Пришлось признать очевидное. Обстоятельства были достаточно наглядными, чтобы забыть об убийствах и грабежах, которые они и не отрицали. Правда, из обвинительного акта исчезла одна статья: изнасилования. Их все-таки приговорили к смерти, но казнь отложили, ожидая облегчения их участи, если не полного помилования, которого кое-кто добивался у высших властей. Помилование пришло слишком поздно для Мэри Рид, которая умерла от лихорадки, сразившей ее в тюрьме накануне родов. Энн Бонни повезло больше, но никто не знает, где она укрылась с ребенком Ситцевого Джека – любимого, но презренного мужа. Энн Бонни, одна из ярких авантюристок океана, покинула арену морского разбоя столь же таинственно, как в свое время Монбар Губитель и Грамон, великий лицедей флибустьерской эпопеи.
Глава пятаяЗнаменитые суда и бесстрашные моряки мыса Горн
Людей, воочию видевших мыс Горн, очень мало. Туманы, дожди, непроглядная ледяная крупа скрывают его три четверти года и даже во время южного лета. И всех, кто к нему приближается, подстерегает опасность. Только по навигационным расчетам моряки определяют, что обогнули мыс. Немногие, кто шел с запада на восток – то есть при попутных, а не при встречных ветрах, – видели мыс и даже сделали фотографии. Он черным конусом более чем на 400 метров возвышается над кипящим пенистым морем. Камень, изрезанный трещинами, в трещинах – снег. Позади, слева и справа, скальный хаос, мрачный и пустынный. Море разбивается о его подножие с грохотом пушечной пальбы.
Карта мыса Горн и Огненной Земли. Из книги Виллема Схаутена «Журнал чудесного путешествия Виллема Схаутена из Хорна в Голландии». 1618
Перед этим мысом нет чистого моря. Он тянется навстречу антарктическим вечным льдам. Их разделяет только узкая полоска – подобие пролива. Мощные западные ветры южной части Тихого океана из-за вращения Земли образуют некую воронку, где ни одно препятствие не тормозит их на пути в 6 тысяч километров. Парусники, идущие против ветра, борются с космическими силами. От стены вечных льдов постоянно откалываются громадные ледяные глыбы. Там встречаются айсберги длиной до ста километров. Человеческие масштабы не подходят для этих краев.
Для парусника обогнуть мыс Горн с востока на запад означает не просто пройти заданную точку. Судно на протяжении 1300 морских миль (2400 километров) должно вести непрерывное сражение со стихией. Если идти из Атлантики, то сначала надо приблизиться к Американскому континенту, двигаться вдоль побережья, а потом рвануть на юг, чтобы в борьбе с яростными ветрами обойти этот выступ. Большие парусники огибали мыс Горн за два месяца, а один из них потратил восемьдесят три дня. Не перечислить тех, кто погиб со всем грузом и экипажем, предпринимая рискованную попытку.
Суда экспедиции Схаутена в проливе Лемера y мыса Горн. Иллюстрация из книги Виллема Схаутена «Журнал чудесного путешествия Виллема Схаутена из Хорна в Голландии». 1618
Встреча команды Схаутена с туземцами. Иллюстрация из книги Виллема Схаутена «Журнал чудесного путешествия Виллема Схаутена из Хорна в Голландии». 1618
Магеллан не огибал мыс Горн. Мы видели, что из Атлантики он попал в Тихий океан (ноябрь 1520 года), пройдя по скалистому коридору длиной 510 километров, который сегодня называется Магелланов пролив. Дрейк тоже не огибал мыс Горн. Он нашел (20 августа 1578 года) вход в лабиринт и вышел из него через шестнадцать суток. 15 июня 1615 года голландский мореплаватель Якоб Лемер отплыл с острова Тексел на двух судах, одним из которых командовал его соотечественник Виллем Схаутен, чтобы попасть в Южное море – Тихий океан. Как и Магеллан, он собирался добраться до Индии, обогнув Американский континент, не заходя в лабиринт, усеянный останками погибших судов. Более того, проход по проливу был запрещен испанцами. Экспедиция прошла мимо входа в Магелланов пролив и, потеряв одно судно, вошла в другой пролив (ныне пролив Лемера). Идя сначала на юго-запад, потом на запад, обогнула южный мыс крохотного островка (январь 1616 года), который Схаутен назвал мысом Горн в память о родном городе. Экспедиции выпал редкий шанс: в разгар южного лета стояла относительно спокойная погода.
Портрет Виллема Корнелиса Схаутена. Гравюра Маттеуса Мериана. 1631
Ни Магеллан, ни Дрейк, ни Схаутен с Лемером, ни моряки потерпевших крушение судов не предпринимали такого путешествия из любви к искусству и ради чистой радости открытия новых горизонтов. Чувство, которое заставляло их рисковать жизнью в борьбе со стихией, было то же самое, что вело всех первооткрывателей, – желание разбогатеть.
Как мы уже видели, после заключения Нимвегенского мира часть флибустьеров перешла в Южное море, либо пересекая перешеек посуху, либо огибая Южную Америку. У нас нет никаких подробностей об их навигационных достижениях, поскольку эти моряки не вели бортовых журналов, чтобы не оставлять следов грабительских операций.
Матросы «Эндрахта» атакуют катамаран туземцев. Рисунок XIX в. по мотивам гравюры из книги Виллема Схаутена «Журнал чудесного путешествия Виллема Схаутена из Хорна в Голландии». 1618
Почти все французские мореплаватели, огибавшие мыс Горн, вплоть до середины XVIII века подделывали документы. В основном то были торговцы из Сен-Мало, направлявшиеся в Чили и Перу. Они нарушали королевские указы, которые запрещали любой вид торговли, ибо торговля была исключительным правом испанцев. Так решил Людовик XIV, когда его внук Филипп V взошел на испанский трон. Штрафы, налагавшиеся на контрабандистов, составляли 3 тысячи ливров. Но одно-единственное путешествие приносило в триста раз больше. Суда малойцев везли в Чили и Перу самые разнообразные товары, в том числе бретонские ткани и парижскую галантерею, по которой красавицы этих стран – испанки – сходили с ума. Обратно везли металлы – золото и серебро. Эта контрабандная торговля, в принципе незаконная, на которую иногда закрывали глаза, приносила городу Сен-Мало столько денег, что жители смогли одолжить безденежному Людовику XIV 30 миллионов.
Титульный лист из книги Виллема Блау «Большой атлас, или Космография». Издание 1664 г.
Роза ветров. Иллюстрация из книги Виллема Блау «Большой атлас, или Космография». Издание 1667 г.
Огибая мыс Горн, торговцы неизменно встречались с американцами, охотившимися на тюленей и китов. Те тоже не раз в году ходили вблизи вечных льдов в немыслимых условиях, которые нынешние европейцы даже не могут себе представить.
1841 год. Американский плотник по имени Джеймс Маршалл заметил в одной из калифорнийских рек блестящий камешек. Он подобрал его, показал знакомому ученому. Это оказался золотой самородок. За четыре недели новость облетела весь мир. Четыре месяца спустя индейское поселение из двадцати хижин Йерба-Буэна превратилось в Сан-Франциско, большой город с постоянно растущим населением. Тысячи мужчин и женщин вместе с детьми покидают города и веси Америки и Европы, отправляясь на калифорнийские золотые прииски, стремясь попасть в новое эльдорадо. Одни пересекают Атлантику на борту парусников или пароходов, высаживаются в Чагресе (Центральная Америка), пересекают перешеек на спинах мулов, в Панаме снова садятся на корабль. Другие высаживаются в Веракрусе и добираются через Мексику и Техас. Третьи огибают мыс Горн – таких большинство, поскольку этот путь намного дешевле.
Адмирал Эдвард Дженнис Фэншоу. Корабль Ее Величества «Дафна» огибает мыс Горн 28 мaя 1852 г.
Суда, которые везли любителей золотых самородков, были деревянными. Американские и английские судовладельцы использовали для перевозок людей старые чайные и опиумные клиперы, а также новые суда, построенные по тем же чертежам. Клиперы не относились к крупным судам. Клипер «Энн Мак-Ким», спущенный на воду в Балтиморе в 1832 году, имел всего 43 метра в длину. Клипер «Мазеппа», который шестнадцать лет участвовал в контрабанде опиума, был менее 28 метров в длину.
Джеймс Эдвард Баттерсворт. Клипер в бушующем море у мыса Горн. Ок. 1851
Эти суда были чемпионами скорости. Они были не только быстроходными, но и крепкими, по тем временам вершиной деревянного кораблестроения. К сожалению, капитаны по большей части не могли похвастаться совершенством своих экипажей. По причине «золотой лихорадки» спрос на моряков быстро превысил предложение, исчерпав ресурс профессиональных матросов. Капитаны, вынужденные набирать команду любой ценой, обращались к торговцам людьми. Таких посредников в крупных портах Америки и Европы было пруд пруди. Они получали премию за любого человека, которого отправляли на борт судна. Меньше других испытывали угрызения совести американцы, которые поставляли на уходящие суда настоящие человеческие отбросы. Будущих матросов они спаивали и приучали к наркотикам. Дельцы-преступники, набиравшие отупевших крестьян, которые никогда не видели моря, не церемонились. Они уверяли капитанов, что эти несчастные, протрезвев, будут служить исправно. Пассажиры уже теснились на борту, судовладельцы торопили с отплытием.
В 1860 году клипер «Челленджер» покинул Нью-Йорк с командой из 56 человек и 8 юнгами, набранными вышеописанным способом. Когда лоцман сделал свое дело и поплыл назад в порт, капитан по имени Уотермен подумал, не стоит ли и ему тоже повернуть назад и высадить команду, один вид которой внушал ему ужас. Но, предвидя гнев судовладельца, решил из двух зол выбрать меньшее – и продолжил плавание.
При первой же смене галса он убедился, что из 56 человек только двое способны выполнить маневр. С них сошло семь потов, пока они лазили по мачтам. Им помогали первый помощник и три других офицера. Вскоре капитан обнаружил, что 17 вновь набранных членов команды страдают венерическими заболеваниями. Их пришлось изолировать в каюте, преобразованной в лазарет. Пятеро из них умерли во время плавания.
Человек двадцать, протрезвев, вели себя как настоящие бандиты. Чтобы защитить себя и пассажиров, Уотермен и его помощники не расставались каждый с двумя револьверами. Им едва удавалось немного поспать. На широте Бразилии головорезы с ножами напали на первого помощника. Уотермен уложил двоих, но не из револьвера, а с помощью железного бруса.