— А где это размещается? — осматривая свои руки спросила рыбообразная.
— Это скорее всего кровь, или что-то в ней. Это только рунами смотреть. Если знаешь что искать, то обязательно найдёшь. Твой отец написал, как делать, но не знал, почему. У этой книги не хватает страниц, и их надо вписать.
Я пока не понял о чем говорил Крыс, и скорее всего нужно будет больше узнать о диком восхождении, но оторвать его от записей было практически невозможно. Судя по всему, некоторое время мне придется обойтись без Склизкой. Хвостатый собирался её использовать в качестве переводчика и, пока не зачитает рукописи отца подруги до дырок, выпускать рыбу не собирался. Отец писал на глобише, который отлично знала рыбообразная, но был недоступен Крысу. От моей помощи отказались. Склизкая не только читала текст, но и могла многое объяснить, дополнив личным опытом, и прекрасно понимала, как это работает. Это лучше, чем прочитать там и сказать тут, выполнив функции электронного переводчика.
Следующие пару дней прошли без изысков. Мелкие раны уже никто не замечал. Лию, с помощью рун и мобильного медблока, чемодан с которым оказался в снаряжении наёмников, удалось стабилизировать. Как я и предполагал, кроме механических повреждений были и другие. В девушку влетела какая-то руна, которая постоянно в крови воспроизводила яд, и нейтрализовать это воздействие пока не удавалось. Мобильный медблок перекачивал кровь, нейтрализуя яд, но он снова появлялся втеле. Такой же удар получил и Семён. Он был в теле огромного бородатого пирата и чувствовал себя тоже не очень, но обходился инъектором с антидотом. У здоровяка из людей Моря была просто аномальная стойкость к ядам. Специально растили эти атрибуты тела или получили по случаю, неясно, но тем наёмник и спасался. Были предположения, что Лия и пулемётчик отхватили подобный удар потому, что они были главными нарушителями правил поединка, хотя это могло быть просто случайностью.
Всё это время стучал сковородкой. Я перебрал все обломки из храма и другие прочные предметы, которые были в наличии, но для ударных работ сковородка оказалась самой удобной, даже лучше мультиключа из моего набора космо. Нашёлся удобный обломок, острый с одной стороны и удлинённый, из которого я сделал отличное орудие долбления. Для этого обмотал его кожаной полоской, срезанной с непонятной мне штуки из обихода парня азио. Всё было отлично. В руку от ударов не отдавалось, а уши, для многочасовой смены, я приспособился затыкать.
Вечером, по принятому бортовому времени, я вернулся для кормления и сна. Это я шучу. В закрытом домене всегда был полумрак, и совсем непонятно, когда ночь и день, просто, как и на космическом корабле, существовало внутреннее время, чтобы все знали, когда работать, а когда отдыхать, и зачастую оно могло не совпадать со временем звёздной системы, где твой борт на рейде висит.
Сидел и слушал перечитку книги. Склизкая и Крыс в очередной раз яростно спорили, с чего надо начинать и как не стать слишком умным. По совету крысёныша, решил поступать так, как это делают дикие восходящие. У них нет интерфейсов, и они представления не имеют, где и какие цифры в их дереве развития, и что это вообще такое. Прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. Раз Крыс посоветовал всегда начинать с самого непонятного, то с вопросительного дерева и начал.
— Ааааа! Жаба! Утихомирь его! — услышал я вопль Крыса, как будто где-то в далеке, словно из бочки кричали.
Из сосредоточенного погружения в свои чувства меня вывел резкий рывок. Склизкая трясла меня и орала:
— Прекрати! Прекрати!
Наёмники и парень азио подорвались, и даже Кусь и тигрекс были в напряжённых оскаленных стойках. Крыс валялся на полу и вопил. Потом бросились спасать крысятину и помогать приподняться. Он сидел на полу, морщился и поскуливал ещё минут пять. Склизкая подошла с кружкой горячего травяного отвара.
— Спасибо, поблагодарил бледный хвостатый.
Но, прежде чем он получил в свои руки чашку, рыба дала символический подзатыльник, приходящему в себя грязекопу.
— Это за жабу! — пояснила подруга и вручила кружку.
Хвостатый взял напиток, сделал пару глотков и даже, казалось, не обратил внимания на воспитательную работу. Ещё минут через пять он внимательно посмотрел на меня:
— Это что у тебя?
— Не знаю. Всё знаками вопроса, — честно ответил я Крысу.
— Так не бывает, — удивились в ответ.
— У меня и не такое бывает, — равнодушно пожал я плечами. — Я тебя только слегка тронул, а ты вопить начал.
— Больше меня так не трогай, — предупредил крысёныш, и как-то подозрительно на меня посмотрел.
— Это как получится. Я без злых намерений, но не гарантирую, что в следующий раз не долбану похожим. Представления не имею, что у меня развилось и как этим пользоваться.
Мне не ответили, а просто с интересом рассматривали, как диковинное животное. Наверное, не зря все встреченные, с кем я общался по поводу моего ментального развития, всегда очень настороженно относились к подобного рода умениям. Это я толстокожий и не осознаю своей бытовой опасности, но если можно так по мозгам проехаться, даже ненамеренно, то понятно, почему опасались подобных мозговых штурмов. Надо будет потренироваться на тех, кого не жалко.
Дни шли. Опыта долбления камней у меня не было. Единственное, где я сталкивался с камнями, — это когда несколько раз приходилось охранять астероидный пояс, где эти самые камни добывали. Я совсем не отличал минералы и породы, и даже в руках подержать не удавалось. Какие могут быть камни, когда ты проводишь почти всю жизнь в космосе, внутри корабля? Как следствие, опыт долбления у меня тоже отсутствовал. Я добросовестно стучал как мог, понемногу освобождая украшенный узорами сундук. Он был весь резной, покрыт габаритными украшениями и завитками.
Оббил породу со всех сторон, но понял свою ошибку в расчётах. Я не учёл, что объемный узор может быть не только по бокам, но и снизу и в него наверняка затекла порода, когда он тонул в жидком камне. Были ещё небольшие ножки, уходившие слегка вбок и в глубину.
Попытки как-то постучать по бокам или подковырнуть, используя зубило как ударный рычаг, результата не дали. Сходил к своим и собрал всё что имело длинные рукояти. Я теперь обладал парой копий с толстым древком, одним длинным мечом с толстым и широким лезвием, прихватил и лебёдку. Вернулся. Используя копья как рычаг, ничего не добился. Копья были прочны и мой вес отлично держали. Если не получилось с копьём по-быстрому, то решил заморачиваться с техникой.
В распоряжении наемников была лебёдка с синтетическим тросом. Такой мог выдержать человек двадцать, не меньше. Им можно было согнуть дерево, вытащить на берег корабль или сдвинуть небольшой дом из брёвен. За что цеплять у меня было. Я подошёл к ближайшей нише и извинился перед сидящим косматым четырёхруким воином. Существо напоминало корову с пастью крокодила, с длинной шерсть в полметра и трехпалыми ногами. Две руки были заняты тонкими лезвиями, а в двух других было что-то с толстой рукоятью, сочетая одновременно копьё и топор. Меня проигнорировали, но о моём присутствии знали.
Делать попыток как-то навредить воину из ниши я не стал. Сейчас меня пускают без проблем, и есть вариант выбраться, хотя и не без изменения графика, а если меня перестанут пускать, то другого пути может и не быть.
Прицепил к вытащенной на полметра из пола решётке лебёдку, а трос к копью, которым поддел под сундук, как рычагом. Включил. Сломал копьё. Ларец не подал никаких признаков, что он готов расстаться с камнем. Аккуратно обвязав ящик, попробовал форсировать события. Лебедка включилась, натягивая трос и увеличивая усилие. С другой стороны ларца я попытался поддеть ящик древком копья и навалился всей массой. Бум. Трос ожидаемо лопнул. Так и предполагали, просто надо было точно проверить. Более мощного устройства для стаскивания чего-либо куда-либо в группе просто не существовало. Ну что ж, теперь я точно знал, что ещё пару недель, не меньше, мне придется заниматься долблением.
Сковородка понемножку проминалась, но её хватит ещё надолго, а потом что-нибудь подберу. У Семена в крипторе я видел похожую, ещё был мультиключ. С удлинением долота тоже придумаем. Единственное, что меня беспокоило, чтобы нам на голову через открытый портал никто не свалился и состояние Лии. Хуже ей не становилось, но и улучшений не было. Запас антидотов для Семёна у нас ещё был, а еды для всех, даже зверей, хватит на уверенные месяца три.
День камнедробильных работ прошёл, а потом наступала ночь. Я спал и проснулся в странном бассейне, наполненном текучей субстанцией, но не стеснявшей дыхания. Я был гол, и мои руны были заблокированы, даже чёрная. Осторожно высунулся и увидел такие же бассейны. Их были тысячи. Из соседнего на меня смотрел тощий. Такой же, как мы до этого убивали, с длинными руками, тонкими удлинёнными пальцами. Теперь я его мог рассмотреть поближе. Почти бесполое лицо, заострённые уши, и надменный взгляд, отдававший золотом.
— Я тебя звал, — сообщили мне.
— И кто ты такой?
— Я господин. Я кел. Я представитель великой контракции.
— И где это мы голенькие встретились? — проявил я иронию в ответ, но её не поняли.
— Это преддверие Вечности.
— Значит не внутри. В шлюзе дорогих гостей встречаем? И что вам от меня надо?
— Я могу спасти тебя и твоих друзей.
Я рассмеялся. Во всех мирах, во всех звёздных системах, на нажористых орбиталах и гадюшниках, где использованные дозеры по полу валяются, торгашей можно узнать из тысяч других. Не важно, как они выглядят и что говорят, главное, как они это делают. Мой хохот проигнорировали.
— Ты всего лишь отдашь мне вещь, о которой даже не знаешь, — предложил контракторий.
— А если у меня родится ребенок, а я о нем не знаю?
— Склизкая не беременна.
— А если у какой-нибудь другой женщины родится ребенок?
— Оставь себе одну вещь. Я попрошу только вторую, о которой ты не знаешь.
— А если двойня или тройня?