м подозрением и интересом уточнила главная атаманша.
— Так, точно. Заплатит, как за себя, и даже, наверное, с премиальными, если всё хорошо пройдёт. Он, наверное, сейчас переживает, что должен, и просто желает рассчитаться.
У наёмницы наверняка были развиты ментальные способности, а я совсем ничего от неё не скрывал, дав послушать мои правдивые чувства и эманации астрала. Если бы я хитрил, было бы проще, но я был правдив как истинный азио из подданых Маханта.
Вспомнил случай. Мы писали тест, как оказалось, он был на честность. Его проводил сам командующий курсом. Он раздал нам контрольный подсчёт и скомандовал: — У кого от девяносто пяти до восьмидесяти процентов — Встать!
Встало больше половины курсантов, а он похвалил:
— Вот так выглядит гордость и честность. От восьмидесяти до пятидесяти — встать!
Поднялась остальная половина, кроме нескольких человек.
— Чуть больше честности перед собой в первую очередь, и вам будет незачто краснеть перед братьями по оружию. Всем сесть! У кого меньше пятидесяти — встать.
В этот раз поднялись всего несколько человек, а куратор курса негромко сказал:
— Я надеюсь, это просто ошибка, и вы не поняли задания. Не хочу выяснять. Садитесь.
Все были подняты, кроме одного человека — меня. Я поднял руку и по кивку, поднялся, стал в стойку и выпалил:
— Товарищ командующий курсом, а что делать тем, у кого сто процентов честности?
Ржали все, негромко подтрунивая, что Архераил опять лучший, а теперь и самый честный.
— Отставить! — рявкнул начальник, посмотрел на меня с подозрением и сказал, чтобы я у него был после окончания занятий.
Он меня встретил в кабинете, сидя в кресле, что-то высматривая в своём виртуальном интерфейсе. Кивнул и указал на стул, пренебрежительно мне сказав:
— Приветствую вас адмирал-честность. Я всё проверил, от времени реакции, до показаний зрачкового рефлекса. Не знаю, как тебе это удалось и что ты для этого сделал, но этот тест на честность. Его нельзя написать на сто процентов.
Помню свой ступор и глупое лицо. Мы говорили с начальником курса ещё час о разных вещах. Для него стало искренним удивлением, что я давал ответы без задней мысли и с истинным откровением. Я ничего не скрывал, и нечего было мне скрывать, но этот случай запомнил.
Пока пару секунд предавался воспоминаниям, Длань внимательно смотрела на меня и наверняка слушала моё настроение, пытаясь найти подвох. Но не в этот раз. Конкретно сейчас, как и во все остальные случаи, мой тест на честность был написан на сто процентов. И плевать, что так никто не делает, я всё время поступаю именно так.
Вырисовывалось несколько вариантов развития ситуации. Крыс наверняка будет возвращаться в город хастров и расскажет всё Агею Раневскому, как своему непосредственному руководителю и командиру отряда. Склизкая могла сделать то же самое, но был и вариант, что рыбообразная с Крысом и Пылающей Чешуёй соберутся вместе и направятся в храм Говорящей Головы. Не важно, кто что хочет, главное, что до храма они хотят добраться вместе, и плевать, что Склизкая хочет получить в руки память о отце, хвостатый почитать, а Пылающая Чешуя сжечь, чтобы все знали как девочек обижать. До храма у них общее дело и возможно они прямо сейчас именно туда и направились.
Для меня лучшим направлением был порт хастров. Оказавшись там, я дальше смогу выбрать направление. Либо отправиться в город и поговорить с Агеем или даже с самим Махантом, или потихонечку двинутся к храму Говорящей Головы. В любом случае, если Голова мне не сольёт точные координаты фолианта, написанного руками отца рыбы, то наверняка выдаст максимальное число подсказок и ответит на животрепещущие вопросы. За это время у меня и так появился длинный список вопросов, на которые мне хотелось получить ответ у моего тайного покровителя.
При наличии сопровождения в виде банды отъявленных головорезов, я мог двигаться в любую сторону без проблем, главное не ошибиться с направлением и не разминуться. Пришлось расширить круг посвящённых и призвать на помощь капитана пиратского парусника. Его звали Рваный Крюк. Я не знаю, почему именно так и как это бывает в Единстве, просто так звали, и никого, кроме меня это не смущало. Мужик оказался умный, волевой и соображал очень быстро.
— Даже если они двинуться отсюда или пойдут вот так, то это две недели. Здесь неделя, но тогда надо пройти через земли людей Гор, а там совсем плохо, — показывал просоленный капитан.
— А если так? — указывал я на самопально нарисованной карте.
Скорее всего её рисовали по памяти, имея перед глазами карту восходящего и делал это не один человек. Морские бродяги много где бывают, и если сообща нарисовать разные куски, то все могут получить отличную карту почти всего круга. Шедевр был сделан на куске кожи и, скорее всего, не был оригиналом, а хорошей копией.
— Так тоже можно, только обязательно или убьют, или трелями сделают. Здесь народ Воды, здесь народ Гор, здесь ничейные земли и там просто кишат изгои, а тут совсем не пройти, запретные земли и руины. Там под каждым камнем, то черви, то ловушки, то просто непойми что, но очень опасное, — задумчиво говорил Крюк, морща лицо и что-то прикидывая.
— А если лететь? — вспомнил я о птице подруги, и тут-же меня разочаровали.
— Нет. Раздери меня глубинный румбл, там древние руины и эти места даже небесные змеи облетают. Там и ползком пробираться страшно.
— Не надо ползком! Это совсем рядом с землями народа Воды. Они пойдут под землёй! — осенила меня мысль.
Поделился идеей. Я раньше не видел эту карту и не мог знать многих плохих территорий. Теперь всё становилось на место. Выходы странной породы, где гибли восходящие, были повсюду, но всегда ближе к руинам, а буквально через десяток километров этих проблем уже не было никогда. А если древний город и есть центр залежей этого минерала? Тогда нелюди тысячи лет рыли там ходы и вели выработки. Те тоннели, по которым ползал Крыс, были малой частью того, что нарыли негуманоиды за многие века. Они пойдут не по земле, не полетят, а будут ползти под землёй. Имея в команде грязекопа, лучшего пути найти просто невозможно.
— Червяк в печень! — воскликнул капитан пиратов, когда я выдал свою идею.
— Так и сделают, -кивнула Длань.
Семён, который до этого молчал, но тоже внимательно слушал, выдал своё экспертное заключение:
— Я нараскоряку буду по этим норам год со своим гаусс-пулемётом ползти.
Правы были все. Что касается подземных тоннелей, наёмники не конкуренты двум пластичным и стройным рыбообразным, в проводниках у которых грязекоп, который был чемпионом по лазанию в норах. Даже если мы всё правильно просчитали, то догнать двух рыб и крысятину нереально.
— Тогда надо делать крюк, — сказал Крюк, и все согласились.
План был прост. Если мои пошли по подземным дорогам, то они доберутся до Говорящей Головы раньше нас в любом случае, если они пошли в город Хастров, то мы тоже не успеваем за счёт расстояния, а если ещё чего решили и ушли куда-то в другое место, то аналитики мы недоделанные, и так нам и надо. Поэтому поступили, как и думали вначале. Сперва порт хастров, попробуем узнать, не появлялась ли там Склизкая, а потом либо к честнейшим ябедничать и всех сливать, либо к Говорящей Голове. Наверняка Склизкая в храме уже была, или туда придёт в скором времени. Решение принято, а любое принятое лучше, чем истязать себя правом выбора.
Для плавания к порту торговцев, в качестве аванса мне пришлось расстаться с ещё одной бронзовой и остатком деревянных рун. В отличие от сомневающейся наёмницы, Рваный Крюк принял мою клятву, что остальную часть оплаты ему отдадут честнейшие, не раздумывая ни секунды. Для плавания в порт хастров мы выбрали именно пиратский парусник. Плыть на нашем крейсере с импеллерами и турбинами от ховербайков было гораздо лучше и удобней. Корабль имел неограниченный запас хода, был быстр и маневрен, но ни о какой секретности речи не могло быть. Парусник людей Моря был внешне обычным пиратским парусником, которые здесь ходят тысячами. Двухмачтовый, не очень большой, вместительный и с секретом, который тщательно скрывали вне нашего острова. У парусника была пара гребных винтов. Они практически не мешали движению, были спрятаны в специальных нишах в корпусе и не влияли на маневрирование, когда корабль шёл под парусом. Зато, когда включались электромоторы от стандартных блоков батарей, парусник получал процентов тридцать к скорости хода, или мог небыстро ползти, зато против ветра, и совсем без паруса. А когда моторы включали на реверс или в разном направлении, корабль лихо тормозил или разворачивался на месте. Лучшее средство передвижения найти было сложно, и если не высовываться и не бродить по палубе, то Крюк брался довезти нас без проблем и в полной секретности.
Ещё несколько дней ушло на подготовку. Корабль попадал в сильные шторма и был прилично потрёпан, а к порту хастров путь был неблизкий, да и в самом поселении было много работы и каждые руки на счету. Но всё было завершено, и мы выдвинулись. Девушка и парень лесовик-полукровка, остались на моторном корабле наёмников, а мы поплыли на паруснике Крюка. Но недолго. Выплыли с нашего архипелага, немного проплыли, и вот.
— Полный ход! Право руля! — заорал Крюк, а матросы бросились к такелажу, перекладывая веревки.
Под палубой загудели моторы, а за кормой взревели буруны, выдаваемые винтами на полной мощности. Корабль начал разворачиваться и набирать ход. В полутора километрах от нас показался нос трёхмачтового парусника, вынырнувшего из пятна тумана. Мы были намного быстрее и легко бы ушли от преследователей, но с огромной высоты, рассекая воздух, прилетела стрела. Её запустил нарядный лучник, стоящий на борту того самого парусника. Она пролетела полтора километра и воткнулась у ног Длани, на десяток сантиметров дальше, чем стояла наёмница. Невозможно передать как ругалась главная атаманша. Языковая практика жизни на нижних ярусах показала себя с лучшей стороны. Расстояние было огромное, но разукрашенная стрела с вычурно белым оперением и гравировкой по всему древку, пролетела это расстояние и попала точно туда, куда и целили. Нужно быть не только мастером лука, но и обладать величайшим умением, чтобы сделать такой выстрел.