Есть убедительные доказательства того, что это требование вызывало серьезное недовольство готов. В каждой из кампаний против узурпаторов участие германцев так или иначе сопровождалось бунтами. Решение Феодосия во второй раз искать помощь готов вызвало ожесточенные споры между готскими предводителями о том, как ответить на это требование[235]. Судьба готских отрядов во второй экспедиции наглядно объясняет, почему этот вопрос был таким сложным. В битве на реке Фригид в сентябре 394 года они оказались на передовой в первый же день и понесли серьезные потери. Один римский историк, современник тех событий, отметил, что в той битве Феодосий дважды одержал победу – над узурпатором Евгением и над готами. Учитывая, что частичную автономию готов римляне терпели только потому, что не могли одержать над ними безоговорочную победу, существовала опасность, что подобного рода потери смогут изменить соотношение сил в пользу римлян и те изменят условия договора. Поэтому вряд ли следует удивляться тому, что, едва успев вернуться домой после кампании у реки Фригид, готы взбунтовались вместе с предводителем, которого вынудили переписать условия соглашения 382 года[236].
Многое из того, что нам хотелось бы знать о мирном договоре и готско-римских отношениях, которые он устанавливал, не подлежит реконструкции. Однако, как и в случае с большинством дипломатических соглашений, он, скорее всего, представлял собой компромиссный вариант, который предусматривал более позднее решение самых сложных проблем и разногласий. Тем не менее вполне справедливо будет предположить, что мятеж, поднятый Аларихом в 395 году, по природе своей был именно таким, каким его описывают два наших основных источника. Он был предводителем готов, которые в 382 году заключили с римлянами мирный договор, наделявший их достаточной автономией, чтобы они могли в дальнейшем воспротивиться изменению его условий и добиться своего коллективными действиями, а потери в битве при реке Фригид дали им серьезные причины для беспокойства и недовольства. Это промежуточное заключение в свою очередь ставит перед нами целый ряд вопросов. Почему восстание готов, начатое с целью добиться более выгодных условий, включало в себя дальнейшую миграцию? В конце концов, можно ведь бунтовать, не забирая семью и не снимаясь с места со всеми пожитками[237].
Отчасти это объясняется тем, что в их обществе имела место укоренившаяся привычка к миграции. Как показывает история, у этой группы и впрямь была тенденция решать проблемы переселением на новое место – они ведь были потомками тех готов, которые в III веке ушли из Польши на побережье Черного моря, а в начале IV – в Валахию, затем предприняли попытку мигрировать к западу от Карпат в 30-х годах IV века и в конечном итоге в 376 году переправились через Дунай. Они многое знали о практических сторонах массовой миграции на большие расстояния и уже не раз продемонстрировали свою готовность прибегнуть к этой стратегии для решения своих проблем. И разумеется, многие из тех, кто перешел Дунай в 376 году, были по-прежнему живы в 395 году. Однако даже племена с укоренившейся привычкой к миграции не снимались с места без очень серьезных причин, и перемещения готов Алариха после мятежа сыграли своеобразную роль в реализации стратегии, направленной на изменение неудовлетворительных условий договора 382 года.
Одним из их мотивов, разумеется, было разграбление римских поселений, встречавшихся им по пути. В 395 году Аларих стал новым предводителем готов и должен был обеспечить политическую поддержку своей власти. Привести последователей к новым богатствам – вот самый верный способ заручиться их поддержкой, и у нас нет причин полагать, что источники лгут, описывая медленное продвижение готов на юг, в Грецию и соседние земли, как продолжительный поход, целью которого были самые обычные грабежи[238]. Однако это лишь половина правды. Алариху нужно было вынудить Римскую империю принять поправки к заключенному в 392 году договору, которые изменили бы ситуацию в пользу готов. Нам мало что известно о процедуре переговоров, однако там, где источники все-таки сообщают некоторые подробности (как, например, в рассказе о втором походе Алариха на Италию между 408 и 410 годами), мы узнаем, что одним из ключевых положений было признание его главенства над своим народом, что, возможно, подразумевало, что он должен был получить какой-либо римский титул, а также экономическую помощь от империи и подходящую территорию для поселения. Под этим скрывалось желание добиться от римлян весьма нехарактерного для них признания того, что готы обладают правом существовать в империи на правах частично независимой единицы. В 382 году римские власти явно пытались их провести, судя по тому, что Фемистий защищал изменения, внесенные в мирный договор, в сенате в январе 383 года и завершил свою речь надеждой на то, что наступят времена, когда все признаки идентичности готов наконец исчезнут[239].
Все надежды готов и предпосылки для заключения долгосрочного и полноценного мирного договора приходилось с боем вырывать у Римской империи, которая на протяжении долгих веков наслаждалась сознанием своего военного превосходства и не признавала даже возможности сосуществования со сколько-нибудь независимой силой варваров на собственной территории. Вынудить ее пойти на уступки всегда было нелегко, как свидетельствуют сохранившиеся сведения о дипломатических переговорах. В период с 408 по 410 год Аларих неоднократно был готов осесть вместе со своим народом, однако каждый раз им мешала бескомпромиссность империи. Он продемонстрировал немалое терпение, сократив свои требования до минимума, а когда и они не пришлись Риму по вкусу, позволил своим войскам разграбить Рим. На сей раз у миграции была двойная цель – нанести как можно больший вред империи, чтобы вынудить ее пойти на уступки и заключить наконец соглашение, и отыскать подходящие территории, на которых можно было поселиться с надеждой на долгосрочное дипломатическое сотрудничество. Остановка готов в Греции в 395–397 годах была попыткой заставить Восточную империю наконец начать переговоры, и в конечном счете Алариху это удалось. В 397 году представители властей Константинополя, возглавляемые евнухом Евтропием, предложили ему приемлемые условия договора. Однако, пойдя на уступки, Евтропий утратил популярность среди императорской элиты, и это соглашение в конечном счете стало одной из причин его падения в 399 году. За этим последовала неоднократная смена режимов, каждый из которых имел одну общую черту – правители были твердо намерены не вести никаких переговоров с Аларихом, договор с которым тоже быстро упразднили[240]. Такое отношение Восточной империи стало причиной следующего миграционного проекта Алариха – первого вторжения готов в Италию в 401–402 годах. Миграция здесь использовалась для того, чтобы надавить на Западную Римскую империю и вынудить ее заключить с готами соглашение. Однако Стилихон оказал успешное сопротивление военным кампаниям Алариха, и готы, оказавшиеся меж двух огней, вернулись на Балканский полуостров ни с чем – обе половины империи отказались от переговоров.
Ситуация изменилась только после воздействия внешних факторов. Нависшая над империей угроза падения границы с Центральной Европой заставила генералиссимуса Стилихона отчаянно искать новые источники пополнения своей армии. Встретившись с вандалами в битве за Рецию зимой 401/402 года, он прекрасно понимал, что в Среднедунайском регионе назревает серьезная проблема и ситуация там сложилась крайне опасная. Это стало тем более очевидно, когда готы, вандалы, аланы и другие беженцы, спасаясь от гуннов, двинулись к западу от Карпат. Стилихон начал смотреть на готов Алариха как на возможных союзников[241]. Когда летом 408 года Стилихона в конце концов лишили должности (в основном из-за его неспособности справиться одновременно с вторжением варваров и узурпацией власти, которые с 405 года разрывали империю на части), Аларих уже практически заключил с ним договор и теперь направил свои войска обратно в Италию, чтобы получить то, что ему причиталось. Смятение, царившее тогда на римском Западе, говорило о том, что здесь у него больше шансов выторговать подходящие условия, чем на Востоке.
Готы пробыли в Италии три года и были очень близки к заключению договора – по крайней мере, по некоторым вопросам. Однако в конечном итоге бескомпромиссность империи и голод вынудили их уйти, и теперь, под предводительством уже шурина и преемника Алариха, Атаульфа, готы двинулись в Галлию, в надежде на благоприятное стечение обстоятельств для заключения долгосрочного союза и основания поселения. Там, наконец, между 416 и 418 годами наметились условия нового соглашения. Готам выделили процветающие, богатые земли для земледелия и поселения в долине Гаронны в Аквитании, которые были куда плодороднее, чем любой регион Балканского полуострова, но находились при этом гораздо дальше от политических центров Северной Италии, а их предводитель получил признание со стороны римлян. Однако они не добились ни золота, ни высоких постов в политической структуре Римского государства, на которые зарился Аларих в самых амбициозных своих проектах 408–410 годов. Физически и политически готов просто отогнали на окраину империи. Готы соглашались взамен, как и раньше, сражаться на стороне римлян в отдельных кампаниях и отправились в Испанию, чтобы выступить против захватчиков с Рейна[242].
Каким бы странным ни казалось такое поведение с точки зрения современного человека, в тщательно продуманной миграции готов Алариха после 395 года была своя логика. И во всем этом – тем более с учетом последнего варианта соглашения, заключенного в 418 году, – нет ни малейших причин полагать, что он был вынужден искать и набирать последователей не из числа готов, заключивших договор с империей в 382 году. Они пытались вынудить Римское государство – или хотя бы одну из его половин – заключить с ними долгосрочное соглашение, и все передвижения группы были направлены на поиск подходящего политического и географического контекста, в котором можно было бы вести переговоры об основании постоянного поселения. По сути, мы вновь наблюдаем неизбежное влияние римских государственных структур на миграционный процесс готов. На протяжении всего этого периода сплошных передвижений, продлившегося почти двадцать лет, они различными методами пытались обрести достаточно влияния, чтобы вынудить империю изменить многовековую политику. В конечном итоге только кризис 405–408 годов и прежде всего действия захватчиков с Рейна в Испании заставили власти Западной империи согласиться на требования готов.