Я получил мыслеобраз. Да, тактические искины- это очень хорошо. Мой симбион просчитал прыжок восходящего, учёл предполагаемую массу и скорость, посчитал, что нас всё равно сбросят, и секунда ведения огня, перед тем, как отправят Тарантула поплавать, уже ничего не решит. Был вариант вместе с нами притопить и прыгуна. Он был даже крупнее тарантула, схож по массе и превосходил по скорости. На палубе, даже если мы его схватим, у нас не будет шансов удержаться. Поэтому имплант выдал единственный вариант — это хватать, когда у восходящего не будет точек опоры. Паук нелёгкий, и шансов выплыть у оборотня не было, пока его держали металлические манипуляторы. Поэтому прыжок, схватить в полёте, и вместе на дно.
У зверя был ещё шанс зацепиться за борт и вырваться из ласковых объятий Тарантула, но понял он это слишком поздно, и, как в любой дружной семье, пришлось погрязать в пучину вместе. И лишь огромные царапины по борту напоминали, что всё могло быть иначе. Последним полученным мыслеобразом было сообщение, что глубина такая, что начало давить металлический корпус, и боевая машина отключилась.
Бой не был завершён, и враг превосходил нас по-прежнему, но одно дело — огромная толпа, а другое — пусть сильные, но одиночные восходящие. Даже раненные в сочленения доспехов, они были боевыми единицами и представляли огромную опасность. Схватка с Тарантулам продолжалась всего несколько мгновений, но это повернуло ситуацию. Морские волки, вне зависимости, с какой стороны они оказались, соображают быстро и действуют сразу и очень слаженно. Как только паук начал вести огонь, народ градом посыпался через противоположный борт в воду, спасаясь от огня боевой машины. На палубе осталось множество раненых и убитых, но немало народа, быстро сообразив, прыгало за противоположный борт, спасаясь от убийственного огня паука, или ввалилось в трюм через верхние люки.
По мнению моего симбионта это было стратегически правильно, но для тех, кто лез в трюм, стало тактической ошибкой. Процент выживаемости повышало, но он был ниже, чем, для прыгнувших за борт. Ещё через секунду я осознал, почему мой житель головы так решил. На нижних палубах началась толкотня, чем и воспользовались наёмники. Первым выскочил кошак, расчищая нам проход и распугивая дезориентированных морских волков, а нам нужно было только прибить пару шустрых и быстрых.
Я слышал звуки абордажных кошек, вцепившихся в борта, только их кидали с парусника Крюка. Бой разгорался. Выпрыгнувшие за борт, лезли обратно, чтобы не пропустить веселье, но перевес сил уже был не в разы, а прежнего задора в воплях врага уже не чувствовалось. Пока одни пёрли вниз, а другие не понимали, что происходит и кто мы, и почему так лихо всех убиваем, наша банда начала кровавую бойню в трюме, и те, кто только свалился сверху, опять побежали на палубу, где уже шёл абордаж. Дело запахло паникой. Ещё несколько секунд, и наёмники выбежали на свет, как говорят, на спинах отступающих. Но уже стрелять было не надо.
Бой затухал. На палубе громила, в рваной и окровавленной рубахе, под которой было видно тело, но без повреждений, присев на корточки, расставив руки, поочерёдно выбрасывал ноги вперёд, и удерживая равновесие танцевал и орал: «Хава! Хава! Хава! Хава!». Этот танец, если мне память не изменяет, называли «Присядка», а кричал клич, который использовали Люди Моря, когда в плен сдавались. На танцующего смотрели как на умалишённого, но прекращали драку, бросали на палубу оружие и подхватывали: «Хава». Бой затихал. Добивать пришлось только несколько бойцов, пришедших с Нарядным, остальные сдались. Длань перехватила мой взгляд, кратко улыбнулась. Это конечно был Семён в своём новом теле. Надо расспросить, как он это делает и может ли тело выбирать? Пират, которым завладел наёмник, имел огромное и крепкое телосложение, даже по меркам людей Моря. Вряд ли это было просто случайностью.
Мы победили. Пока разгребали трупы и вязали пленных, я стоял в стороне и наблюдал.
— И чего такой весёлый? — подошла ко мне наёмница.
— Много ассоциаций, — и объяснил атаманше расклад про сериал о пиратах, которые в голову стреляли. Не стал конкретизировать, что это было в другом мире. Возможно, в другой галактике, в другом времени, но в общих чертах жительница технологической цивилизации прекрасно меня поняла. Очень улыбнулась ситуации.
Глава 10Азио Фазим
— Хорошо сплавали, — с ухмылкой произнёс Крюк.
— Полдня пути туда и полдня обратно. Если к вечеру вернёмся, то совсем отлично, -согласилась наёмница.
Действительно, полдня, час на драки, и мы возвращались к нам, на родной архипелаг, в составе небольшой флотилии. Вереница состояла из нашего потрепанного парусника, который помогал тащить на буксире корабль злодеев, а впереди, ревя импеллером и помогая винтами, шёл наш крупногабаритный катер-крейсер. Подальше от чужих ушей совет победителей расположили на головном буксире, которым был катер наёмников. Закрывшись в носовой каюте, обсуждали, что делать дальше.
Имущество, в виде целой толпы пленных, трёхмачтового корабля и груды колюще-режущих предметов поделим потом. Длань давно работала с бандой Крюка, и это была самая простая и надежная часть. Нам предстояло подумать, как поступать дальше. Иссушенный сморщенный труп очень смущал. В Единстве есть куча людей от звероподобных котов с копытами, до разумных тавров, но никакой ошейник не может поменять сущность тела и вместо серебряного фламина, сожрать золотое нечто, от которого не осталось ни рун, не звёздной крови. Сущность человека никакие ошейники не меняют, если она изначально не такой. Это оказался кто-то другой, кто выдавал себя за фламина народа. Между прочим, эти ребята жили на другой стороне круга и принадлежали народу Теней.
Мы влезли в ситуацию, когда прибили кого-то, кто замещал самого фламина. А теперь вырисовывалось несколько ситуаций. Замещали после тайной подмены, может быть, это существо и было фламином, просто мы увидели его в полной красе, когда наодели ошейник. А может быть, эти существа вообще руководят народом Тени и давно давали задания Длани, а сам рикс, если одеть ему ошейник, будет точно таким же худощавым и высушенным, вместо огромного здоровяка народа Тени. Что значит проблеск золота? Мой ошейник мог справиться с Златоглазкой, но что это за золото, если моя руна его порвала за секунды? Или Златоглазка сильна, или этот совсем дохляк, а можем мне всё померещилось?
Скорее всего понемногу. Скорее всего, произошедшее превосходило моё понимание и мои возможности, поэтому я не мог видеть главного. Были и варианты развития событий. А что если все руководители народа Тени в этом круге принадлежат вот к этим? Наемники перебили всех, кто находился в трюме, разнесли головы, а стигматы были вырезаны и отложены в отдельную коробочку, чтобы случайно не вернуться в Вечность, и там про это дело никто не проговорился, пока мы не разберемся в ситуации. Как только мы выскочили на палубу, а тигрекс попытался наверху навести свои порядки, Длань злобно на него шикнули, и кошатина стрелой спустилась вниз, охранять нижнюю часть трюма и уже никого не пустил к палубе, где стоял трон и лежало иссушенное тело.
Когда я применял свой ошейник, свидетелей, кроме самих наемников, небыло.
После того как завершили дела наверху, а тигрекс аккуратно охранял вход, не пуская никого, в тему посвятили только Крюка. После того, как он дал клятву молчать, мы поделились информацией.
Первым делом раздели и аккуратно завернули труп Нарядного и припрятали в дальнем углу, обернув тряпками. По-тихому переодели одного из валявшихся телохранителей в одежду поддельного фламина, тоже тщательно завернув, и тихо вынесли и сбросили с кормы воду. При этом имелось несколько случайных и «незамеченных» свидетелей, которые наверняка узнали торчащую из перемотанных тряпок обувь и кусочки пышного одеяния фламина.
Истинный труп мы переносили позже, когда делили добычу. Распотрошили, а потом опять упаковали большой тюк с тканями, в рост человека, в который и засунули высохший труп. Потом был честный розыгрыш добычи, на виду у всей команды и пленных пиратов. Мы честно выиграли при дележе добычи именно этот тяжеленный и громадный мешок с тканями. Здоровенный, почти в рост человека чувал, внутри которого мы и спрятали тело, высосанное ошейником, потом честно грузили в наш моторный крейсер, при этом поливая само мироздание таким количеством ругательств, что все Единые в гробах переворачивались. Тяжеленный свёрток из шкур мы погрузили к нам на моторный катер и он гордо торчал на корме.
Трупов и частей тел после работы Тарантула было столько, что, наверное, уже и никто не может сказать сколько кого, где. В Единстве учёт погибших вели мало. Здесь уйма народа, а мир огромен. Чтобы восходящие восходили, нужно постоянно где-нибудь кого-нибудь убивать, забирать звёздную кровь и возвышаться. Думаю, подмену и потерю одного трупа даже не заметили.
Два дня круглосуточного ремонта, и мы опять в море. Единственным недоразумением стал небольшой словесный бунт пленных. По морским законам, как только взяли пленных из людей Моря, нужно незамедлительно отправить весть родне, что так и так, вашему родственнику не фартануло, и он теперь трель и в плену. Потом готовили выкуп и забирали бедолагу. Кто, где и сколько должен, как происходит обмен, было прописано в негласных законах, которые соблюдали все неукоснительно. Причина бунта оказалась в том, что в ближайшие пару месяцев мы сообщать родне о произошедшем не собирались. Пока я с наёмниками не доберусь до порта торговцев, широкая известность нам не нужна.
Для меня всё это ново, но решение ситуации нашёл Рваный Крюк. Капитан был в своём праве. Взятый в бою оружием корабль принадлежал ему и группе наемников, которые любезно уступили свою долю. В любой традиции есть разнотолки. Пират не собирался бежать и сообщать родственникам, но всегда имелся вариант забрать груз и ценное имущество, а потом отдать корабль, и пусть плывут куда хотят. Так Крюк и поступил. Все, кто хотел остаться на острове, могли дожидаться здесь, выполняя нехитрую работу, получив кров и еду, и дожидаться, когда другие корабли будут уходить из бухты, и тогда они обязательно сообщат родственникам. Но ближайший корабль уйдёт месяца через два. При этом, кто гордо высидит это время, получит своё имущество обратно. Остальные, кто не готов терпеть, могут садиться на свой корабль и плыть.