л там кучу денег и потому запросил за алмаз неслыханную сумму. Мне пришлось продать все свое имущество, чтобы выкупить алмаз для вас, великий сахиб!»
Томас Питт поморщился: «Сколько же ты просишь, Джемчанд?» — «Триста тысяч пагод!» — прошептал торговец и склонился в нижайшем поклоне.
Питт с тоской взглянул на лежащий на его ладони камень. Он, конечно, великолепен, но цена… Это же почти 150 тысяч фунтов!.. Даже у губернатора Ост-Индской компании нет таких денег. А может, полоснуть по тонкому горлу этого ссохшегося индуса, как некогда сделал матрос? Пальцы Питта сами потянулись к потайному кинжалу, но в этот миг он почувствовал, как в его спину прямо под левую лопатку уперлось тонкое лезвие длинного стилета. Оказывается, раболепно кланяющийся торговец прибыл на встречу не один! С внешней стороны беседки прятался хладнокровный наемный убийца, готовый нанести мгновенный удар сквозь бамбуковые перекладины. Губернатор икнул от ужаса и выронил блистающий камень…
Но разве он мог отказаться от сокровища?! Тайком Питт запретил всем перекупщикам в Мадрасе покупать алмаз у Джемчанда. Торговец занервничал. Хотел сбежать из города, но охрана не выпустила. И тогда он начал сбавлять цену. И вот через три месяца яростного торга Питт купил алмаз за 49 тысяч пагод, то есть за 24 тысячи фунтов.
Это был блаженный миг! Даже сейчас, вновь переживая его во сне, измученный Питт улыбался. Он снова держал в руке свою застывшую радугу, и путь его был предопределен. Вернувшись на родину, он поспешил в контору самого известного лондонского ювелира Джозефа Коупа. Тот ошарашенно повертел камень в проворных пальцах, поцокал языком и схватился за голову: «Я боюсь гранить такое сокровище!» Но бывший губернатор пообещал ему 5 тысяч фунтов (еще никто в мире не платил за огранку таких денег!), и ювелир сдался. Два года он работал. Сначала прислал Питту «осколки», оставшиеся после резки алмаза. Их пустили на продажу, и они произвели сенсацию своей чистотой и блеском. Несколько ограненных крупинок купил сам русский царь Петр I, хотя, говорят, в далекой Московии бриллиантов словно булыжников на мостовой. За «осколки» выручили почти 10 тысяч фунтов! Сколько же будет стоить сам алмаз, когда станет бриллиантом?! Питт был в курсе каждого надреза ювелира, знал, что камень похудел почти в три раза — стал весить 140,5 карата. Но все равно остался самым огромным бриллиантом мира. Наконец Питт увидел его в полном блеске. И если алмаз был поразителен, то бриллиант и вовсе стал неотразим!..
Тихо скрипнула дверь. Томас Питт застонал и мгновенно проснулся. Неужели душители — самые страшные убийцы Индии?! Они всегда подкрадываются тихо и мгновенно накидывают на горло жертвы тонкую, но невероятно прочную веревку, из которой не вырвешься!.. Схватив кинжал, он распахнул полог. Но перед кроватью стоял его собственный слуга с завтраком на подносе: «Доброе утро, милорд!»
Питт схватился за голову. Ничего себе — доброе?! Да он либо жизни лишится с этим бриллиантом, либо с ума сойдет!..
Бывший губернатор рассеянно макал хлеб в теплое молоко, когда прибыл Айзек Эбенден, суетливый лондонский ювелир-перекупщик: «Я нашел отличного покупателя, милорд! Никто не сыщет лучше».
Питт только пожал плечами. Он давно привык, что ювелиры оповещают его о выгодных покупателях, но дело не движется. Ведь он просит за свое сокровище фантастическую сумму — 135 тысяч фунтов. К тому же никому не показывает сам бриллиант, только его точную имитацию. На таких условиях никто не соглашается на покупку.
«Мой покупатель не стоит за ценой, милорд, — продолжал ювелир. — Он готов выложить вам 3 миллиона 375 тысяч франков плюс мои проценты!» У Питта хлеб вывалился в чашку, а молоко потекло по коленям. «Кто этот крез?» Ювелир напыжился и торжественно объявил: «Герцог Орлеанский — регент при малолетнем короле Франции Людовике XV!»
Шел 1717 год. Герцог Орлеанский действительно купил «Питта» за 3 миллиона 375 тысяч франков. Англичане были уведомлены, что за такие баснословные деньги герцог желает сделать подарок своему подопечному — юному Людовику XV На самом же деле толстяк герцог сам обожал драгоценные камни и потихоньку, став полновластным хозяином королевской казны, решил собрать недурную коллекцию — собирал же когда-то кардинал Мазарини свою. И, между прочим, отдал ее в дар Людовику XIV. Герцог Орлеанский вообще не был скаредой, почему бы ему не собрать коллекцию в дар любимому племяннику Людовику XV?
Словом, с 1717 года знаменитый «Питт» перебрался во Францию. И началась его новая история.
«Регент» — месть бриллианта
Герцог Орлеанский, шумный и жизнерадостный прожигатель жизни, любовно пересыпал сквозь пальцы драгоценные камни. Его племянник, семилетний король Франции, с восхищением смотрел на разноцветные огни, вспыхивающие на ладони опекуна.
«Как называется этот бриллиант?» — Любопытный Людовик вынул из дядюшкиной ладони самый большой камень.
Герцог Орлеанский замялся. Не говорить же королю, хоть и юному, что самый большой бриллиант в мире носит имя какого-то бывшего английского вояки.
«Этот камень называется «Регент». В честь меня, ведь это я купил его для тебя, мой мальчик! — нашелся он и захохотал над собственной шуткой. — Помни, это — главный камень нашей сокровищницы. Ты должен его ценить, а то он обидится на тебя и станет пакостить!» И герцог снова шумно захохотал.
Людовик хорошо запомнил эти слова и потому в 1723 году приказал вделать бриллиант в свою парадную корону. Став полновластным королем, он любил устраивать праздники, пиры и забавы. Задаривал драгоценностями бесчисленных фавориток, но и свою жену, королеву Марию, подарившую ему десять детей, не забывал. И в честь свадьбы своего старшего сына-наследника, дофина Луи, подарил блестящего «Регента» супруге. Она то украшала им свою прическу, то носила в виде кулона. А в конце свадебных торжеств преподнесла камень сыну-наследнику. И отчего король не помешал? Впрочем, ему было не до того. У любвеобильного Людовика XV как раз начинался «роман жизни» с несравненной мадам Помпадур.
Дофин не оценил подарка матери и приказал вставить «Регента» в… бронзовую чернильницу. Но с того времени что-то всегда настораживало его, едва он подходил к письменному столу. Казалось, бриллиант сверкает зло и резко, прямо-таки источая флюиды ненависти к дофину. Впрочем, что Луи до сверканья одного камня? Он же наследник всех бриллиантов Франции!
Однако время шло, а наследство не приближалось. Король Людовик XV отличался отменным здоровьем, и ни одна хворь его не брала. А вот дофин начал болеть. И во время болезней пристрастился к странному времяпровождению — начал сочинять… завещания. Садился за письменный стол из красного дерева, брал белый лист и опускал перо в начищенную до блеска бронзовую чернильницу. И, черт побери, в эту секунду ему казалось, что коварный бриллиант одобряет его действие — проклятый камень словно подталкивал его свести счеты с жизнью!
На Рождество 1764 года дофин Луи, харкая кровью, принялся за очередное завещание. Впрочем, завещать он мог лишь несколько личных замков, все остальное отходило французской короне, а потом и новому наследнику. Другому наследнику!.. Луи всхлипнул и в сердцах швырнул бронзовую чернильницу прямо об стену. Темная жижа потекла по вызолоченным обоям…
До следующего Рождества дофин не дотянул. Титул наследника перешел к его сыну — и после смерти деда тот стал королем Людовиком XVI. Тихий и робкий юноша не жаждал никакой власти, зато обожал работать в мастерской: сам делал сундуки и замки к ним, чинил мебель. Однажды в пыльной комнатушке нашел в комоде покореженную старую чернильницу, уже решил отбросить ее в дальний угол, да вдруг увидел странный блеск. Протер рукой и ахнул — мощнейшая радуга в тысячу цветов ударила в глаза. В мастерской Людовик вынул бриллиант из покалеченной чернильницы. Позвал хранителя драгоценностей. Тот побелел как мел. Еще бы — великий «Регент» валялся где-то в кладовке! За такое хранителя могли и казнить. И бедняга бухнулся перед королем на колени. Но молодой Людовик, расспросив о камне, только вздохнул: «Что мне с ним делать?» — и отослал бриллиант любимой женушке Марии-Антуанетте.
Та, конечно, знала, что делать с драгоценностями. «Регентом» она приказала украсить… шляпную заколку. Впрочем, проносила недолго: «Он слишком тяжел, голова болит!» Но, видно, и короткое унижение злопамятный бриллиант запомнил. Потому что когда в июне 1791 года венценосное семейство попыталось сбежать из революционного Парижа, но было задержано в городке Варенн, из одного из баулов предательски выпал огромный блестящий камень. И сразу стало ясно, что задержанные — королевская чета: у кого еще может быть такое сокровище? Вот она — бриллиантовая месть!
Королевскую карету завернули в Париж. Мария-Антуанетта дрожала от страха: «Проклятый «Регент» выдал нас!»
Людовик апатично поднял на нее глаза: «Я предупреждал, не берите его с собой! Мой дед говорил, что «Регент» не будет любить того, кто с ним небрежен. А вы вставляли его в заколку для шляп… Кому это понравится?» Мария-Антуанетта свирепо покосилась на мужа, словно это он был виноват во всех бедах ее жизни: «Прекратите, наконец, нести чушь! Можно подумать, этот камень живой!» Людовик вздохнул: «Все живое, мадам… И все имеет свои привычки. Только вы не хотите этого замечать…» Королева взвизгнула: «Прекратите!! Нам не удалось покинуть вашу кошмарную страну, а вы говорите про чьи-то привычки!» Людовик вздохнул уже совсем обреченно: «Это не я, это мой дед говорил… «Регент» — камень власти, и он не должен покидать Францию. Иначе страну ждет беда. Это вы хотели уехать, а не он… Вот хитрый камень и решил остаться…»
Двадцать первого января 1793 года нож гильотины отсек голову короля под радостные крики народа. А через несколько месяцев с «госпожой гильотиной» познакомилась и Мария-Антуанетта, причем радость народа была еще сильнее. А «Регент», конфискованный революцией, перешел в казну государства.