– Завтра возвращаемся в Ходейду.
Так и сделали. Брать за горло турецкого начальника гарнизона Ходейды было бесполезно и даже опасно, поскольку нужно было найти возможность добраться до Турции. Фон Мюкке в конце концов решил, что лучшим выходом будет путь по морю вдоль побережья Аравии на север до Эль-Уэда, конечной станции железной дороги, которая ведет в обратную сторону, но пересекается с железной дорогой Медина – Константинополь.
– Однако существует одна трудность, – сказал турецкий начальник, который, похоже, наконец понял, что фон Мюкке и его люди действительно были немцами. – Англичане прислали военные корабли, которые организовали блокаду побережья на широте Мекки. Там вам морем не пройти. Надо высадиться раньше, к примеру в Лите, и пешком пройти к порту, расположенному дальше к северу. Я узнал, что вы для перехода купили два самбука и что английские шпионы также проведали об этом. Если они успеют предупредить английские суда, вам отсюда не выйти.
Самбук – типичное суденышко Красного моря и Аденского залива. Они бывают разных размеров, от 30 до 200 тонн водоизмещения. Это двухмачтовые парусники, с одной наклонной мачтой и косым парусом. Фон Мюкке вывел свои самбуки одну за другой в довольно близкую пустынную бухту под Ходейдой. Моряки пешком дошли до Хабана и сели на суда. Читатель может подумать, что вышеуказанные события произошли в довольно короткий срок, скажем за две недели. Две даты дают возможность реально оценить продолжительность всех демаршей фон Мюкке и его офицеров, время, понадобившееся, чтобы раздобыть самбуки, чтобы убеждать, угрожать или подкупать всю сволочь разных национальностей, через которых приходилось действовать: немцы вернулись из Саны в Ходейду в конце января, а погрузились на самбуки 14 марта 1915 года. Морские карты Красного моря детальны и точны, но моряки «Эмдена» должны были выйти в море без карт, наняв лоцмана-араба, который был им то симпатичен, то вызывал у них ужасные подозрения. Было невозможно понять, нарочно, из предательства или невезения он посадил на мель один из самбуков у острова Марка, недалеко от побережья. Все моряки пересели на второй парусник. Фон Мюкке, доверившись информации турецкого начальника (он считал, что есть лишь один шанс из двух, что тот солгал), высадил своих людей в Лите, чтобы по суше обойти зону, которую англичане держали под прицелом. Арабские караванщики пользовались этой блокадой и предлагали свои услуги. На спинах верблюдов – почему бы и нет: моряки «Эмдена» были теперь готовы путешествовать и на слонах, и на жирафах, и на львах. И снова местные (турецкие) жандармы предложили сопровождать караван. И как им можно было отказать?
К каравану из сотни верблюдов присоединились арабы, торговцы, перевозчики кофе, риса, бидонов с нефтью, а также целитель из Кунфундаха и его жена. Караван тронулся в путь в 16 часов 28 марта.
Пустыня редко бывает совершенно безлюдной. В первой половине ночи путешественники заметили в лунном свете группу быстро скачущих на юг бедуинов верхом на лошадях. Когда спросили жандармов, те выразили беспокойство.
– В этом районе живут прямые потомки пророка. Все они разбойники.
Прошли часы. На востоке занялась заря. В ее свете четко вырисовывались многочисленные дюны. В это мгновение раздался свист, и все поняли, что это дурной знак. Через двадцать секунд послышались залпы слева, позади, впереди.
– Ложись!
Вспышки выстрелов хорошо видны на расстоянии 80 метров. Чтобы ответить на этот огонь, немцы располагают 4 пулеметами, 23 винтовками, из которых 10 – старые турецкие ружья, и 10 револьверами. Плюс оружие турецких жандармов. Но жандармы не стреляют. Они прячутся за верблюдами.
Фон Мюкке, чемпион Кильских регат, похоже, обладает и хорошими познаниями в пехотном деле. Его пулеметы подавляют огонь противника, он велит пристегнуть штыки и бросает людей в атаку. Враг бежит. Чуть позже караван вновь пускается в путь. Грабители – свободные разбойники и не сражаются с войсками на марше. Они отступают, бегут и возвращаются. Не прошло и четверти часа, как со всех сторон звучат новые залпы. Над дюнами виднеются черные головы.
– Меня задело!
Лейтенант Шмидт получил пулю в живот. Рядом с ним лежит кочегар Ланиг с таким же ранением.
– Сволочи!
Матросы «Эмдена» ведут яростный огонь. Фон Мюкке приказывает экономить патроны. Внезапно враг замолкает, и сразу становится понятно почему. Два жандарма из каравана бегут к бедуинам, размахивая белыми флагами. Фон Мюкке начинает понимать восточный менталитет:
– Будут торговаться. Воспользуемся передышкой.
Если вы читали рассказы о битве при Бир-Хакейме[14], вы знаете, что такое лагерь, расположенный в центре пустыни. Фон Мюкке за три часа организует мини-Бир-Хакейм. Верблюды отведены в центр лагеря, штыками и железными тарелками вырыты пулеметные гнезда, построены небольшие стены из поклажи верблюдов, мешков с кофе и риса, бидонов для нефти, наполненных песком, – всем, что попалось под руку. Те, кто выжил под Верденом[15], скажут вам, что против огня для пехоты любая защита лучше, чем ничего: связка хвороста, камень, ком земли. Или труп приятеля. В четырех углах лагеря установлены пулеметы. Все готово, когда возвращаются жандармы с условиями, которые поставил враг, чтобы пропустить караван: передача всего оружия и боеприпасов, верблюдов, провизии, в том числе запасов воды, и уплата 11 тысяч фунтов стерлингов золотом. Иными словами, отдайте все, а потом нам ничто не помешает вырезать вас всех. Вдалеке видны бедуины, наблюдающие за лагерем.
– Открыть огонь! – приказывает фон Мюкке.
Перестрелка продолжалась всю ночь. Всем дают немного воды, раздают печенье. Лейтенант Шмидт умирает, через некоторое время – кочегар. Утро второго дня. Осада в пустыне редко вызывает приятные ощущения у осажденных. Враг постреливает, пулеметы подавляют огонь. Снова постреливают, снова передышка. Но бедуины по-прежнему не уходят, готовые терзать караван, если он пустится в путь. Так жарко, что люди обжигают руки, если во время стрельбы случайно задевают дуло винтовки. Мало воды. Представьте себе положение раненых. Раненые «Эмдена», лежащие на палубе корабля, должны защищаться от чаек. Здесь же в воздухе парят стервятники. Но они кружат в высоте и ждут своего часа. Ночью враг перестает стрелять. Доносится лай шакалов и что-то вроде зловещего хохота гиен.
Солнце восходит над горизонтом в третий раз. Скажем сразу, что осажденным в этот день пришли на помощь. После перестрелки, когда вода уже была на исходе, бедуины выдвинули новые предложения, чтобы уйти, – всего 22 тысячи фунтов золотом, – а фон Мюкке в очередной раз ответил отказом. Несмотря на отказ, тишина со стороны врага, никаких выстрелов.
Осторожно отправляется разведка: бедуины исчезли.
Через полчаса появляются шестьдесят человек на верблюдах. Их вождь берет слово, а лекарь переводит:
– Это – принц Абдалла, второй сын эмира Мекки.
До них дошла весть, что на нас напали, и он бросился выручать нас и рассеял нападавших.
Действительно, чуть ранее за дюнами слышались выстрелы. Наконец кошмар закончился. Караван трогается в путь под защитой войск эмира. Моряки «Эмдена» пересекают зону английской блокады, добираются до Эль-Уэда. Это был конец не только кошмара, но и приключения. По железной дороге от Эль-Уэда до Эль-Ала, а оттуда до Константинополя. Вице-адмирал Сушон, командующий немецкой средиземноморской дивизией, прибыл вместе со своим штабом, чтобы встретить моряков. Офицеры и матросы надели новую форму, которую им прислали.
Их поезд утром в Пасху прибыл на вокзал Хайдарпаса в турецкой столице. Фон Мюкке салютовал адмиралу шпагой:
– Имею честь доложить, что десантная рота «Эмдена», состоящая из пяти офицеров, семи морских офицеров и тридцати семи солдат, прибыла в ваше распоряжение.
Самое любопытное – может быть, самое типичное – из восточного приключения мы оставили на конец.
Осажденные пустыни приняли с подлинной признательностью освободителей, прибывших под командованием принца Абдаллы. Позже фон Мюкке узнал, что на самом деле его отец, эмир Мекки, приказал напасть на караван. Добыча есть добыча, и как жить, если слишком пристально знакомиться с теми, кого собираешься ограбить, будь то союзники или враги? Увидев, как сопротивляются осажденные, арабы, хотя и имели численный перевес, приняли решение: притворимся их освободителями!
И сегодня этот случай наводит на размышления.
Глава восьмаяСамый безумный подвиг
Веллингтон, Новая Зеландия. Сто пятьдесят тысяч жителей. Жилые кварталы карабкаются по обдуваемым ветрами холмам, которые словно нависают над остальной частью города. В порту всегда царит оживление, но в момент, когда мы прибываем в Веллингтон, город живет необычайной жизнью. Идет июль 1942 года. Начавшись в Европе, как и в 1914 году, война охватила весь мир. На зелено-голубом море стоят сотни боевых кораблей, выкрашенных в темно-серый или защитный цвет, и с каждым днем их становится все больше. На них развеваются английские либо американские флаги. Линкоры, крейсера, крейсера ПВО, эскадренные миноносцы, тяжелые танкеры с мостиком на корме, три авианосца с бесконечными палубами, на которых жмутся друг к другу боевые самолеты. Запах мазута чувствуется даже в жилых кварталах.
Стоит южная зима – дождливо, ветрено, холодно. Жители Веллингтона без всякого удовольствия рассматривают это скопище кораблей в порту и на рейде.
– Японцы не преминут напасть на нас. Это будет новый Пёрл-Харбор.
После Пёрл-Харбора японцы захватили Малакку, Борнео, Новую Гвинею, Соломоновы острова. Новозеландцы считают, что следующая цель японцев – Австралия. Затем состоялась Мидуэйская битва, и на дно отправились один американский и три японских авианосца. Война может затронуть и Новую Зеландию. Японцы могут совершить нападение на Веллингтон, пока там стоит такая армада.