С каждым днем солнце поднималось над горизонтом все ниже. 4 ноября оно не взошло совсем. Баренц объяснил, что солнце снова покажется только весной. Ему, конечно, поверили, но испытать на собственном опыте, что такое полярная ночь, оказалось тяжелой мукой. Сорок пять лет назад Уиллоуби и его товарищи не выдержали зимовки во тьме. К весне все они умерли.
Если бы не глава экспедиции, голландские моряки проводили бы бо́льшую часть времени лежа. Баренц заставлял их выходить на воздух и делать упражнения, а потом мыться в бочке. 1 декабря хижину занесло снегом по самую крышу. На этот раз люди трое суток не вылезали из постелей и пробыли почти в полной темноте в дымном помещении, поскольку тяги в трубе почти не было. Они передавали друг другу нагретый камень, чтобы хоть немного согреться. Пол и стены покрылись слоем льда толщиной 5 сантиметров. Люди жаловались и говорили, что умирают. Баренц с его неукротимой энергией заставил расчистить выход и направил отряд на судно за каменным углем:
– Он даст больше тепла, чем дрова.
Тепла уголь действительно давал больше, но зимовщики едва не задохнулись. Пришлось вернуться к дровам.
С корабля также был привезен бочонок с хересом. Замерзшее вино пришлось рубить топором.
Морозы немного отступили, но снежные бури почти без перерыва продолжались весь январь 1597 года. Выходить было невозможно. 26 января умер один из матросов – первая жертва цинги.
Баренцу подчинялись, слепо верили ему. Трудно найти другой такой пример любви и уважения к своему капитану со стороны команды. Наконец появилось солнце. Судно по-прежнему покоилось на ледяном холме. Голландцы посетили его 15 апреля. Выглядели они неважно, но улыбались бледному солнцу и радовались, что остались в живых. Их настроение поднялось, когда они осмотрели корабль и не нашли заметных повреждений. Следовало только восстановить такелаж. Но было и печальное обстоятельство: больной Баренц едва стоял на ногах.
2 мая задул сильный юго-западный ветер и льды начали ломаться с невероятным грохотом, часто похожим на пушечную канонаду. Судно не двигалось. К 6 мая море ото льдов очистилось, но бухту по-прежнему покрывали льды. Судно словно памятник застыло в четырехстах шагах от чистого моря. Сколько могло так продолжаться?
Баренц видел, что люди сильно ослабели и вряд ли смогут выполнить тяжелые работы по ремонту корабля. Однако они стремились вернуться домой любым способом.
О дальнейших поисках Северо-Восточного прохода пока не могло быть и речи: к концу подходила провизия, люди дошли до крайнего изнеможения. «Судно надо бросить, – решил Баренц. – Поплывем на шлюпках».
Трое суток ушло на приведение в порядок двух шлюпок, затем встала проблема их спуска на воду. По снегу следовало перетащить также снаряжение шлюпок и остатки провизии. Работа продолжалась целый месяц. Опять появились белые медведи. Они шли и с суши, и с моря – голодные, тощие, злые – и буквально осаждали людей.
После завершения всех работ рассказ об экспедиции был заложен в дуло мушкета, подвешенного в центре дома под трубой. 13 июня больного Баренца уложили на сани и доставили на шлюпку. 14 июня в шесть утра были подняты паруса и экспедиция двинулась в путь, оставив на ледяном цоколе первый корабль, забравшийся в эти широты. Позже он затонул, но дом, стоявший на суше и не испытавший на себе ярости моря, устоял.
Две шлюпки шли на юг вдоль западного побережья Новой Земли, мимо которого в прошлом году к северу плыл корабль Баренца. Шлюпки двигались медленно, поскольку льды растаяли не полностью; часто путь преграждали громадные ледовые поля. Тогда приходилось разгружать шлюпки, перетаскивать их до чистой воды, грузить вновь. 20 июня Баренцу сообщили, что умирает один из матросов – Клас Андрисон.
– Мне кажется, что и я протяну недолго, – ответил Баренц.
Все удивились его словам, потому что он в этот момент изучал морскую карту.
Баренц поднял голову и промолвил:
– Мои силы на исходе.
Вскоре он скончался. «Смерть Баренца, – писал Геррит де Фер, – доставила нам немалое горе, ибо он был главным руководителем и незаменимым штурманом. Но мы не могли противиться воле Божьей, и эта мысль немного утешила нас».
Путешествие продолжалось. Тринадцать оставшихся в живых людей страдали от цинги. Во время высадки на берег они нашли так называемую ложечную траву, одно из сильнейших противоцинготных средств. Путешественники набросились на нее, и двое суток спустя болезнь отступила.
Покинув Новую Землю, моряки под парусами двинулись на юго-запад. Буря разметала шлюпки, но они все же добрались до острова Кильдин, неподалеку от Кольского полуострова. Поморы сообщили им, что в Коле стоят три голландских судна. Моряки обнялись от радости, увидев голландский флаг на гафеле одного из судов. Они пали на колени и возблагодарили Провидение, узнав, что капитан одного из них – Ян Рийп.
Экспедиция, организованная купеческой гильдией Амстердама, закончилась с коммерческой точки зрения крахом. Однако представители гильдии, городские чиновники и толпа амстердамцев 1 ноября 1597 года радостно встретили людей в медвежьих шкурах и песцовых шапках. Голландия воздала почести своим героям, и рассказ об их путешествии был напечатан за счет ратуши. Она не прогадала, поскольку книга стала бестселлером того времени.
Море, которое омывает мыс Нордкап и Новую Землю, носит ныне имя Баренца. Баренцево море часто упоминалось в сводках во время Второй мировой войны, ибо там разворачивались яростные сражения; здесь погибло множество моряков. С некоторыми из них мы встретимся позже.
Возвращение экспедиции Баренца положило конец попыткам голландцев найти Северо-Восточный проход. В книге об Индийском океане я уже рассказывал, как в 1596 году – в год отплытия Баренца – другие голландцы взяли курс на мыс Доброй Надежды, дошли до Индии, где началось их соперничество с португальцами, закончившееся изгнанием последних. Когда в 1597 году стало ясно, что победа не за горами, арктический путь в Китай перестал интересовать Голландию.
Но он продолжал интересовать Англию, поскольку англичане, которые будут хозяевами Индийского океана и превратят Индию в свою колонию, по многим причинам выбрали путь вокруг мыса Доброй Надежды позже голландцев. Достижение Баренцем столь высоких широт поразило воображение Елизаветы I. Ее самолюбие было уязвлено тем, что в северных морях, которые она считала английскими, англичане оказались среди отстающих. Английских купцов волновали будущие прибыли от этих морей, кишащих китами и моржами; неплохо было бы заодно открыть и путь в Китай. Но поскольку Баренцу не удалось пройти Северо-Восточным путем, взоры снова обратились к Северо-Западному проходу. С 1603 по 1607 год на его поиски отправилось несколько экспедиций. Нет нужды подробно рассказывать о них, о судах, о мореплавателях: трудности, встреченные ими, ничем не отличаются друг от друга. Но две экспедиции стоит выделить особо.
Даже французы, которых мало интересуют морские дела, знают имя Гудзона, в честь которого названа река в Нью-Йорке. Гудзон в 1607 году достиг 80°23´ северной широты к западу от Шпицбергена. Как и Баренц, он хотел отыскать Северо-Восточный проход и отплыл именно с этой целью. Но поднял якоря слишком поздно: уже начиналось наступление северных льдов.
По возвращении Гудзона в Лондон его наниматели отказались финансировать новую экспедицию.
– Будь по-вашему. Найду помощь в другом месте. Но на этот раз пойду на северо-запад.
В третье путешествие, не поднимаясь к северу, Гудзон добирается до Американского континента на широте Кейп-Кода, проходит вверх по течению реки Гудзон до места, где ныне стоит Олбани, спускается обратно к устью, где голландцы в 1626 году основали Новый Амстердам, ядро будущего Нью-Йорка.
– Такой мореплаватель не может служить в ущерб своей родине! – так высказалась королева, и английские купцы снова дают Гудзону деньги.
Четвертое путешествие. На этот раз мореплаватель добирается до Американского континента далеко на севере, минует широкий пролив, еще один и видит перед собой необъятный морской простор.
– Вот он, Северо-Западный проход!
Нет! Это всего лишь внутреннее море, залив, названный позже его именем. Гудзон бессистемно его исследует. Но наступает зима, и приходится остаться на берегу. Это третья зимовка европейцев в полярных районах. Уиллоуби погиб вместе со всеми соратниками. Баренц умер, но часть его экспедиции выжила и вернулась домой. Большинство членов экспедиции Гудзона тоже вернулись, но сам Гудзон пропал без вести по вине экипажа. В июне, когда его «Дискавери» поднял якорь и направился к выходу из залива, на корабле вспыхнул мятеж. Гудзона с сыном и семью верными ему матросами бросили в лодке без оружия и съестных припасов.
За исключением четырех матросов, погибших от рук индейцев, и Роберта Джуэта, умершего уже у берегов Ирландии, все остальные мятежники вернулись в Англию. Они не могли сказать ничего вразумительного, но привезли составленные Гудзоном карты и клялись, что Северо-Западный проход существует и что они видели вход в него, где «кипел большой прилив». Вряд ли они откровенно поведали об обстоятельствах, при которых покинули Гудзона. Рассказ вернувшихся в Лондон моряков оказался столь щекотливым, что дело замяли, и больше о драме в Гудзоновом заливе никто не вспоминал. Но коммерческий успех экспедиции был громадным. В 1670 году по предложению своих финансовых советников, которые тщательно изучили сведения, доставленные мятежниками «Дискавери», король Карл II создал Компанию предпринимателей Англии для торговли в Гудзоновом заливе. Основной предмет торговли – пушнина. Компания Гудзонова залива процветает до сегодняшнего дня.
Другим великим полярным мореплавателем той эпохи был Уильям Баффин, который, по-видимому, понял, что Гудзонов залив не что иное, как громадный тупик, и Северо-Западный проход следует искать дальше, к северу от него. Он не страдал предрассудками и в 1615 году отплыл из Лондона на «Дискавери» – на том самом судне, которое по чужой воле покинул Гудзон. Команда, конечно, была новой, кроме одного из мятежников – лейтенанта Байлота. Может быть, от него Баффин и узнал, что из Гудзонова залива никакого выхода дальше на запад нет. Баффин поднялся до высоких широт вдоль Американского континента, оставив по правому борту западное побережье Гренландии, и дошел до места, где ныне расположена база ВВС США Туле. В этом районе он нашел сначала один, затем другой и третий проливы, ведущие на запад. Если бы его не остановили льды, заставив повернуть назад, он мог бы достигнуть чистых вод моря Бофорта, то есть открыть Северо-Западный проход.