Кстати, здесь был и питомец. Тигрекс никого не смущал. Он вился, словно котяра, обтирая своим телом, задницей и хвостом присутствующих, проходился мимо столов, ловко слизывая здоровенные куски мяса, которые ему протягивали. Они просто всасывались в огромную пасть, при этом было ощущение, что котяра делал это в виде огромного одолжения, хотя жрал всё подряд.
Дальше все было без изысков. Мы пили, горланили тупые песни. Что было на наречии Людей Моря и я не понимал, то просто мычал в такт мелодии. Все были свои, всё было хорошо. И вот конкретно сейчас не надо было думать ни о чём. Мне очень нравилось на пиратском разгульном острове, где нашёл свое пристанище корабль наёмников.
Праздник был в разгаре и собирался гореть ещё суток трое, судя по усердию, с которым пили и били друг другу рожи в честных поединках. Мне бежать с пиратского острова было некуда и незачем, но Длань взялась проводить меня в мою личную камеру для пленников, приспособленную из комнаты для гостей. Зайдя в камеру, я плюхнулся спиной на широкую кровать. По периметру массивного сооружения стояли четыре резные палки и сверху кровати была натянуто что-то вроде крыши. Для невысокой комнаты подобное понижение потолка выглядело странно. Видя мой интерес, наёмница сообщила:
— Это чтобы насекомые и грызуны на тебя ночью с потолка не падали.
— Самый лучший номер? — съехидничал я.
— Лучший люкс в питейном заведении для пленника и щедрого работодателя.
Она уселась на меня, перекинув ногу через моё лежащее тело.
— Обслуживание входит в цену? Вообще то у меня тут, где-то моя рыба плавает и ещё подруга, -сообщил я главной наёмнице, разумеется, в качестве шутки.
Она вытащила пистолет и приставила к моей голове, сняла предохранитель.
— Скажешь, что другого варианта просто не было. Я не шучу. Я пришла получить своё, и я это получу прямо сейчас.
Мне на интерфейс Восхождения упало обязательство весьма странного содержания. Односторонняя клятва о том, что либо она прямо сейчас возьмёт всё желаемое, либо под страхом позора ей придётся убить меня, и себя, и вообще всех, кто на глаза попадётся.
— Есть же другие способы? — искренне изумился я.
— Я из трущоб, очнись! Меня в детстве учили делать всё именно так, иначе другие съедят твою похлёбку, а ты будешь спать голодный.
Смысла больше говорить небыло. Победим голод, а дальше решим, что с этим всем делать.
Утром она готовила настоящий кофе, стоя у небольшой жаровни. Не воняющие дымом и немного прогоревшие, но сохранившие жар угли часто использовали на вынос. Их подавали в местных гостиницах, растаскивали по шатрам из общего костра и разносили по дому, как в качестве обогрева, так и как мобильного мангала для приготовления еды. Одеваться, наёмница нужным не посчитала. Напиток был сразу сладкий и с добавлением специй. Очень интересный вкус, как, впрочем, и всё остальное. Я рассматривал шрамы и татуировки на теле своей новой тюремщицы.
Эту эмблему я видел много раз в виде нашивок, рисунков на броне, огромных муралов на укрепрайонах и дверях бункеров. Сотни раз видел в виде татуировок на плечах, лицах, кулаках и конечностях. Этой наколке многие и многие дессятки тысяч лет, и она имела миллионы модификаций, но всегда была узнаваема. Череп в каске, фуражке, пустотном шлеме, бандане, или в намотке из тряпок на голове, держал в зубах всё, что угодно. Это мог быть нож, блок зарядной батареи для разгонника, термическая граната или выстрел для крупнокалиберного комплекса, но надпись оставалась неизменной в течении сотен тысяч лет: «Планетарные силы обороны. Ничего личного, нас мобилизовали».
У Длани наколка была на груди. Место, на которое могут посмотреть далеко не все, ведь для этого придется наёмницу раздеть. Наколка была небольшая и размещалась именно на той части, что обычно закрыта от общего взора. Улыбающийся во всю рожу череп в залихватски нахлобученном берете, держал в зубах длинный и тонкий кинжал, со странным треугольным лезвием, а надпись гласила: «Планетарные силы обороны, ничего личного нас мобилизовали». Судя по всему, я видел настоящий первоисточник.
Не знаю как у землян, но ПСО — это всегда была отдельная история. Они могли годы бухать на нажористых планетах центра системы, не делая ничего, кроме пары построений раз в неделю, или тупить на отдалённых орбиталах, но при первом же прорыве тварей грани, половина из них становилась смертниками. Как правило, не было системы регенерации и была всего одна жизнь. Если что-то выходило из-под контроля, то флот приходил на помощь, но к этому времени космос был завален трупами и первый удар встречали именно бойцы сил планетарной обороны.
Был даже способ продвинуть своих детей по социальной лестнице, вытащить с окраинных орбиталов и дать образование. Что надо сделать, чтобы вытащить родных с протухших астероидных разработок, где живут безнадёгой, а по коридорам валяются невменяемые тела и груды использованных дозеров. Это пойти в ПСО и доблестно погибнуть. Погибшим членам семьи Объединение Звездных Систем платило пособия и устраивало детей в хорошие образовательные учреждения, согласно выслуге и наградам погибшего родителя. Мне, Преторианцу, этого никогда не понять, но у наёмницы была именно такая история. Я никогда подобного не осознаю, но тоже способ и это накладывало отпечаток на мироощущение бойцов ПСО.
Увидев мой интерес, подруга отпила кофе и улыбнулась уголком губы.
— Да, на краю звёздной системы такое твориться, что нижние ярусы — просто курорт. Человечество к чему-то готовилось. Те, кто жил на Земле в центральных гиперполисах, делали себе светящиеся татухи, красили волосы и не знали голода. Жили на пособия и целые сутки сидели в виртуальных борделях. В это время в космосе добывали ископаемые, варили металл и собирали орбитальное кольцо. Миллиарды людей день и ночь работали на износ, а мы были посередине и делили мир на тех и этих. Следили, чтобы там ничего не знали, и тут ничего из-под контроля не вышло. А ещё было много странного и очень опасного, когда просто исчезали целыми боевыми группами и кораблями.
— Ещё одно резюме?
— Вроде того. Теперь готова выслушать от тебя вводные по новому заданию, — и мне мило улыбнулись.
Шевроны и наколки — это целая религия и искусство в частях, где служат те, у кого нет системы регенерации. Я бы сам с удовольствием сделал нечто подобное, но когда тебя, вместе с кораблём могут отправить на возрождение пару раз за день, то просто нет времени всем этим заниматься, а татуировки на базовом клон-теле не предусмотрены.
Когда я с Дланью спустился вниз, чтобы выпить чего после вчерашнего веселья, не сильно крепкого, с большой долей жидкости и малым количеством алкоголя, то видел на террасе сидевших парней из отряда наёмников. Обнажённый по пояс, на табуреточке восседал вождь племени, а парень, который был в нашем отряде, делал ему наколку при помощи палочки с тёмными чернилами. Он выводил аккуратный кружок с оскаленной пастью и надписью на глобише: «Лучше уже не будет. Будет только хуже. Штурмовая бригада Волки».
У меня были свои догадки по поводу того, почему изорванный тигрексом и получивший наверняка смертельные ранения здоровяк из Народа Гор теперь цел и невредим и мило примкнул к нашему отряду. Я такое уже видел у космо. Парни из отряда Гадюки имели похожие способности, а моя змееголовая подруга при мне возродилась из разорванных кусков. Рунная тварь, напавшая на неё, на моих глазах разодрала подругу в клочья, а уже через пару секунд, Гадюка снова была цела и прибила зверя, при этом на теле женщины не осталось ни единой царапины. Думаю, что и вождь горных людей теперь не тот, кто раньше, но неужели технология космо позволяет менять тело? Почувствовав мой немой вопрос, главная наёмница улыбнулась и показала на бывшего вождя. В том, что он бывший, я точно не сомневался:
— Я не знаю. Никто не знает. Просто так тоже можно. У Семёна это получается. Возможно, мы тоже умеем, но пробовать будем естественным способом, если убьют. Пока он единственный, кто так может.
— А как же Восхождение? — уточнил я.
Если честно, было интересно поинтересоваться у своего рода коллеги. На базе Вепря постоянно уходили от этих разговоров, и мне так ничего выяснить не удалось.
— У него стигмат не работает, он как-бы сам по себе. Вроде тебя.
Краткий рассказ заключается в том, что был Семён, был крепок телом, любил пулемёты. Потом его Наблюдатель принял в Восходящие просто так, без гвоздя, но он молчал и решил пока никому не говорить. Думал, что у него крыша поехала, когда насмотрелся на окружающих. У них были гвозди, они были настоящими Восходящими, и ему хотелось, вот и решил, что колотушка у него того, и стоит помолчать об этом. Потом рейд, напали враги, всех прибили, а затем он вскочил, схватил пулемёт, но оружие было непривычно тяжело, и Семён понял, что находиться в теле хлыщавого подростка, потом его опять убили и он хватал пулемёт, уже находясь в теле другого Восходящего. Как оказалось, раны можно было мгновенно заживлять, а если совсем плохо, то и тело сменить.
В земную колонию он больше не вернулся, влившись в отряд Длани. Ещё пару раз менял тело. Здоровяка афро прихватил полгода назад. У группы был заказ на банду изгоев, где Семён и забрал тело одного из главарей. Им оказался восходящий космо, изгнанный из земной колонии и известный своей силой, зверствами и совсем неприглядными поступками. Имеется в теле стигмат или нет, наблюдатель отлично воспринимает Семёна и так. Единственным моментом является то, что звёздная кровь, руны и атрибуты вместе с сознанием не переходят. Что будет в новом теле, то и будет.
— Опять резюме? — и я удивленно поднял бровь.
— Должен-же щедрый наниматель знать, с кем имеет дело и возможности группы?
— А что сказали по поводу меня? — попробовал разведать информацию у наёмницы.
— Сказали, что почти как у Семёна, но могут быть различия.
— А кто сказал?
— Я же уже говорила. Неужели ты думаешь, что те, кто даёт задания тупые, и не ограничили мой язык клятвой?