь начало чего-то большего. И с этим предстояло как-то жить.
Эпилог
Чтобы попасть на нижние ярусы подземелий под главной резиденцией королей Тлантоса, Гржак выбрал старый, если не сказать, древний ход. Тянущийся через половину города и сразу уходящий в глубины катакомб. Маршрут это безусловно удлиняло, однако рисковать и лезть через постоянно грозящие обрушением лазы, находящиеся непосредственно в окрестностях дворца, тоже не хотелось. О том, что одновременно с уничтожением Белой Пирамиды могли серьёзно пострадать и её подземные этажи, Гржак отказывался даже думать.
Однако выбранный окольный путь не оправдал связанных с ним надежд. Затхлый воздух, грязь, крысы, затопленные галереи, газовые карманы, полуобвалившиеся своды и до предела сузившиеся проходы — Гржак, кажется, собрал все мыслимые и немыслимые опасности, какие только могут подстерегать исследователя талакских подземелий. Четырежды он возвращался обратно, не пройдя и половину пути, дважды лишь чудом спасался из-под обвалов, а один раз и вовсе застрял в особо узком лазе и двое суток не мог из него выбраться, но… несмотря ни на что, вернувшись обратно измученным и израненным, спустя какое-то время он снова спускался в катакомбы. Слишком большой долг, слишком большая ответственность лежали на его плечах, чтобы Гржак мог от них равнодушно отмахнуться и жить обычной жизнью…
Хотя то, что творилось на просторах некогда могучего и богатого Тлантоса, сейчас плохо подходило под определение обычной жизни. Хаос, анархия, беззаконие, кровавый беспредел — на ум приходило немало сравнений, но ни одно не могло в полной мере отразить весь ужас бедственного положения тлантосцев.
Государство просто перестало существовать. Победоносная война, которую вели наследники Некронда, выжимала из страны все соки. Больно уж сильны были МЛ’леур, чтобы победить их можно было силами лишь нескольких немёртвых армий и мощью Черепа Некронда. Нужны были безумно дорогие алхимические реагенты для лабораторий некромантов и химерологов, хорошие доспехи и оружие для солдат, магическая энергия для подпитки немёртвых и кровь для подкупа демонов. Всё это непомерным грузом ложилось на плечи простых подданных короля Фердинанда, но пока оставалась надежда, что Тёмные эльфы будут повержены, народ был готов терпеть.