Путь к славе
На протяжении вот уже восьмидесяти лет в последний день октября в Нью-Йорке проводится довольно необычный спиритический сеанс. За столом собираются несколько человек, среди которых непременно присутствуют самые известные в мире иллюзионисты. Спириты время от времени меняются, но действо всегда неизменно: попытка вызвать из потустороннего мира дух мага и волшебника Гарри Гудини. Удивительно — этот человек, ставший легендой еще при жизни, до сих пор продолжает водить за нос своих коллег, историков, поклонников, число которых постоянно возрастает даже после его смерти.
Великий Гарри всегда утверждал, что он родился в Америке, а своей родиной называл город Эплтон в штате Висконсин. Лишь его близкие знали, что это, мягко говоря, не совсем так. На самом деле он появился на свет 24 марта 1874 г. в Будапеште в бедной еврейской семье, а его настоящее имя Эрих Вайс. Когда мальчику исполнилось четыре года, родители эмигрировали в США, хотя и там Вайсам с шестью детьми жилось несладко.
Подростком Эрих хотел стать актером, но отец, Меир Самуэль Вайс, раввин городка Эплтон, крайне отрицательно отнесся к этой перспективе, а потому, наверное, сын выбрал более нейтральное ремесло иллюзиониста. Фокусами он увлекался с шести лет и о своих первых опытах вспоминал всю жизнь: мать прятала в шкаф свежие пирожки, через час они исчезали, а замок оставался запертым...
Директор заезжего цирка удивился способностям мальчишки и взял его на работу. Гарри, обвязанный веревками, проворно освобождался от пут; подвешенный за ноги вниз головой, собирал с пола иголки... веками. Когда его заставляли играть роль человека, пойманного в джунглях, он рычал и ел сырое мясо на глазах у публики, проходившей мимо клетки.
Кстати, в одной еврейской энциклопедии выдвигалась гипотеза, что Гудини подстегивало вечное желание доказать, что евреи ничем не хуже, а во многом и лучше людей других национальностей. Но вряд ли только это двигало чувствами Гарри. Просто он всегда стремился сохранять отличную физическую форму, чтобы демонстрировать миру способность человека достигать вершин не только в сфере интеллекта, но и там, где требуются мускулы и способность владеть своим телом.
Вечное беспокойство о детях вскоре подорвало здоровье раввина. Двенадцатилетнего Эрика призвали к постели умирающего отца и заставили поклясться на Торе, что он всегда будет заботиться о матери. Но в такой клятве не было необходимости: сын горячо любил мать и впоследствии отсылал ей большую часть своих заработков.
Так началась самостоятельная жизнь будущего короля цепей, карточных фокусов и маэстро иллюзии. Гудини работал подручным кузнеца, слесарем, странствовал с бродячим цирком, работал в труппе канатоходцев, затем стал выступать с фокусами в дешевых кабачках. Тогда же появился и псевдоним — дань памяти известному французскому фокуснику Роберту Гудэну.
В 1891 г. Гудини решает объединиться со своим братом Тео. Центральным номером программы была метаморфоза с сундуком: одного брата запирали внутри, а другой усаживался сверху. Всего на несколько мгновений их закрывали занавеской, а когда ее отдергивали, то оказывалось, что братья поменялись местами. С тем и отправились юные фокусники в Чикаго, где их тоже ждал восторженный прием. Успеху способствовали и навыки «медвежатника», которыми Гарри овладел благодаря одному местному криминальному авторитету, что очень пригодилось для его дальнейших фокусов.
Весной 1894 г., выступая в Нью-Йорке, Гудини познакомился с Бесс Ранер, которая вскоре стала его женой и ассистенткой. Женился Гарри вопреки семейным традициям, ведь Бесс была католичкой. Брак оказался счастливым: Гарри и Бесс шли по жизни вместе, в горе и в радости она была его верной подругой и помощницей. Бесс рассказывала, что в молодости Гудини был вспыльчив, но они договорились любым путем избегать семейных ссор. Так, если он поднимал три раза правую бровь, жена должна была замолчать. Если сердилась она, то муж должен был выйти из дома, обойти его и бросить шляпу в окно комнаты. Если Бесс выбрасывала шляпу назад, значит, она еще не успокоилась. И он не возвращался в дом до тех пор, пока шляпа не оставалась в комнате...
Через пять лет совместная программа Гарри и Бесс была доведена до совершенства — и супруги отправились покорять Европу. Разумеется, «Метаморфозы» — фокус с ящиком при участии жены — оставались центральным трюком программы и пользовались неизменным успехом. В то же время Гарри постоянно расширял сферу приложения своих творческих сил. В 1899 г. в одной из чикагских газет однажды появилось сообщение о необычном происшествии: некий молодой человек, подойдя к дежурному полицейскому и указав на наручники, прикрепленные к его поясу, сказал: «Ваши оковы мне не страшны, они меня не удержат. Если хотите, можете проверить сию минуту». Полицейского долго уговаривать не пришлось. Он тотчас защелкнул наручники на запястьях наглеца. Молодой человек повернулся к полицейскому спиной и практически сразу же отдал блюстителю порядка невероятным образом снятые «браслеты». Это был Гарри Гудини.
Директор варьете «Орфеум» Мартин Бек сразу отметил неординарные способности юноши и предложил ему контракт на 60 долларов в неделю. Каждый вечер Гудини перед зрителями освобождался от наручников, выходил из запертого, обвязанного веревками чемодана, куда его, скованного, запирали зрители. В таком же чемодане оказывалась и его жена Бесс с наручниками на запястьях.
Однажды Гарри смог высвободиться от наручников и ножных «браслетов», изготовленных по специальному заказу полицейских, и Мартин Бек тут же увеличил ему жалованье до 90 долларов в неделю.
В другой раз, после тщательного обследования врача, артисту связали руки за спиной, надели наручники, кандалы и все это скрепили цепью. Детективы отвели Гудини в соседнюю комнату, откуда он вернулся со связкой оков в руках. Полицейские, придя в себя, надели на Гарри смирительную рубашку и вновь отвели его в соседнюю комнату. Но через некоторое время Гудини, как ни в чем не бывало, вышел из нее свободным. Директор варьете «Орфеум» поднял его гонорар до 125 долларов в неделю.
А в 1900 г. Гудини нанес окончательное поражение полиции, когда освободился не только от пяти пар наручников, но и менее чем за восемь минут вышел из тюремной клетки с патентованным замком. Об этом имеется официальный документ, подписанный шефом полиции и двумя инспекторами.
В годы расцвета артистической деятельности Гудини еще не существовало телевидения, которое сегодня с огромным успехом использует блистательный Дэвид Коперфилд. Но Гарри все равно умудрялся собирать на своих представлениях тысячные залы и не испытывал недостатка в газетных публикациях. Разумеется, феномен Гудини возник не на пустом месте. У Гарри были великие предшественники, которые оставили после себя богатое наследие, особенно в области спиритизма и магнетизма — явлений, характерных для всего XIX в.
А начиналось все с эпидемии столоверчения, едко высмеянной Львом Толстым в комедии «Плоды просвещения». Спириты верили, что в присутствии медиума духи будто бы стучат ножками стола, указывая количеством ударов порядковые номера букв в азбуке, или двигают блюдце со стрелкой по бумаге, на которой написан алфавит. У особо одаренных медиумов духи сами писали на бумаге или на аспидной доске, завязывали и развязывали узлы, перемещали предметы и даже позировали перед фотографом.
По утверждению спиритов, духи могли предсказывать будущее, в чем нуждались в то время многие люди. Примерно с первой трети столетия стали периодически происходить экономические кризисы: закрывались промышленные предприятия, разорялись банки, мелкие вкладчики неожиданно теряли все свои сбережения. Разгул биржевых спекуляций давал возможность за один день разбогатеть или разориться дотла.
В эту пору всеобщей неустойчивости и неуверенности в завтрашнем дне люди с волнением ожидали ответов на свои жизненные вопросы в надежде хоть что-то узнать о будущем, освободиться от чувства страха. Знаменитый профессиональный медиум американец Генри Слейд, например, устраивал публичные спиритические сеансы, пользуясь изобретением француза Буатье де Кольта. Он демонстрировал «письмо духов», показывая чистую доску, на которой возникали отдельные слова, короткие предложения, ответы на вопросы, задаваемые зрителями.
Спиритические сеансы Слейда были очень популярны до тех пор, пока в 1876 г. английский зоолог профессор Ланкастер не разоблачил обманщика. На одном из сеансов Слейда, когда иллюзионист опустил под стол якобы чистую аспидную доску, профессор выхватил ее из рук и показал всем присутствующим. Оказалось, что на ней уже написан ответ «духа» на вопрос, который еще не задан. Всем стало ясно, что трюк Слейда был основан на умении медиума выбирать из множества вопросов, задаваемых зрителями, такие, которые соответствовали ответам, заранее написанным на доске. А подмена одной доски другой — весьма простая манипуляция.
Разоблачения медиумов следовали одно за другим. В 1878 г. во время сеансов «материализации духов» медиумы Уильяме и Рита были уличены в том, что сами изображали духов. Два года спустя в Мюнхене произошло скандальное разоблачение медиумов Эллингтона и Кука. Последний долгое время дурачил крупного ученого Крукса, которому показывал мнимую «материализацию духа» в виде полной жизни девушки по имени Кэти, сообщницы медиума.
Еще через год разыгрался новый скандал вокруг медиумов — супругов Флетчер, и в том же 1881 г. вышла нашумевшая книга Чепмена «Исповедь медиума» с его саморазоблачением. Не менее находчивыми оказались американцы братья Давенпорт — Айра Эраст и Уильям Генри, которые изобрели иллюзион, названный ими «Шкафом братьев Давенпорт», и мистифицировали публику во всех странах, где им приходилось гастролировать.
На сцене демонстрировался шкаф с тремя дверцами, установленный на козлах, чтобы изолировать его от пола. Внутри шкафа напротив дверей находилась деревянная скамейка. Приглашенные на сцену зрители связывали артистам руки за спиной. Братья садились в шкаф, на скамейку, к которой их также привязывали, пропуская веревку через специальные отверстия в сиденье. На задней стенке внутри шкафа висели гитара, бубенцы, звоночки, барабанчики, но связанные артисты никак не могли бы дотянуться до них. Как только дверцы шкафа запирались, тотчас раздавался дикий шум: все инструменты, висевшие в шкафу, звучали разом. Шкаф открывали — и все убеждались, что оба брата спокойно сидят, по-прежнему крепко привязанные к скамейке.
Тогда одному из зрителей предлагали войти в шкаф и его таким же образом привязывали к скамейке между двумя братьями. Шкаф запирали — и снова внутри начинался грохот. Дверцы открывали — зритель, как и оба брата, по-прежнему сидел привязанный, но на голову его был надет барабан, между колен втиснуты две гитары, галстук развязан, а сорочка расстегнута.
По утверждению братьев, они были настоящими медиумами и адский шум в их шкафу, как и беспорядок в костюме приглашенного зрителя, производили духи. И хотя в прессе не раз высмеивали мнимый спиритизм братьев, их номер неизменно производил впечатляющий эффект. Публика ломилась на представления, чтобы увидеть пресловутый «шкаф, в котором живут духи», а уже через месяц-другой в иллюзионном искусстве начался форменный шабаш всяких «духов».
Вскоре у Слейда появились последователи. Так, в английской афише 1883 г. о выступлении французского спирита Луи Депре значилось: «Загадочный сеанс в темноте: будет играть музыка, возникнут светящиеся изображения, руки будут появляться и исчезать среди зрителей. Прозвучат голоса — и ужасающий, кошмарный дух покажется среди других явлений, которые надо увидеть, чтобы иметь возможность поверить в их спиритическую природу».
«Появление духов» и «летающую даму» показывал английский иллюзионист Альфред Сильвестер. Немец Иоахим Беллахини демонстрировал «доски духов» по Слейду. Афиши возвещали о «грандиозном явлении духов и призраков, которых показывает во всей Германии только Эрнст Баш». Чтобы выводить на сцену «живых» духов, был изобретен сложный оптический иллюзион. Анри Робен, владелец парижского иллюзионного театра, установил на сцене в 1862 г. огромное зеркальное стекло, наклоненное к зрителям под углом в сорок пять градусов. Его края были закрыты кулисами, а верх — падугой.
В оркестровой яме между сценой и зрительным залом, на косо установленном подвижном станке лежал актер, одетый в белое и ярко освещенный невидимым для зрителей источником света. Наклонное стекло отражало его движения. Иллюзионист выходил на сцену позади стекла. Зрители видели рядом с ним отражение
«духа», который плыл по воздуху, размахивая белым саваном. Иллюзионист мог проткнуть его шпагой или пройти сквозь него. Когда источник света выключался, «дух» неожиданно исчезал и вдруг столь же неожиданно появлялся в другом месте.
Иллюзион пользовался таким успехом, что уже через год английский иллюзионист Джон Генри Пеппер воспроизвел его в Лондоне и даже запатентовал как собственное изобретение.
Примерно так же выступал другой англичанин — «таинственный чужеземец» Хеймек (Квентин Макферсон): он выходил на сцену с таким видом, будто его загипнотизировали. Шатаясь как пьяный, отбрасывал шляпу, перчатки и трость, но те, словно притянутые магической силой, снова оказывались у него: шляпа — на голове, а трость по-прежнему вертелась между пальцами. Затем его серый костюм превращался в черный, меняли свой цвет перчатки, трость и даже ботинки, а шляпа изменяла свою форму. Казалось, что Хеймек мгновенно превратился в другого человека.
Иллюзионист рисовал человеческий скелет на доске, установленной на мольберте. Играла музыка — и скелет начинал двигаться, подпрыгивать, танцевать... Хеймек стирал тряпкой половину рисунка, но вторая половина продолжала танцевать. Доска была обтянута черным бархатом, как и невидимый на черном фоне картонный паяц, которого дергали за веревочку. Зрители видели только скелет, нарисованный мелом на паяце. Поистине «духам» нельзя было отказать в изобретательности!
Необычайный успех мнимых спиритов вызывал зависть и раздражение среди других иллюзионистов. Поддерживаемые искренним возмущением здравомыслящей части публики, которой стало уже невмоготу видеть бесконечное мелькание скелетов и привидений, иллюзионисты стали выступать с разоблачением медиумов. Они демонстрировали те же спиритические трюки зачастую гораздо лучше, нежели это делали сами спириты, а затем объясняли, какие «духи» дурачат публику.
Первым начал эту кампанию английский иллюзионист Джон Невиль Маскелайн, основавший в лондонском «Египетском зале» на Пиккадилли иллюзионный театр «Дом тайн». Разгадав секрет шкафа братьев Давенпорт, он сделал такой же шкаф и выступал с разоблачением обманщиков.
В 1906 г. Маскелайн использовал нашумевший эпизод со спиритом доктором Монком, одурачившим богача-простака, некоего Колли. Иллюзионист изображал Монка, а его помощник — Колли. Когда помощник опускал руку на плечо Маскелайна, из его тела появлялся пар. В облаке пара показывалась фигура человечка, как бы выплывавшая в горизонтальном положении из груди иллюзиониста. Она медленно выпрямлялась, становилась на пол и начинала говорить. В этой сценке одураченный Колли был изображен в комическом виде.
Маскелайн еще раз посмеялся над суеверными современниками и любителями сенсационных ужасов, использовав старинный трюк «Обезглавливание», из которого он сделал пародийный скетч, где главную роль играл его помощник — великолепный комик Кук.
«Гудинайз» и прочие чудеса
В то время как в иллюзионном искусстве шла ожесточенная борьба между спиритами и антиспиритами, появилось новое направление, вскоре одержавшее верх и над теми и над другими. Рождению его содействовала книга английского писателя Артура Конан Дойла «Приключения Шерлока Холмса», вышедшая в 1892 г. Сборник имел огромную популярность, и вскоре на книжном рынке появилось множество дешевых детективных книжонок, рассказывающих о борьбе хитроумного преступника с еще более хитроумным сыщиком.
Предприимчивые издатели грандиозными тиражами выбрасывали книги на рынки, а Шерлок Холмс, Нат Пинкертон и Ник Картер становились подлинными героями молодежи. Этим и воспользовался Гудини, придумавший немало трюков с наручниками, цепями и всевозможными оковами. Иллюзионисты также подверглись влиянию этого заразительного увлечения. И хотя Конан Дойл был председателем Английского спиритического общества, а Гудини — ярым антиспиритом, добившимся судебного наказания для более ста двадцати медиумов, это не мешало их многолетней дружбе.
Известность приносила неплохие доходы. За время своей артистической деятельности Гудини собрал весьма значительное состояние, что позволяло не только помогать родным, но и заниматься благотворительностью. Однажды, когда Гарри выходил из театра, какой-то пожилой человек бросился к нему со словами благодарности и даже попытался его обнять. Недоумевающий Гудини спросил, почему он это делает, на что старик ответил: «Как, разве вы не знаете меня? Ведь вы вот уже семь лет оплачиваете мою квартиру!»
К 1918 г. Гудини приобрел поистине всемирную славу. К этому времени у него возникла идея основать «Театральное общество детей раввинов». Членами эксклюзивного клуба могли стать сыновья раввинов или еврейские ученые. Президентом избрали самого Гудини, а второй и третий посты занимали Эл Джонсон и Ирвинг Берлин. Кстати, Гудини был не единственным раввинским сыном, избравшим театральную карьеру. Детьми священников были композитор Джордж Гершвин, основатели кинокомпании «Уорнер Бразерс» братья Уорнер, Фанни Брайс и другие известные личности.
Гудини был другом американского президента Теодора Рузвельта, принимал у себя особ королевской крови. Он первым совершил полет в небе Австралии. У него была лучшая в Америке театральная библиотека. Наконец, он стал пионером в мире кино — продюсером, актером и сценаристом.
Популярность артиста до сих пор настолько велика, что еще и теперь американцы выражение: «Высвободиться или выпутаться из затруднительного положения» заменяют словом, производным от имени Гарри Гудини, — гудинайз (houdinise).
Справедливости ради надо сказать, что «освобождение от оков» не было новым трюком. Его исполнял еще в I в. маг Аполлоний Тианский. В XVI в. иллюзионисту Колорнусу удавалось освобождаться из любой тюрьмы, как бы прочна она ни была. С тех пор не раз встречались мастера, которые среди прочих трюков показывали необычайное освобождение от пут, цепей, из мешков и сундуков.
Сравнительно незадолго до появления Гудини подобные трюки исполняли французы Рейнали и Диксон, немец Макс Ресснер (Александр Макс), англичане Густав Фазола, Фергус Гринвуд, Оуэн Кларк и др. Но особым успехом эти трюки не пользовались. Только колоссальный рост преступности в Соединенных Штатах Америки и детективная литература создали обстановку, в которой похождения уголовника приобретали налет романтики. Гудини показывал целую программу из однородных трюков, вызывая небывалый восторг публики.
Гудини был не просто иллюзионистом — он выполнял номера, требовавшие огромной физической силы, поразительной выносливости и ловкости. Он позволял связывать себя любыми путами, надевать на себя наручники — и всегда высвобождался. Тысячные аудитории неистовствовали, пока он, скрытый в ящике, за ширмами, развязывал ремни, освобождался от капканов. Говорят, когда ему удавалось сделать это слишком быстро, он, чтобы продлить напряжение публики, довести его до предела, сидел за ширмой и читал журнал, затем появлялся, отдуваясь и тяжело дыша, как человек, одержавший трудную победу.
Способности Гудини проходить сквозь стены, выходить из любых помещений тюрем всех стран до сих пор не поддаются объяснению. Несомненным является то, что в своем творчестве Гудини помимо чисто технических секретов пользовался йогой и тайными эзотерическими знаниями, почерпнутыми из богатейшей в мире библиотеки книг по магии (более 5200 томов), собранной им самим. После его смерти вдова Бесс Гудини, скончавшаяся в 1943 г., передала уникальное собрание в библиотеку Конгресса.
В отличие от иллюзионистов того времени Гудини часто устраивал публичные выступления, стремясь сделать так, чтобы их увидело как можно больше людей. Но не всегда все проходило гладко. Бывало, что лишь благодаря своей исключительной выдержке или счастливой случайности он вырывался из объятий смерти.
Однажды перед началом гастролей в Детройтском цирке Гудини должен был для привлечения зрителей броситься с моста в реку в наручниках и под водой сбросить их. В ночь перед этим ударил сильный мороз и река покрылась льдом. Даже директор цирка стоял на том, чтобы отказаться от рискованного трюка. Но иллюзионист и не думал пасовать. Он попросил, чтобы в месте прыжка скололи лед, и в назначенный час появился на мосту. Несмотря на мороз, разделся до трусов и под приветственные крики детройтцев бросился в дымящуюся прорубь.
Прошло две минуты, три, четыре, пять. Гудини не появлялся. Репортеры кинулись к телефону сообщить о гибели прославленного иллюзиониста — ведь известно, что больше трех с половиной минут человек не может пробыть под водой, да еще в такой холод!
Через восемь минут, когда уже не оставалось никаких надежд на возвращение Гудини, его голова показалась в проруби. Подтянувшись за веревку, спущенную заранее в реку, он в полном изнеможении с помощью врача и ассистента выбрался на лед. Надо ли говорить, что после этого вера в сверхъестественные способности мага еще более укрепилась.
И все-таки, как ему удалось продержаться под водой без специального снаряжения в течение восьми минут? Секрет этого удивительного случая раскрыл сам Гудини: «Я опустился на дно и, как обычно, быстро освободился от наручников, но, видимо, неправильно рассчитал скорость течения, потому что, когда всплыл, над головой оказался сплошной лед — меня сильно снесло. Я опять опустился на дно и попытался разглядеть светлое пятно проруби вверху. Никакого результата. Я немного проплыл и опять посмотрел над собой: проклятая дыра исчезла, словно ее вдруг сковал лед. Минуты через три я почувствовал, что начинаю задыхаться. И тут меня осенило. Я постарался как можно медленнее подняться к верхней кромке льда, где между водой и льдом был небольшой слой воздуха. Лежа на спине и осторожно приподняв нос над водой, я все же мог дышать. Я еще немного проплавал в поисках проруби, но не обнаружил ее. Там ничего не было видно, да и холод стал давать о себе знать. Но я, по крайней мере, мог дышать, а значит, оставалась надежда. Мне показалось, что прошел целый час, прежде чем я увидел впереди и сбоку какую-то расплывчатую, извивающуюся змею. Ура! Веревка!.. Как я рванулся к ней!»
Слава артиста росла как снежный ком. За час он освобождается из камеры Брикстонской тюрьмы (Англия). За десять минут выбирается из тюрьмы Моабит (Германия), причем зрители и журналисты ждали его у главного входа, а он, пожав руку полицейскому, ушел через другой. Столь же триумфально он сбежал из Бутырской тюрьмы в России, из пересыльного вагона для арестантов... В Голландии Гудини демонстрирует следующий аттракцион: скованного и раздетого, его поместили в предварительно осмотренную прощупанную корзину, которую закрыли и вставили в еще одну, побольше. Аналогичную операцию повторяли до тех пор, пока число корзин не достигло 13. Затем это сооружение закрыли ширмой. За пять минут артист освободился и предстал перед пораженными зрителями. Оковы остались в самой маленькой корзине. И ни одна из корзин не была повреждена.
За первые двадцать пять лет прошлого века почти ежедневно в газетах появлялись статьи, благодаря которым жизнь этого удивительного фокусника обрастала невероятным числом сплетен, распространявшихся его завистливыми коллегами. Эти периодически муссировавшиеся в прессе выдумки, относившиеся то к одному, то к другому его номеру, прекрасно подошли бы для трогательного сюжета какой-нибудь мыльной оперы. Снова и снова отважный герой Гудини отвечал на выпады против него и ценой, по-видимому, сверхчеловеческих усилий одерживал над ними верх. Вот один из ярких примеров.
Жажда необыкновенных свершений, страсть к риску подвигли Гарри на пари с одним лос-анджелесским миллионером: он выберется из могилы, закопанный на глубину шесть футов. При этом артист поставил условием, что раньше он проделает трюк несколько раз на меньшей глубине. Сначала все шло нормально — Гудини выбрался благополучно даже из пятифутовой могилы, и противоположная сторона предложила считать себя побежденной. Но самолюбивый артист считал делом чести довести свой номер до конца. Его — в наручниках! — опустили в шестифутовую яму и засыпали грунтом. Но, видимо, у самого бесстрашного человека может быть срыв, какие-то мгновения растерянности и паники. Внезапно безотчетный страх овладел всем его существом, парализовал волю.
Шли мгновения, легкие лишались последних запасов кислорода, а каскадер лежал без движения. Наконец невероятным напряжением сил он сумел стряхнуть с себя оцепенение, сбросил наручники и начал постепенно разгребать землю. Как вдруг почувствовал, что не в состоянии больше бороться за жизнь. Растерявшись, он совершил промах, который мог стать роковым: теряя остатки воздуха, забивая нос и рот грунтом, он стал звать на помощь. И все же чувство самосохранения подсказало ему выход: полузадохнувшийся, он стал осторожно копать проход к поверхности земли. И вновь поборол смерть.
По ту сторону фокуса
Он всегда убегал — из подвалов банков, заколоченных бочек, зашитых почтовых мешков, гигантского футбольного мяча, гальванического котла, письменного бюро и даже... из колбасной кожуры. Однажды его заперли в шкаф в наручниках и кандалах, смирительной рубашке — убежал. И хотя Гудини никогда не раскрывал своих секретов, не взламывал замков и даже не оставлял их открытыми, секреты, конечно, у него были. Это, во-первых, специально изготовленные миниатюрные инструменты, отмычки, особые замковые устройства. А во-вторых, великолепное знание механики, хорошая физическая подготовка, крепкие нервы и тренированная, не поддающаяся панике психика. Последнее, пожалуй, самое главное.
Освобождение из сейфа — один из коронных трюков маэстро. Однажды Гудини бросил вызов известной лондонской фирме, специализирующейся на изготовлении сейфов для банковских хранилищ. Он заявил, что готов освободиться из любого ее сейфа, но при одном условии: до начала трюка сейф сутки простоит на сцене мюзик-холла, чтобы можно было его изучить. Представители фирмы согласились: сейф заперт, а код фокуснику неизвестен.
Настал день представления. Гудини вышел на сцену в купальном костюме, вызвал нескольких зрителей осмотреть сейф и обыскать его самого. Наконец Гудини вошел в сейф и закрыл за собой дверь, которую тут же заперли на ключ, а сам сейф закрыли ширмой. Засекли время... Минуты тянулись медленно, стояла полная тишина, на сцене ничего не происходило, но все взгляды зрителей были направлены на нее. Прошло 45 минут. Когда напряжение достигло высшей точки, многие женщины начали кричать, чтобы сейф открыли, иначе любимец публики задохнется. В этот момент Гарри Гудини вышел из-за ширмы. Раздался вздох облегчения, зал грянул аплодисментами.
Многие иллюзионисты пытались разгадать секрет этого фокуса. Конечно, за 24 часа Гудини и его помощники-инженеры тщательно изучили сейф, разобрались в устройстве его замка. Но как без всяких инструментов артисту удалось его открыть? По одной из версий, среди осматривавших Гудини был его доверенный человек, который при рукопожатии передал ему специально изготовленную отмычку.
Однако самое интересное в другом. Гудини признался, что открыл сейф почти сразу после начала представления. «Что же вы делали 45 минут?» — спросили его. «Читал роман», — невозмутимо ответил артист. Можно только позавидовать выдержке волшебника, около часа сидевшего в звенящей от напряжения тишине и спокойно почитывавшего книжку. Гудини говорил: «Я ощущаю зал и всегда знаю, когда наступает кульминация в ожидании результата трюка. Я работаю между недо- и пере-...»
Среди его фокусов множество таких, которые и сегодня вызывают изумление. Неразгаданным остался трюк «Китайская камера для пыток водой». Первый раз этот аттракцион был показан в 1908 г. в Германии. Иллюзионист выходил к зрителям, ассистенты заключали лодыжки Гудини в деревянную доску. Затем опускали артиста в клетку, помещенную в деревянный ящик с водой. Скрывшегося под водой иллюзиониста закрывали ширмой, а через несколько минут он выходил на сцену.
Большой поклонник Гудини лорд Чемберлен как-то предположил, что номер будет иметь гораздо больший эффект, если переднюю стенку ящика сделать прозрачной. И в 1912 г. в Англии зрители уже могли наблюдать через стеклянную переднюю стенку за Гудини, извивающимся вниз головой и пытающимся энергично протиснуться под водой сквозь прутья решетки. В кульминационный момент ассистенты закрывали ящик ширмой... и через 27 секунд Гудини появлялся перед восхищенной публикой.
Особый восторг вызывал у зрителей трюк, когда Гудини освобождался из смирительной рубашки, будучи подвешенным вниз головой на каком-нибудь мосту. Кстати, подобный фокус исполняется до сих пор уже новым поколением иллюзионистов, при этом современные исполнители, как правило, честно ссылаются на Гудини.
Великий мастер хорошо знал законы искусства и спортивной борьбы. Ему было известно, к примеру, что в борьбе джиу-джитсу преимущество всегда на стороне того, кто умеет предвидеть направление атаки противника, что позволяет ему обернуть силу и вес противника против него самого. Точно так же, предугадав ход стереотипных мыслей человека, гораздо легче иметь перед ним значительное преимущество.
На этом преимуществе, в основном, и построена работа фокусника. Все сценические трюки, за исключением тех, которые зависят от работы механизмов или ловкости рук, основаны на одном принципе — направить внимание публики по наиболее вероятностному пути мышления. Скажем, вот Гудини обращается к публике с предложением надеть ему наручники. Когда они надежно защелкнуты, иллюзионист опускал руки в мешок и через несколько минут вынимал их свободными. Единственный способ освободиться от наручников — это сделать специальный штифт на кольцах. Штифт извлекался с помощью магнита, в результате чего кольца распадались и наручники падали. Пока внимание публики было сосредоточено на том, чтобы как можно лучше защелкнуть замок, Гудини ловко разобщал кольца, а потом снова замыкал их.
Тот же самый принцип использовал Гудини в аттракционе с распиливанием женщины. Ассистентка помещалась в деревянный ящик, который приподнимался над ареной так, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти из него. Гудини открывал один конец ящика и показывал публике голову женщины, затем второй — и показывал ноги. После этого ящик распиливался пополам, однако, женщина оставалась целой и невредимой. У шаблонно мыслящих людей трюк всегда вызывал удивление, поскольку они ясно видели, что из ящика никто не выходил и на всем протяжении номера в нем находилась одна и та же женщина.
На самом деле основная часть фокуса выполнялась до того, как ящик отрывался от арены. Он устанавливался точно над люком в полу арены, и, как только публика, осмотрев ящик, убеждалась, что он пустой, одна женщина залезала в него сверху на виду у публики, а другая — снизу, через люк, невидимо для зрителей. Голова и ноги, которые Гудини показывал после того, как ящик подвешивался над полом, принадлежали уже двум женщинам, между которыми проходила пила во время исполнения номера.
Любопытен и другой сценический фокус Гудини. Четыре индуса в высоких тюрбанах выносили на арену женщину, лежащую на ровной стеклянной доске. Индусы поддерживали доску с четырех углов. Затем Гудини набрасывал на женщину большое покрывало — и через мгновение, когда покрывало снимали, женщины на доске уже не было.
Секрет этого фокуса заключался в следующем: один из четырех индусов-носильщиков был просто полым манекеном, в который женщина пряталась, пока на нее накидывали покрывало. А затем, уже внутри манекена, она покидала арену.
Фокусы Гудини, в сущности, чрезвычайно просты, но в свое время они производили на зрителей огромное впечатление, особенно когда сопровождались магическими заклинаниями. Они направляли публику по тому наиболее вероятностному пути мышления, по которому она сама желала идти. Чтобы понять истинное положение дел, следует пойти по менее исхоженному пути, который резко сворачивает с изъезженной дороги высокой вероятности. Если такой поворот не сделать вовремя, то шаблонное мышление не позволит нам вернуться назад к исходному пункту.
Один из самых известнейших трюков Гудини — «Освобождение из железного ящика». Ящик из толстого листового железа демонстрировался публике: он не имел никаких секретов. Как только Гудини забирался в него, зрители накрывали его крышкой. Фокусник проталкивал изнутри сквозь отверстия болты, на них снаружи наворачивались гайки и вставлялись шпильки для надежности. Само освобождение из ящика происходило за ширмой.
К удивлению публики, Гудини довольно быстро появлялся из-за ящика, а болты, гайки и шпильки оставались на своих местах. При этом не было ни люков, ни подмен ящиков, а в самом ящике — никаких секретов. Или такой трюк: на сцене — большой молочный бидон с широкой горловиной, доверху заполненный водой. Зрители-мужчины проверяют его своими тросточками. Да, второго дна здесь явно нет, и весь бидон действительно заполнен водой.
Выходит Гудини, залезает с головой в бидон. Льется через край вытесняемая им вода. Крышка бидона закрывается на несколько замков. Впрочем, если кто-то из недоверчивых зрителей хочет запереть крышку на свой, специально принесенный из дому, пожалуйста. Пока зрители возвращаются на свои места, проворные помощники Гудини устанавливают вокруг бидона ширму. Оркестр играет марш — и через минуту мокрый Гудини вновь появляется на сцене. Публика в восторге, а запиравшие замок в недоумении: как ему это удается? И действительно, как?
В этих случаях Гарри говорил: «Многие фокусы делают сами... зрители!.. Точнее, помогают делать». И это главный изобретательский ресурс мага, который постоянно использовал стереотипы мышления зрителей для решения своих задач.
Вот еще один пример. Гудини в синем костюме выезжает на сцену верхом на белоснежной лошади, не спеша проезжает мимо выстроившихся в шеренгу помощников, одетых в белое. Вспышка взрыва! Легкий дымок вьется вокруг лошади и фокусника, а через мгновение всадника уже нет! Куда и как он исчез? Все дело в нашем неумении взглянуть на исчезновение свежим взглядом. Во время яркой вспышки Гудини срывал синюю форму, сделанную из бумаги, и оставался в белом костюме среди ассистентов. А кто из зрителей, завороженных явлением белой лошади, сосчитал их?
Или совсем другой фокус, но с тем же магическим ресурсом, который использует неповоротливость человеческого мышления. Гудини залезал в бумажный мешок больше человеческого роста. Чтобы его нельзя было подменить, часть зрителей оставляла на нем автографы. Затем они загибали край мешка и старательно его заклеивали. А за ширмой Гудини разрезал бритвой мешок, вылезал и заклеивал его вновь. Оркестр полностью заглушал звук разрезаемой бумаги, ну а кисточка и клей всегда были наготове в потайном кармане ширмы. Естественно, никому и в голову не приходило выяснять длину вновь полученного на проверку мешка.
Гудини вызывал сенсацию и тем, что по ходу своих выступлений с легкостью проходил сквозь кирпичную стену — на глазах у зрителей каменщики выкладывали ее на стальной балке, положенной на сцену. Он «проглатывал» катушку и несколько пакетиков с иголками, а затем вытягивал изо рта бесконечную нитку, продетую через двести иголок. Демонстрировал исчезновение со сцены слона. Огромное животное стояло на фоне черного бархатного занавеса; ассистенты накрывали его белым шелковым покрывалом, под которым было другое, из черного бархата. По знаку иллюзиониста белое покрывало сдергивали, а слон, накрытый черным покрывалом, оказывался невидимым на черном фоне.
В Нью-Йорке Гудини показывал такой трюк: брал у зрителей несколько носовых платков, складывал их в пакет и сжигал. А затем на предоставленных им автобусах зрители отправлялись к статуе Свободы и на самом верху, возле головы, находили ящик с «сожженными» платками, причем сторожа в один голос заявляли, что за последние шесть часов никто на острове не появлялся. Все эти трюки очень эффектны, некоторые из них не разгаданы до сих пор.
Правда, из признаний самого артиста известно, что для своих освобождений он применял тончайшие приспособления, складные отмычки, спрятанные в каблуках и под стельками обуви. Он научился у шпагоглотателей прятать их даже в пищеводе, привязав ниткой к зубу. В остальном все основывалось на силе иллюзиониста, невероятной эластичности и гибкости всех его суставов и связок, которых он добился в результате многолетних тренировок.
Кстати, рекорд быстроты «освобождений», поставленный в начале нашего века Гудини, был побит только через полвека после его смерти. За 31 секунду — пока скоростной лифт спускался с верхнего этажа высотного дома — финский «король цепей» Тимо Туомиваара в наручниках, завязанный в смирительную рубашку и обмотанный цепями, предстал освобожденным от пут перед зрителями, собравшимися внизу...
Очень часто освобождение от наручников в цирке не производило должного впечатления на публику. Поэтому, разъезжая по городам и странам, Гудини старался демонстрировать свой фокус в местных тюрьмах в присутствии журналистов. Но однажды не смог этого сделать: сыщик, давший наручники, заклинил механизм фольгой от шоколада. Это было нечестно, зато Гарри получил хороший урок. После этого, прежде чем надеть «браслеты», он требовал их открыть и закрыть.
Осенью 1926 г. знаменитый иллюзионист путешествовал по Соединенным Штатам Америки. На каждом своем выступлении он, как всегда, выкладывался до конца. К обычной усталости неожиданно добавились сильные боли в животе, но Гарри отказывался показаться врачам, не желая отменять шоу из-за болезни. К тому же фокусник боялся, что вмешательство медиков лишит его волшебной силы, благодаря которой он делал свои фантастические трюки.
Во время выступления в городе Олбани (штат Нью-Йорк) Гудини сломал лодыжку, но все-таки отправился в Канаду. Там к нему за кулисы зашел студент местного университета некто Джордж Гордон Уайтхед. Гарри отдыхал на кушетке. Посетитель присел рядом, восторгаясь увиденным шоу. Затем поинтересовался, правда ли, что маэстро может выдержать неожиданные удары в живот и другие части тела. Гудини ответил утвердительно. Беседа продолжалась, и вдруг студент вскочил и несколько раз ударил фокусника в брюшную полость. Гарри только улыбнулся в ответ... Ему тогда было за пятьдесят, и он уже не мог похвастаться железными мышцами, как в молодые годы. Эти удары спровоцировали разрыв и без того уже слабого аппендикса.
Через два дня он уже выступал в Детройте. Публика охнула, когда великий маг рухнул на сцене как подкошенный. Его тут же отвезли в больницу. У пациента от полученных ранее ударов лопнул аппендикс и развился перитонит. Медики заявили, что Гудини не проживет и часа, но волшебник не торопился умирать. Жена Гарри Бесс, которая была его главной ассистенткой, тоже оказалась в больнице с болями в желудке. Ей разрешили навещать мужа ежечасно. В последний день октября к Гарри приехал его брат Хардин. Гудини взял его за руку и тихо прошептал: «Я устал бороться...» Это были последние слова великого фокусника. Гарри Гудини умер в Детройте, штат Мичиган. В Нью-Йорк его тело было доставлено в бронзовом гробу, который он использовал в своих экспериментах под водой.
День смерти пришелся на 31 октября 1926 г., а, как известно, в этот день отмечается довольно забавное действо — Хэллоуин. Легенда гласит, что вся нечистая сила выходит на борьбу с Добром. Дата смерти великого фокусника и некоторые таинственные ее обстоятельства добавили его поклонникам уверенности в том, что Гарри Гудини еще даст о себе знать. И повод к этому нашелся. Все знали, что при жизни Гудини был яростным разоблачителем спиритов, но перед смертью завещал супруге проверить, сможет ли он передать весть с того света. Согласно официальному признанию Бесс, после многочисленных неудачных попыток 8 февраля 1929 г. спирит Форд получил контрольную фразу, загаданную Гудини: «Розабель, поверь».
К сожалению, великому волшебнику некому было передать свои секреты: он был бездетным. Говорят, причина в том, что он позволял своему брату-рентгенологу Леопольду просвечивать себя Х-лучами. Тем не менее Гудини завещал жене 500 ООО долларов, а брату Теодору Хардину — все свое магическое оборудование, поставив ему одно условие: экипировка после его ухода из жизни должна быть захоронена. Но Тео не выполнил его волю и оборудование продал. Можно ставить под сомнение моральные качества родственника, но благодаря этому мир получил Музей Гудини.
6 апреля 1974 г., в столетний юбилей со дня рождения фокусника, американские газетчики ждали сенсации: должны были вскрыть завещание артиста с раскрытием тайн его трюков. Но ожидания не оправдались: ни в именитых юридических конторах, ни в банках — нигде никакого завещания не нашли. Это был последний трюк великого мистификатора.
Легенда о Гарри Гудини жива и по сей день, что, собственно говоря, неудивительно, ведь в стремлении привлечь к себе внимание публики он не останавливался ни перед чем. Да, он часто рисковал жизнью во имя циркового искусства, но ведь цирк и был его жизнью. Поэтому эволюция, которую прошел этот человек, — сын раввина, ставший артистом, уникальна уже сама по себе. А значит, маг и его дело будут жить всегда.