— Ну и каковы будут мнения? — спросила Длань, внимательно высматривая домен испытаний.
В том, что это именно домен испытаний, сомнений небыло. Подобных мест в Единстве были миллионы. Арены, башни, лабиринты и просто площадки, висевшие в пустоте, должны стимулировать восходящих на рост и развитие.
— А те, кто решил отсидеться, проведут всю жизнь на водичке и грибочках добавил Семен, — при этом сорвав светящийся гриб и неспешно его жуя.
Сущестовала и ещё одна проблема. Все противники серебряного ранга, а из нас серебром была только Лия, и стала им совсем недавно.
Решили пробовать. Лию усиливали как могли. Все ценные руны передали девушке, и совместно пытались придумать стратегию боя. К сожалению, мне передавать нечего. Чёрную руну отдавать нельзя, Иллиумовый коготь и Полигон на откате, Корзинка удовольствий и Шестиугольник из рук великого мастера здесь не помогут. Телесная эфемерность была активна только в моих странных снах, и не думаю, что она смогла бы ею воспользоваться.
Лия шагнула в коридор. Предсказуемо, ей навстречу вышел человекообразный громила, под два двадцать ростом, с одним большим глазом, одетый в шлем и тяжёлый доспех. Вооружен молотком и гибкой штукой, похожей на трос с шипами, к которому приделаны крючья. Серебро -это сильно. Лия была быстра, гибка, использовала руны и свой длинный и узкий меч. Но серебро и серебро, это очень большая разница. Здоровый имел огромную регенерацию. Получив быстрые удары и страшные рассечённые раны, он почти мгновенно останавливал кровь, а плоть начинала затягиваться и восстанавливаться. От здоровяка летели ошметки, отрубленные пальцы, когда девушка ударила ледяной руной, на долю секунды замедлив удар молотка на длинной рукояти, и ударила по руке клинком.
Молоток полетел сам по себе, а пальцы по сторонам. Казалось, что победа совсем близко. У Лии в другой руке появился короткий и неширокий клинок, которым она распорола здоровенному брюхо, вывалив кишки, и лихо ушла от удара шипастого троса, но раненный одноглазый выплюнул длинный язык с шипами, зацепил на долю секунды халат девушки. Она бы ушла от удара, но ткань была прочна. Последовал страшный размашистый удар головой, одетой в тяжёлый шлем. Если бы он получился прямым, то скорее всего, на этом и всё, но шлем ударил Лию не в голову, а чуть вскользь. Хрустнуло плечо, выбило назад ключицу, выдвинув лопатку, раздробило руку. Это только то, что я увидел. Одноглазый встал, откидывая голову, решая ударить ещё раз, чтобы окончательно добить противницу, но загудел гаусс- ротор.
Иглы стукнули в невидимую преграду и растворились. Граница коридора поглощала воздействия, как и входы в ниши, когда бойцы сошлись в поединке. И тогда Семен сделал шаг вперед. Пройдя через невидимый барьер, очередь разнесла грудину здоровяку, но не убила, а из всех ниш начали выскакивать те, кто тихо сидел и ждал, причем это делали очень, очень шустро. Наёмники открыли шквальный огонь, а все поддержали как могли. Парень Азио метал руны и бил парными мечами, вмешался Кусь и Тигрэкс. В нас тоже полетели подарки.
— Назад! — завопила Длань, подбежав и добивая одноглазого, выпуская очередь с расстояния в метр, стреляя в щели забрала.
— Назад! назад! — орал Семён, поливая огнём из пулемёта набегающую группу поддержки.
Мы буквально впрыгнули обратно в свою укромную норку. До нас успели добежать только двое из ближайших ниш, но мы их удержали, навалившись толпой. Человеко-ящер и обнажённая женщина, с шипами на локтях и длинными когтями на ногах. Они получили немало подарков, но и нашим досталось. Семен получил несколько приличных ранений, у него опухла половина лица, а одежда на могучей груди была разорвана двумя длинными прорезами. Парень азио оказался хорошо подгоревшим, а в спине, пробив доспех, который он носил под халатом, торчало несколько шипов, но не глубоко, чуть-чуть. Даже на тигрексе появилось множество царапин. Не успевшие принять участие в молниеносном бою Склизкая и возмущенная Чешуя, тем, что её отпихнули и не дали порезвиться, остались без боевых отметин, злобно сопели, но оказывали первую помощь.
Инъекторы, кровеостанавливающие пластыри и бинты, пошли в ход. Лие требовалась серьезная медицинская помощь. Ударом, помимо того, что я видел, ещё и рёбра надкололо и выбило сустав плеча. Ей оказывали помощь, и она была без сознания. Скорее всего, кроме удара шлема, получила ещё какие-то дополнительные воздействия рунами. Серебряная восходящая — это сильно, и просто так парой переломов её из строя не вывести.
Я не участвовал в гуще боя, но когда все бросились спасать девушку, скромный капитан мало тральщика тоже принял участие в спасательной операции. По причине того, что не обладал огневой мощью, достойной серебряного поединка, больше помогал тем, что хватал и тащил израненное тело, чем стрелял, но имелся один нюанс. Ещё раз внимательно всех осмотрел.
Выходит, что если в поединок один на один вмешивается кто-то потом, то вся толпа бросается на помощь бойцу из ниши, и неважно, что толпы больше, чем тех, кто вмешался. То есть, получалось, что наши выводы были верны. Если заходят в двое, трое или, например, впятером, то все получали по одному противнику. Если тебя не прибили, то у тебя есть возможность вернуться, вылечиться и отъесться на местных грибах, восстанавливая здоровье и звёздную кровь. А если по одному перебить и вовремя сбегать?
На мой вопрос тут же ответили. Легкое сияние упало на искалеченную тушу одноглазого, и он рассыпался на мерцающие искорки Звёздной крови. А в нише, словно ни в чём не бывало, появился крупный обнажённый по пояс варвар, в набедренной повязке из тёмных шкур и с дубиной, в которую были вставлены шипы из светлого металла. Тоже серебро. Понятно, перебить по одному не выйдет. Скорее всего, после нечестного поединка, бойца меняли на нового. На полу коридора лежали молоток и шипастая верёвка. Это наверное трофеи. Кстати, Длань забрала с трупа одноглазого руны и звёздную кровь.
Я больше занимался тем, что помогал раненой вместе с парнем азио, но и в него влетело немало попаданий, пусть и несильных, и единственным, на ком не было ни царапины — это только я и Кусь. Странно. Я Видел, как найтволк сцепился с голой шипастой тёткой, которая вырвалась из лап зверя и набросилась на Семёна, распоров ему на груди полуброню шипами на локтях, но почему нет ран на волчаре? Они же клубком катались.
Знаю, что если не в это раз влетит за мои эксперименты, то потом обязательно, но озарение требовало проверки. Я рванулся и побежал по коридору со всех ног. За мной сорвался Кусь. Вероятность моя любимая — пятьдесят на пятьдесят, получится или не получиться.
— Стоять, — завопила Длань.
Она накладывала шину на беспамятное тело Лии и не могла оторваться. Стоявший рядом парень азио прыгнул, пытался меня схватить, но я уже проскочил. Наёмница, не имеющая возможности бросить бинтовать Лию, послала тигрекса, чтоб приволок меня за шкирку обратно. Зверь рванул, а через мгновение, отпрыгнув по кошачьи со всех лап, заскочил обратно, уходя от размашистого удара шипованной дубины. Как только кошак впрыгнул в коридор, к нему бросился варвар из ближайшей ниши и пытался ударить дубиной. Из остальных ниш тоже выбегали бойцы лабиринта. Все они были серебром и двигались под стать.
Я бежал мимо возвращающихся обратно существ, взбудораженных появлением в коридоре тигрекса и совершенно игнорирующих меня. Они осознавали, видели бегуна, но игнорировали. А вокруг меня, бежавшего свою самую быструю четырёхсотметровку в жизни, кругами носился Кусь. Найтволки стремительны, и он успевал это делать, хотя я бежал как никогда. За нами никто так и не погнался. Я влетел в зал и остановился, восстанавливая дыхание.
Наверное, домен призван стимулировать восходящих, а я, хоть и был восходящим, но без гвоздя и имел кусок тёмной души, что делало меня почти теневой тварью, как, впрочем, и Куся. Тётка с шипами на локтях отбросила волчару во время драки, как помеху, но даже не пыталась убить или ранить. Наверное, именно поэтому и я остался без ран, потому, что в меня никто ничего не кидал, не пускал руны и не плевал кислотой.
Сундучок на месте. Он был наполовину вросший в камень. Дал команду открыть крышку, но делал это издалека, высматривая, где откроется переход. Ожидаемо открылся перед сундучком, в уровень пола. Делал это не по своей разгильдяйской традиционной привычке, а уже учитывал предыдущий опыт, а то бы наверняка опять провалился в портал. Попробовал закрыть-открыть крышку пару раз. Всё работало. Посмотрел экстрамерность. Нужный слой пространства виден был сразу, разуметься для того, кто имеет полный доступ. Я, конечно, имел полный и безоговорочный, ко всем вариантам экстрамерности. В этом ящике вариантов пространств было не так много, мне попадались и с большим количеством.
Светящегося яйца семени великого игг-древа нет, зато есть тёмная звёздочка, которая втянулась мне в руку. Мелькнула надпись объединить, и две тёмных звёздочки в моей скрижали стали одной. Проклятая Руна великого усиления и истинной преданности — чёрная. Нет большей чести, чем убить врагов во имя Великого червя. Любая ваша атака любым оружием, любой Руной, любой стихией будет усилена тысячекратно. Время действия — мгновенно. Стоимость — весь запас Звездной Крови безвозвратно. Смерть. Для повышения статуса воспользуйтесь ещё: шесть применений из одиннадцати.
Про свою чёрную находку я никому не скажу, хотя количество применений опять увеличилось на один, но в сундуке лежало и нечто другое.
Это был кожаный свёрток. Достал и развернул. Внутри оказался довольно массивный блокнот из настоящей бумаги и смотанные кожанными верёвками листки пластика, кусочки тонкой светлой кожи или листья растений, тоже эластичные, светлые и исписанные аккуратным почерком. Такие блокноты часто продавали в сувенирных лавках, и стоили они недёшево. Девяносто девять процентов информации, что ходила в моём мире, была в виде мыслеобразов, электронных документов или кодированных носителей, разрушающихся после определённого числа прочтений. Подписывалось, кодировалось и транслировалось тоже без участия бумаги, а это просто модно. Существовали целые магазины, которые торговали бумагой и более дешёвым пластиком, на котором печатали книги, или можно своими руками писать, например ведя дневник. Нередко, даже те, у кого десятки экранов, любили самоклеящиеся листики пластика, на которые наносили несколько корявых, непонятных никому, кроме автора, слов и лепили на все немыслимые места. Даже те, у кого экранов не было, а пользовались интерфейсом вокса, использовали подобные штуки. Судя по всему, это был один из таких блокнотов. Но его объёма не хватило, и отец Склизкой продолжал писать на подручных средствах.