Однако для победы этого было мало. Пусть от туши ежесекундно летели ошметки плоти, аура колебалась под градом чар, норовя вот-вот разорваться, а уродливая голова давно уже превратилась в месиво, но бег’хеме’оот все равно не желал подыхать и даже не прекращал попыток освободиться.
Гадина была слишком сильна!
И тут Нараккет совершил нечто поистине немыслимое. Без каких-либо объяснений он вдруг шагнул к стоящему перед ним эльфу, схватил сзади за шею и после короткой скороговорки заклинания вонзил в спину похожий на шип нож. Никто даже ахнуть не успел, как выброшенная в миг смерти жизненная сила Перворожденного сначала стремительно втянулась в клинок, а затем наполнила сморщившуюся ауру отшельника океаном энергии.
Дико захохотав, Нараккет пинком отшвырнул высохшее тело своей жертвы и одним взмахом руки натравил на бег’хеме’оот еще десяток появившихся из ниоткуда монстров. На этот раз чем-то похожих на Гончих Тлантоса. И вот это-то подкрепление стало решающим. Новые химеры вынудили монстра сначала завалиться на спину, а затем вгрызлись в открывшееся подбрюшье. Каждый их рывок, каждое движение, каждый укус делали бег’хеме’оот все слабее и слабее, пока наконец серая аура нежити не пошла цветным пятнами и не распалась на истаивающие в воздухе лохмотья.
Тварь была повержена.
– Чего замерли?! А ну живо к святилищу! – едва ли не впервые за все сражение подал голос Нараккет.
После принесения в жертву Бессмертного проклятого отшельника шатало словно пьяного, но глаза смотрели по-прежнему ясно и четко. И можно было не сомневаться: если вдруг кто-то осмелится не исполнить его приказ или же задать ненужные вопросы, расплата будет немедленной и неотвратимой.
Минош выдохнул сквозь сжатые зубы и, стараясь не смотреть в сторону Нараккета, двинулся к зданию. Да, гибель бег’хеме’оот еще ничего не решала. Впереди их ждал долгий и выматывающий ритуал сначала по очистке, а затем по закрытию Источника, и отвлекаться на внутренние разногласия было откровенно некогда.
Но, Тьма подери, Нараккет убил не просто Перворожденного, а своего сородича! Предательски, ударом в спину! И пусть это решило исход битвы, но… проклятье!! Как он посмел?! Любому другому такое решение гарантированно грозило королевским судом, вот только что-то Миношу подсказывало: отшельника подобная перспектива совсем не страшила.
Дерьмо тарка, ведь чувствовал, что не надо было нарушать уединение этого безумца. Ведь чувствовал… а то ли еще будет!
Прибытие в порт Семи Башен старенького когга под флагом Поднебесной прошло незамеченным. Корабли из страны Хань прибывали в Нолд не то чтобы очень часто, но и редкими гостями не считались. Торговцы как торговцы – в меру жадные, в меру вороватые. Ничего особенного. Пока платят таможенные сборы и не пытаются ввезти на остров запрещенные товары, ни Наказующим, ни налоговым службам не было до них никакого дела.
Едва сходни упали на камень пристани, как по ним на борт тут же взбежал молодой таможенник в сопровождении пары скучающих стражей. Начался рутинный осмотр трюмов, опись товаров и регистрация пассажиров… точнее, пассажира. Агрессивная антинолдская пропаганда, развязанная бывшими союзниками островитян по Объединенному Протекторату, докатилась и до ханьцев. И тоненький ручеек желающих побродить по дорогам Нолда почти полностью обмелел.
– Цель посещения? – с любопытством поглядывая на жителя Поднебесной, спросил таможенник. – Имя? Род занятий?
Иноземный гость пожал плечами.
– Цель? Тяга к перемене мест и желание найти новые возможности для открытия своего дела, – сказал он твердо и доверительно подмигнул. – Если Небеса будут ко мне благосклонны, я обязательно преуспею!.. Зовут же Сяо Ган, вольный работник.
Таможенник скривился и кисло посмотрел на ханьца. Сколько он уже таких видел… целеустремленных, да… И сколько из них реально чего-то добились?!
– Тогда добро пожаловать в благословенную богами республику Нолд! – провозгласил он пафосно и с хищной усмешкой добавил: – Чувствуйте себя как дома, но и про обратную дорогу тоже не забывайте!
Ханец на это лишь с поклоном принял протянутую разрешительную бумагу, аккуратно спрятал за пазуху и, подхватив с палубы баул с вещами, заторопился прочь. Сегодня его ждало немало дел…
– Очередной беглец от гнева их императора? – вполголоса спросил таможенник у капитана корабля.
– Вроде нет, хотя кто их там разберет… Сколько хожу в их порты, а так до сих пор до конца и не понимаю, – пожал плечами тот, и их разговор плавно перескочил на обсуждение новых налогов и пошлин.
Ханец был забыт.
А гость из одной из самых закрытых стран прогулочным шагом покинул территорию порта и углубился в городские районы. Миновал ремесленные кварталы, заглянул на известную за пределами Нолда улицу Алхимиков, полюбовался причальной башней одной из пузырных переправ, затем пообедал на улице Деликатесов – в общем, вел себя как типичный бездельник, которого любопытство и желание перемен занесли в сердце магического мира Торна. Если бы за ним следили филеры, и те бы ничего подозрительного не заметили. Даже когда он вдруг внезапно остановился у среднего пошиба таверны, некоторое время изучал неприметный рисунок на стене под одним из окон, а затем с непроницаемым лицом свернул ко входу.
Внутри он тоже повел себя совсем не так, как полагалось посетителю. Не замер в дверях, изучая зал и выбирая столик, не принялся искать слугу, а сразу же направился к скучающему хозяину. Приблизился, уронил сумку на пол, после чего оперся обеими руками на стойку и испытующе посмотрел в глаза трактирщику.
– И чего дальше? – фыркнул тот.
Вместо ответа ханец кивнул на стойку перед собой, протер рукавом вроде бы чистую поверхность и одним текучим движением изобразил глаз с двумя завитушками. С пугающей невозмутимостью опять поднял глаза на трактирщика и… удовлетворенно кивнул, когда увидел горячечный румянец, вспыхнувший у того на щеках.
– Господин, неужто дождались, господин! – зашептал нолдец прыгающими губами.
– Владыка всех помнит и никого не забывает, – веско сказал ханец и кивнул на дверь за стойкой. – Быть может, продолжим разговор там?..
Спустя час ханец сидел в небольшой комнатушке в окружении десятка небогато одетых горожан и говорил, говорил, говорил… Крохотная группка последователей Владыки, созданная одним из принявших новую веру работников посольства в Старом Гиварте, жаждала вестей от единомышленников. Любые новости из священной земли, первой принявшей власть Владыки, были для них глотком свежего воздуха в духоте собственного невежества, прохладным бризом в жаркий день, единственной возможностью приобщиться к истинной славе живого божества. Несколько лет они просто собирались здесь, общались, пересказывали друг другу новости из Сардуора, спорили и… верили, слепо верили в то, что о них не забыли и на остров все же прибудет эмиссар от медленно растущего храма Владыки.
И вот дождались! Первосвященник Гарук лично направил в Семь Башен проповедника Сяо Гуна, чтобы тот, ведомый верой в душе и опираясь на силу Священного Ока, указал им их путь. Как они могли упустить свой шанс узреть свет Владыки?! Вот и не отпускали они ханьца, окольными путями попавшего в островную республику, требуя от него все новых и новых откровений.
– Итак, записывайте: «Моя вера тверда, и нет в сердце страха…» – принялся диктовать одну из утвержденных храмом и орденом литаний Сяо Гун.
Везти списки священных текстов он не стал, опасаясь обыска на таможне, а потому теперь восстанавливал их по памяти. Строчка за строчкой, стих за стихом, словно бусы нанизывая на нить, Сяо Гун раскрывал перед неофитами историю становления человека Владыкой… Где надо пускаясь в пространные объяснения, а где не чураясь простейших гипнотических чар. Когда он покинет Нолд, именно им предстоит нести свет новой веры среди островитян, и в их понимании догматов не должно было быть слабых мест.
Так продолжалось до поздней ночи. Лишь когда последователи Владыки разошлись по домам и Сяо Гун остался наедине с трактирщиком и Ларетом – тем самым слугой из посольства, который и принес семена новой веры на землю магов, – лишь тогда он смог приступить к исполнению второй своей миссии. Миссии, порученной ему самим Чиро Кунише.
– Ларет, ты понимаешь, что служение храму требует не только духовного рвения, но и готовности жертвовать во имя Владыки? – спросил Сяо Гун, подкрепляя свои слова легким, почти незаметным внушением.
Ларет с готовностью кивнул, а в глазах трактирщика мелькнуло нечто похожее на зависть. Для жаждущих свершений неофитов подобное поручение смотрелось лучше иной награды.
– Приказывай, гос…
– Владыке интересен Паффер Луганз, бывший посол Нолда в Западном Кайене. Ты знаешь, как его найти? – перебил его Сяо Гун. И, едва дождавшись торопливого кивка, продолжил: – Передать пакет сможешь?
На лице Ларета появились признаки мучительной борьбы. Чувствовалось, что он бы и рад помочь, но как это сделать, не представляет.
– Господин… я всего лишь слуга, и меня просто не пустят на порог дома мага, – наконец пробормотал Ларет.
Сяо Гун поощрительно покивал и протянул ему деревянный жетон.
– С этим я уверен, что пустят, – пообещал он. – Вряд ли Луганз откажется признать знак, который собственноручно передал Владыке…
Ларет дрожащей рукой принял жетон и поднял глаза на Сяо Гуна.
– И что я должен буду сказать уважаемому магу?
– Что посланник императора Сардуора просит его об аудиенции, – не сумев скрыть горделивую нотку в голосе сообщил Сяо Гун.
Вряд ли бывший посол рискнет отказаться от встречи – слишком жаден и слишком труслив. Чтобы утолить его жажду золота, Сяо Гун привез с собой несколько сладкозвучно позвякивающих кошельков, ну а чтобы укрепить в страхе… для этого достаточно назвать имя Владыки. Игнорировать Врага Светлых эльфов – продолжающего жить и здравствовать несмотря на все их старания – и высшего мага не рискнет и птица более высокого полета, чем «крохобор» из Нолда.