А вот то, что воздействие не подействовало, хотя абсолютно точно дошло, несколько смущало.
При этом, если бы с моей стороны была какая-то блокировка или ответная реакция, понятно, что я вступил в борьбу энергии головного мозга, а тут никакого сопротивления. Все ментальные усилия просто провалились в бездонную дырку в мой тупой голове. И всё.
Симбионт подсунул мыслеобраз на ещё не сформированный мной вопрос. Он представления не имеет, как это работает. Моего жителя головы страшно будоражило, что в моей голове есть ещё какие-то значительные силы кроме него, а он в процессе не участвует. Если я что-то без него узнаю, как и что с этим всем делать, то должен обязательно ему сообщить. Желательно в виде, хоть как-то похожем на инструкцию.
Наёмница ещё раз требовательно произнесла:
— Контракт выполнен?
— Он не одел ошейник.
— Это твои проблемы, — ответила женщина, с явным раздражением.
Нарядный встал и достал из неоткуда ещё одни кандалы и подойдя, одел мне на шею. Он стоял в полуметре от меня, улыбаясь и торжествуя.
— Подтверждаю. Контракт выполнен, — кивнул он, и добавил, — У меня есть ещё одно задание.
Как только ошейник защёлкнулся на моей шее, я получил большую надпись перед глазами: «Поглотить?». Выбора «да-нет» уже не было, а было только «да», на последней секунде. Когда мои кандалы рассыпались, я попытался активировать свои, починенные кандалы на Нарядном, сообщив ему:
— Извини, но наёмники уже взяли следующее.
Наверное, во времена Златоглазки народ был покрепче. Мой ошейник возник из ниоткуда и сам понял, что я от него хочу. Вопль фламина оборвался почти мгновенно, засветилось золото, тускнеющее в серебро, а вместо разнаряженного фламина появился кто? Человек с длинными пальцами, заострёнными ушами и тощей фигурой, был совсем не похож на того, кто был секунду назад. А самое главное, беззвучно исчезли все призванные им существа, оставив в комнате только пятерых охранников.
В руке у Длани материализовался разгонник, дав длинную очередь в голову ближайшего бойца. Реакция бронзовых охранников поддельного фламина велика, но реакция наемника, живущего мародерством и тем, что удается вырвать из горла остальных любителей удачи — много выше. Это разные категории, как по мозгам, так и по времени принятия решений… Разгонники и штурмовые комплексы ревели, а рунные связки, выпускающие десятки боевых заклинаний, заполнили всё пространство. Тигрекс метнулся тенью, разорвав ещё одного охранника, а затем раскусив голову. В трюм заскочило ещё несколько человек, среагировав на шум, но были изрешечены из стрелковки, и получили традиционную добавочку в неумные черепные коробки. Остальные сдрыснули наверх, но при попытке уже нам высунуть нос, яростно огрызались рунами и загнали нас обратно.
Фламин несколько секунд подёргался, а потом ошейник раскрылся, растворился, и снова оказался в моей скрижали. На мокром полу валялось дохлое, высосанное до состояния ссохшегося старика тело, рун не было. А ещё через секунду голова фламина разнеслась кусками по сторонам. Это Семён проконтролил из своего гаусс пулемёта.
Местные слишком надеяться на честность и клятвы Наблюдателей. Формально было всё выполнено точно, так, чтобы местные великие искины не придрались ни словом, ни делом не заподозрили, что что-то не так, и подтвердили, что всё сделано до последней буквы идеально. Но есть нюанс, и те, кто прожил на орбиталах, наполненных торгашами и жульём, всегда найдёт способ. Наивные аборигены никогда не составят конкуренцию тем, кто выжил на нижних уровнях гиперполисов планет, где в ходу деньги, дозеры и человеческая жизнь не стоит совершенно ничего.
Выпущенные в голову очереди ложились дружно и кучно. Экспансивные оболочки пуль наносили огромный ущерб незакрытым бронёй участкам тела. Наёмники били быстро, точно и расчётливо, стараясь сразу попадать в голову. А если и было иначе, и аборигенов убили рунной, то обязательно был контроль, в пару пуль, тоже в голову. Уже через несколько секунд дыркоголовые или те, кого контролили, всюду валялись, хвастаясь разнесёнными черепами.
Пришла повеселившая в очередной раз мысль. Кажется, я понял тему своего нового путешествия. В одном сериале про космических пиратов и нереальных отморозков в конце каждой серии кто-нибудь кому-нибудь стрелял в лицо из чего-то мощного и крупнокалиберного. Голову разносило в клочки, и при этом говорил: «Похоже, и в этот раз гробы будут закрытые, если они, конечно, будут, гробы эти».
Пока мы решали внизу, остальные враги решили прихватить наш корабль. Судя по воплям, ругательствам, лязгу метала и шуму применяемых рун, мы были совсем рядом с парусником Крюка. Абордаж пока не начался, но стрелы, руны, копья и топоры летели в обе стороны сплошным потоком. Мы оказались связаны боем на нижней палубе, и не могли нос высунуть, как сразу подвергались ударам рун.
Я кинул звездочку руны моего Некомплектного Тарантула Длани.
Мой покалеченный тарантул был, пожалуй, единственной руной с перезарядкой, не требующей нескольких месяцев. Все мои руны имеют срок отката, исчисляемый сотнями дней, и один раз, использовав руну, о них как бы забываешь. Если удается использовать руну в следующий раз, то это обязательно в другой жизни, и это уже иная история.
Со всеми этими событиями, подготовкой корабля, погрузкой, охотой на ящериц и общей суетой, сам не заметил, как пропустил очень важное событие. Ровно десять дней назад состоялась эпичная битва с закованным в броню восходящим, которому мой любитель математики и баллистических таблиц, голову из ротора разнёс. Тогда запускали руну Некомплектный Тарантул, и ровно минуту назад она снова стала работоспособна и засветилась значком. Я бы сам не заметил, но имплант сообщил. Наёмница узнала руну и вопросительно изогнула бровь.
— Длань, на палубе сможешь активировать?
Она узнала руну, и поняла что я хочу, но отрицательно мотнула головой:
— Через доски нельзя.
Я увидел открытую Скрижаль Семена.
— Я могу через доски, — утвердительно кивнул наш пулемётчик.
Без задней мысли отдал здоровяку руну. Он хлопнул по аптечке, активируя боевые стимуляторы, а тело вождя Народа Гор, которым владел боец сейчас, затянуло мерзкими бородавками и грубыми наростами.
— Отставить! — заорала наёмница, но было уже поздно.
Под химией и покрытый рунной защитой, Семён рванулся наверх. Его пулемет гудел, раскидывая ближайших, попадавшихся под ноги бойцов, буквально разрезая линией огня. Бам, бам, бам, отлетали люки, ведущие через палубы наверх. На мгновение увидели отблеск дневного света. Круговая очередь, всплески рун, и вниз полетели кровавые капли и вырванные куски тела Семёна. Но здоровяк пока жил, взбодрённый боевыми стимуляторами и усилениями на звёздной крови. Искромсанное тело упорно не хотело умирать. Увидев, что нас стало меньше, враги сразу-же попытались к нам ворваться, но наёмники открыли шквальный огонь по рванувшим к нам матросам.
К нам на нижнюю палубу падали кровавые капли, а у меня открылись дополнительные глаза в виде визоров металлического паука, стоящего на палубе нашего корабля. Расположение было не очень удачное, но Семён смог и отправил руну не в воду. Тарантул оказался на носу корабля Крюка, обзор закрывали веревки и косой парус, но раньше, чем я успел немного расстроиться, что у меня не будет прямого обзора, то получил мыслеобраз от симбионта. Парус и верёвки для стрелок из гаусс ротора выполняют роль только визуальной преграды и не влияют на результат стрельбы. Никакого прямого обзора не надо. Контуры корабля отлично досчитываются по видимым частям, и не надо тут ничего придумывать, чтобы просчитать плоскость палубы.
И боевая машина открыла огонь. Появление металлического паука, было встречено таким рёвом лужёных пиратских глоток нашего экипажа, что перекрыло гул ротора. Они знали что наёмники пользуются подобной техникой и видели её раньше, а появление машины означало, что хоть кто-то из них остался жив, и заработавший ротор добавил отваги. Хотя мой был несколько в другой модификации, морских волков это не смущало, а может и вовсе отличий не заметили.
Четыре ствола образовывали ровную линию, резавшую разогнанными стрелками такелаж, фальшборта, заметавшихся по кораблю людей. За каждым разогнанным снарядом горел воздух, а суеты добавляло, что паук вёл огонь сквозь парус, и пока не появилась прореха, выстрелы велись просто из тканевого полотна. Пара стволов с завалом давала огненный конус и эпический разлёт, круша все подряд. Верёвки рвались в клочья, целые облака рваных парусов летели вниз, досочки и щепки, вырванные попаданиями калечили и ранили, разлетаясь по сторонам. Тела не убивали, а кромсали. Всё пространство наполнилось хаосом.
После пары первых размашистых проходов ротора по палубе, сразу стало видно основную боевую мощь врага. Это были восходящие. Закованные в броню или просто залечивающие раны на глазах, они прикрывались щитами, которые достали из рун и яростно атаковали паука в ответ. Подобную защиту мой паук не пробивал. Это были точно не щиты, которые Люди Моря вешали на фальшборты, а именно что-то ценное и рунное. Стрелки из кривых стволов летели рикошетами и доставали с боков, а иногда влетали в сочленения доспехов, но это не могло стать решающим преимуществом.
Симбионт сообщил, что щит паука уже на пределе, его скоро дожмут рунами. И действительно, все кто мог, повадились швырять руны в моего Тарантула. Один из восходящих превратился в не знаю кого, но очень похожего на тюленя зверя, только с длинными прыгучими лапами от кота и покрытый несколькими гребнями острых шипов. Зверюга ростом в два метра в холке сжалась, напружинилась, и прыгнула к нам на борт, сделав прыжок метров в сорок. Через мгновение, управляемый моим жителем головы, прыгнул Тарантул.
Тыц, оба прыгуна сцепились в полёте, только мы прыгнули и отлетели от борта на метр, а восходящий, превратившийся в зверя, пролетел почти всё расстояние. А потом осознание, сопротивление, когтистые лапы грохнули в борт нашего корабля, оставив глубокие царапины, беззвучный вопль, истерика и бессилие. Всё это было отлично видно через визоры камер. Через пару секунд камеры включили ночной режим, ведь дневного света под водой уже не хватало. Потом давление стало таким, что тело корёжило, лёгкие схлопнуло, и совсем-совсем с жизнью стало несовместимо.