Вместо иносказательного, всё начало исполняться словно железякой по лбу стучали. Одного за другим резали золотые отражения неизвестных кел, рыба действительно стала летать. Не образно, а хапнув крылореза и оседлав птицу. Храм разрушили. Книга действительно оказалась новыми знаниями. Инструкции как растить диких восходящих не было нигде и никогда. Этой науки не знали в Единстве, на Земле и даже в Вечности. Не будь слов о смертельном ранении сына, мать Арандеса с удовольствием понаблюдала бы со стороны, но и эта часть тоже исполнилась. Она не успела, но были в пророчестве слова, что есть некий отмороженный, даже не буду говорить кто, и он может непредсказуемо менять всё, до чего касается. А потом всплыла информация о второй части пророчества. Я что-то где-то хапнул, или хапну, или непонятно что, но это могущество такого уровня, что нет ни у Вечности не Единства.
Оставалось только кивнуть. Крыс получил серьёзные ранения, но был ещё жив. Хотя по его же предсказанию, должен быть уже мёртв. Меняться предсказание уже начало. А что такого и где я могу ценного умыкнуть, ума не приложу.
— Пойдём, — сказала крыса, показывая на лабиринт.
— Да, — кивнул я.
Подошли к лабиринту, а потом произошло всё быстро. Я полетел в сторону, отброшенный крысой, окутался защитным куполом, а на меня полетели камни, огненные росчерки, стукнули кинжалы. Всё это была отражено моей защитой, но бахнуло и пыхнуло по-взрослому. Крыса с одноруким пыталась выйти в клинч, но он опять сбежал, сделав шаг назад и пройдя сквозь камень стены. Таких возможностей у матери Крыса не было. Жуткие руны и пара тончайших клинков разнесло стену, проделав углубление в метр, но монолит шёл дальше, а тощий уже сбежал. А потом крыса ругалась. Благородной леди высших кругов самого неба не подобает не то, что произносить, а даже знать такие слова, но она в выражениях не стеснялась.
Однорукий напал не на неё, он напал на меня. Руна, закрывшая меня в непробиваемой сфере, спасла от всех ударов. В этот раз она успела меня защитить, но сколько ещё применений, и когда её можно будет использовать? В руках Эснанги появился знакомый мне предмет и защелкнулся у меня на шее. Руна — предмет Торк, знаки вопроса, три заряда из четырёх. У торка, который я на Тархана одевал, зарядов было больше, но возможно просто другая модификация. Для чего ошейник нужен вопросов не вызвало. Крыса решила защитить меня от случайного смертельного удара. Если у тощего нет чего-то вроде копья Златоглазки, которым она сквозь непробиваемую защиту чёрного убила, то три жизни у меня в запасе. Однорукий знал, что я нужен матери Арандеса и хотел убить именно меня.
— А на меня чего кидаться и почему раньше не убил? — решил просто сотрясти воздух от возмущения, чем на ответы рассчитывал.
— Ему нужен мой сын, а потом ты. У тебя не было другого выхода, кроме как выйти к нему. Ты либо умрёшь в домене, либо выйдешь. Ты поменял выходы и испортил планы. Он хотел убить предсказателя, а потом тебя. Убить тебя там — это лишить себя выхода и не выполнить главного. Предсказание не должно быть сломлено, а ты начал его ломать.
Наверное, в этом был смысл, тем более я остался в домене связанный рунными путами, обездвиженный и заблокированный. Можно было просто две недели подождать, и я бы от жажды издох. Освободился только благодаря ошейнику Златоглазки. Тощие знают, что я умею портить даже самые хорошие и гарантированные пророчества. Это предсказание их полностью устраивает, но всё пошло не так и Крыс выжил. По крайней мере пока.
— А что они могут такого важного получить, раз они так рискуют своими бесценными жизнями? — задал я вопрос.
— Никто не знает. Это вторая часть предсказания, но они очень не хотят, чтобы оно менялось. Тебя хотели тихо поймать, но не смогли.
— А если я схожу и там посижу? Быстро не проскочит. Пока он будет драться, ты точно успеешь, — показал я пальцем на сидящих в нишах трёх серебряных бойцов.
За нишами было некоторое пространство, и можно было забиться в уголок, и если прибежит однорукий, то вначале ему надо будет сцепиться с тремя воинами и у крысы будет время догнать. От меня, как от боевой единицы, пока особого толку не было. Против, даже однорукого золота, штурмовой комплекс из криптора не был серьезным оружием. Мои любимые руны были на откате, даже нельзя было вызвать Тарантула, чтобы поддержать огнем ротора. Чёрную я пока решил не применять. Надо понимать, как её правильно использовать, чтобы прибить гадёныше, и можно ли здесь это делать безнаказанно? Не погублю ли я весь смысл моих дел, и не припомнит ли Наблюдатель её использование позднее? Когда я применял свою чёрную любимицу, то был во сне. Это другое, это совсем иное, и я действовал не задумываясь. А что будет сейчас?
В ответ крыса отрицательно покачала головой:
— Будь рядом. У него шаг через пространство. Никто не знает на сколько он может переместиться. Я бы его уже догнала, если бы он не ходил сквозь камень.
Согласен. Об этом я не подумал. Если я буду далеко, то шагом сквозь камень можно очень быстро ускориться. И мы пошли по коридорам. Грязекопша чувствовала, где он, куда идет, и прекрасно разобралась в устройстве каменных проходов. Однорукий постоянно разрывал дистанцию, проходя сквозь стены, но не удалялся, готовый в любой момент напасть. У Крысы не было возможности рвануть, чтобы сцепиться с говнюком, а я был балластом, который охранять нужно. Таким образом мы тут могли целую вечность ходить, а в это время руна убивала Крыса.
Походя, освобождали проходы от ловушек, ускоряя возможности своего продвижения. Были места, где просто нужно было по правильным камням прыгать или ползти, чтобы с боков кислотой не прыснули. Гордо подняв голову, несколько минут я ждал на некотором удалении, пока от стен отваливались четырехлапые животные с почти круглыми телами, брызгавшие ядовитой жидкостью и метавшие отравленные стрелки. Все были серебряного уровня, и появлялись понемногу, по две-три штуки за раз. Крысе потребовалось минут двадцать, пока она наколотила целую груду трупиков, чтобы сделать проход безопасным. Было странно, но звездочки Звездной крови и руны появились только у последнего паука.
— Это награда. Её можно получить только когда одержал победу, — пояснила крыса на мой удивлённый взгляд.
— Не подумал. Логично.
— Забери, — коротко махнула она лапой.
После того как я коснулся звёздочек над тельцем последнего прибитого жучка, мы пошли дальше. Была одна серебряная пустышка и бронзовая руна Костяного шипа. Вчитываться в описания не стал, просто мазнув взглядом по названиям. Мы шли и шли. Грязекопша просто ходила, смотрела, уничтожала ловушки. Радовало, что пройденные места даже не делали признаков восстановиться. Рано или поздно здесь будет свободный и безопасный проход. Останутся только несработавшие ловушки, которые мы обходили. Однорукий все время держался рядом, но его подлая возможность проходить сквозь стены давала шанс ускользнуть. Он тут уже был довольно много времени, часть ловушек была открыта до нас, и тощий отлично знал план лабиринта, имея возможность разведать его до нашего прихода.
Я показал жестом, что надо сверхсекретно поговорить. Эснанга открыла купол тишины, и я описал свой гениальный и секретный план. Это я пошутил, но надо пробовать. А вдруг? Мы были недалеко от выхода, и я прекрасно знал, как выйти и не напороться на ловушки. А потом я со всех ног побежал к трём бойцам, сидевшим в нишах. Крыса рванула в глубину лабиринта ловить тощего. Я заскочил в комнату с серебряными существами испытаний как раз в тот момент, когда из стены вышел однорукий. Я притих, всем своим видом показывая, что здесь и буду прятаться.
Я просто почувствовал, что мать Арандеса уже развернулась и несется к выходу из лабиринта. А потом пошло не по плану. Появился однорукий, улыбнулся, помахал мне ручкой и шагнул обратно в камень, за мгновение до того, когда росчерк золотой кел пронзил воздух. Крыса не успела на невообразимые доли секунды. Если бы однорукий бросился меня убивать и сделал ещё пару шагов, то не успел бы и получил удар в спину от неожиданно развернувшейся и вышедшей из лабиринта матери Крыса. Он разгадал наш замысел, погрозил ручкой и опять сбежал, показав всем своим видом, что может быть он и уступает по силе, но точно не идиот.
Это плохо. По случаю он с удовольствием меня придушит, но и вариант сидения в лабиринте его тоже устраивал. У нас время шло и подгоняло, а его нет. Если крыса психанёт и бросив мою охрану, убьет его, то вначале он убьет меня. По его мнению, я ключик к взлому заклятия, но первым пунктом в предсказании стоит Крыс, и чтобы всё свершилось, достаточно просто подождать и не выпускать меня. Тощий хотел жить, но было что-то важнее. Не знаю, кто они, что им надо и что заставляет истинных кел идти на такие жертвы, теряя свои бесценные жизни, но влез я во что-то по самые плоды пьяного тыквенника.
— А если спать по очереди? Он же свалиться? — крикнул я подходящей и очень злой женщине.
— Неделя, бывает и больше. Сон можно перетерпеть. У нас нет столько времени.
— Обидно вышло, — подтвердил я свои соображения.
В ответ кивнули. И ещё одна светлая идея, которую надо было срочно проверить посетила мою голову. Для них размен был выгоден. Чем дольше, тем лучше. Нельзя придушить, то годилось уморить голодом, оставить без сна или смерть от старости. А время утекало. И сколько времени у раненного Крыса, которому кисти рук и ступни отожгло, ещё и бок припалило, а к этому ещё и руна продолжала своё губительное действие. Лёг на каменный пол и прикрыл глаза:
— Эснанга, поохраняй пару минут, — и дал команду симбионту спать.
Очнулся в капсуле с парящей жидкостью, которой можно было дышать. Привстал. Рядом стояла вторая капсула. Она была пуста. Вокруг защитной сферы бушевал огонь, разведенный моей руной телесной эфемерности. Понятно. За защитный купол выходить бесполезно. Восемьсот тонн раскалённого, до нескольких десятков тысяч градусов газа сожгли всё вокруг на сколько можно было увидеть, и продолжали гореть. Идея. Перелез в соседнюю. Улёгся поудобней. И услышав мой ментальный призыв, мой житель головы дал команду проснуться. Тупик. Я лежал на каменном полу, а рядом стояла крыса, серьёзно наблюдая за моим желанием поспать прямо тут и сейчас.