Все это девочка и рассказала новым соседям, с которыми подружилась в городке. Многие попробовали «поиграть в странную игру» – и удивительно, их настроение улучшилось, они перестали вздыхать и жаловаться – ведь оказалось так интересно во всем находить повод для радости.
Конечно, это трудно. У людей нет привычки радоваться, потому что для радости трудно найти повод. Но при непредвзятом подходе можно порадоваться многому. Даже если вы простудились, всегда можно порадоваться, что не подхватили болячку похуже. И чем труднее находить повод для радости, тем интереснее игра – состязание с судьбой. Она подсовывает людям всякую дрянь, но они находят хорошее – светлый день, радугу в дождь, встречу с другом. И чем больше находится поводов для солнечного взгляда на происходящее, тем меньше дряни подсовывает судьба. «Привычка находить хорошее и думать о радостном становится второй натурой, – говорила Поллианна, – а ты – оптимистом, и в один прекрасный день понимаешь, что это не игра, это система жизни – более светлой и счастливой».
Читатели приняли «игру в радость» Поллианны как руководство к действию. Психологи взяли на вооружение ее «рецепт радостной жизни». Никогда еще книга, а тем более детская, не получала такого резонанса. Люди жили по Библии, по Корану, по заветам Вед. Но чтобы по рецепту детской книги?! Да ни один из авторов начала XX века не мог бы сказать, что его книга стала настолько культовой, что заставила читателей жить по своим законам. А скромная миссис Портер, получающая мешками письма из разных стран, вполне могла.
В тяжелые времена на сломе эпох книги о Поллианне давали читателям – детям и взрослым – надежду на то, что любые горести и препятствия можно преодолеть. И для этого не нужны ни деньги, ни связи, которых у большинства людей не было, а нужно только собственное усилие – перемена взгляда на мир. И конечно, читатели хотели знать: кто она сама, Элинор Портер, и как сумела создать их любимые книги. «Наверное, действительно, надо написать автобиографию», – подумала Элинор. Но выполнить свое намерение она не успела: 21 мая 1920 года писательница скоропостижно скончалась. Был ей всего 51 год. За свою короткую писательскую жизнь она создала 14 романов и 4 тома рассказов, но некролог в газете «Нью-Йорк тайме» был озаглавлен: «Умерла автор «Поллианны», а местная пресса Кембриджа отозвалась и еще проще, и потому горше: «Умерла мама нашей Поллианны».
И дети, и взрослые не хотели прощаться с Поллианной. Потребность в ней и ее поразительной жизнестойкости оказалась столь велика, что издательство стало публиковать новые книги о всенародной любимице в серии «Радостные книги Поллианны». Говорили, что книги писали четыре подруги Портер. Так это или нет, было уже не важно – книги расхватывали мгновенно.
В 1960 году вышел мультфильм Диснея. И снова – грандиозный успех. И экран и сцена еще не раз обращались к «Поллианне». Во времена перестройки книги Элинор Портер стали снова выходить и в России. Для нашей страны это были тяжелые времена. Но как писала Портер: «Я никогда не считала, что нам следует отрицать существование трудностей, страданий и зла. Просто я думала, что гораздо лучше приветствовать неизвестное бодро и радостно». Разве не так?
Фея лебединой стаи
У ее ног лежал весь мир. Ее называли «восхитительной» и «божественной». Но мало кто задумывался, что ей приходилось быть не просто великой балериной, но и педагогом, репетитором, популяризатором и даже хореографом. Многие танцовщицы вели гастрольный образ жизни. Но только ей впервые в мире удалось создать собственную балетную империю и личный «бренд»: «АННА ПАВЛОВА».
Тонюсенькая 8-летняя Аня Павлова завороженно смотрела на сцену Мариинского театра. Там, в волшебном мире музыки, кружилась в танце Спящая красавица. «Мама! – вдруг твердо сказала девочка. – Я вырасту и буду танцевать в этом театре!» Мать только вздохнула. Куда уж дочери прачки грезить о сцене – не умереть бы с голоду… Но всю неделю после спектакля дочка Анечка плакала, а потом и болеть начала. Пришлось сводить девочку в балетную школу. Мать подумала: выгонят прачкину дочку и дело с концом. Но директор, осмотрев Аню, сказал: «Привозите, когда стукнет 10 лет. Возьмем на казенный счет».
Анна Павлова в театральном костюме. 1910 г.
И вот в 1891 году 10-летняя Аня Павлова – воспитанница Императорской балетной школы, а с 1 июня 1899 года зачислена в труппу Мариинского театра. Конечно, пока ей далеко до партии Спящей красавицы, да и Мирту, предводительницу вилис в «Жизели», получила толстая Люба Петипа. Но на то она и дочь балетмейстера! Зато Аня станцует вилису Зюльму. Роль хоть и маленькая, но с весьма выигрышным «антре».
В тот памятный сентябрьский вечер балетные выпускники толпились стайкой у закрытого занавеса. И вдруг по кулисам понесся слух: «На спектакле старая ведьма!»
Аня ахнула – угораздило же графиню Бенкендорф притащиться на «Жизель»! Говорят, старуха любит предсказывать: скажет гадость и улыбается. А потом еще и интересуется: сбылось ли пророчество?
Аня перекрестилась и выпорхнула на сцену. На мгновение Люба Петипа оказалась рядом и прошептала завистливо: «Старуха тебя лорнирует!» Аня подняла голову: золотой лорнет, словно огромные выпученные глаза, уставился на нее из третьей ложи.
После спектакля Люба прижала Аню к кулисе и быстро зашептала: «Бенкендорфиха тебя похвалила, но сказала: «Эта от нас упорхнет! У нее крылья будут лебединые». Не иначе тебе, Анька, Одетту в «Лебедином озере» дадут! А еще старуха сказала: любовь ты свою найдешь через тюрьму. Представляешь? – И Люба жадно заглянула подружке в глаза, будто пытаясь высмотреть, за что посадят бедную Аню. – А потом старуха брякнула: тебе судьба знаки подавать станет. Даже перед смертью знак будет!» Аня опешила. Тюрьма, знаки, смерть – да старая ведьма рехнулась. Себе пусть такое предсказывает!
В тот день Аня летела домой к матери, сияя, как начищенный пятачок, – наконец-то ей повысили жалованье. Теперь она – полноправная солистка! Ей поручили станцевать Лизу в «Тщетной предосторожности», Нинию в «Баядерке», обещают и саму партию Жизели. Только Одетты-Одилии, о которой она так мечтала, не видать. В «Лебедином озере» блистает «царица» Мариинки – Матильда Кшесинская, бывшая фаворитка царя Николая II.
Впрочем, Аня готова танцевать все, что дают. Но дают мало, и потому она часто выступает в концертах, правда, все больше – благотворительных. Но для них так трудно сыскать партнеров. Вот и в тот январский вечер 1907 года пришла записка от коллеги: заболел. Конечно, не каждый готов выступать задаром. Аня кинулась к танцовщику Фокину, с которым дружила еще с училища. А тот вдруг предложил: «Хочешь, я сочиню для тебя танец-монолог?» Все знали: Фокин хоть и прекрасный танцовщик, но грезит хореографией. Неужели правда сочинит?
Уже наутро новоявленный хореограф показал вариацию Лебедя на музыку Сен-Санса: «Смотри – раскинулись руки-крылья. Лебедь поет прекрасную песню, качается на волне и застывает, пряча голову под крыло». Анна ахнула: «Как грустно. Он умер?» Фокин взвился: «Что за глупости? Он уснул!»
Милый Миша, он и сам не понимал, что сочинил, – шедевр, новое слово в балете. Публика приняла «Лебедя» восторженно. И когда зазвучал шквал аплодисментов, Павловой припомнилось пророчество старухи Бенкендорф: будут у Ани сильные крылья. Что ж, «Лебединое озеро» в Мариинке ей не удалось станцевать, но, может, графиня говорила об этом лебеде?..
На Масленице 1908 года Анна стала задерживаться после спектаклей. Прибегала домой чуть не под утро – щеки горят, глаза блестят. Мать тайком радовалась – кажется, у ее недотроги появился сердечный друг.
Виктор Эмильевич Дандре, обрусевший потомок французского аристократического рода, был образован, богат, влиятелен. Ну просто принц из сказки! А как потрясающе ухаживал! Однажды встретил после спектакля, лихорадочно блестя глазами: «Прошу вас выйти за меня замуж!» Анна окаменела. Ну разве он не понимает: балерина не может быть ничьей женой. Иначе – прощай, театр! А для Анны танец – жизнь…
Наверное, отказ прочелся на ее выразительном лице, потому что Дандре вдруг опустился на одно колено и протянул огромный букет: «Умоляю!» Анна машинально развернула букет… Розы. Огромные алые розы! Все поплыло перед глазами. Вспомнился первый выход на сцену Мариинки. Тогда она, трепещущая от ужаса ученица, не удержалась на ногах и грохнулась прямо на суфлерскую будку. Зал захохотал. А ей пришлось встать, вымученно улыбаясь, поклониться публике и повторить пируэт. Чуть живая, влетела она за кулисы, и кто-то протянул ей алую розу. В насмешку? Или специально? Ведь красный цвет – знак беды…
В начале 1909 года Фокин привел к Анне Сергея Дягилева. Плотный, вспотевший, похожий больше на пекаря-кондитера, чем на ценителя изящных искусств, тот начал уговаривать Павлову: «Уже несколько лет я устраиваю Русские сезоны в Париже. В мае – июне решил показать балет. Хочу познакомить Париж с вами!»
Аня встрепенулась. Конечно, она и раньше ездила на гастроли, но ведь тут – Париж!.. К тому же долгие гастроли – удобное решение затянувшегося романа с Дандре. Павлова приняла предложение. Только после ухода Дягилева спросила Фокина: нельзя ли показать «Лебедя»? Миша вздохнул. Конечно, в «Лебеде» Аня неподражаема, но Дягилев, не смущаясь, объяснил Фокину, что хочет показать в Париже своего протеже и нежного друга – Вацлава Нижинского. Все балеты поставлены специально для него, а Павлова выступит просто партнершей Вацлава в «Павильоне Армиды» и «Сильфидах». Словом, не она будет звездой. Но ей об этом говорить не надо…
Можно подумать, Анна и сама не поняла! Она безжалостно бросила труппу Дягилева и начала выступать самостоятельно. Теперь в Нью-Йорке и в Лондоне ее встречали огромные афиши: «Анна Павлова». Ее имя стало символом культового русского балета. Правда, в Лондоне пришлось выступать в мюзик-холле – прямо между номерами дрессированных обезьян и чечеточников. Ну и что? Главное – за границей Анна могла танцевать что хотела. И все чаще выбирала «Лебедя». А как-то, стоя за кулисами, вспомнила слова графини Бенкендорф: «Упорхнет она от нас!» Вспомнила и засмеялась. Сбылось: упорхнула. И крылья оказались сильными – лебедиными!