Однажды к отцу Гавриилу пришел один молодой человек, ныне мой духовный сын. В то время он очень любил женщин и еще не был достаточно воцерковлен. Он привел в Светицховели вместе с собой одну девушку, чтобы познакомить ее со мной. Накрыли стол, и через полчаса вдруг пришел отец Гавриил, присоединился к застолью и начал про этого молодого человека говорить какие-то ужасные вещи: что тот вообще не мужчина, что он болеет какой-то серьезной болезнью. А девушка была очень красивая. Она в итоге испугалась, вышла из-за стола и убежала в Тбилиси. Потом мы узнали, что как раз у этой девушки какая-то серьезная болезнь, и если Отар остался бы с ней, то он рисковал стать инвалидом. Таким образом отец Гавриил спас его от греха и от болезни.
митр. Иосиф
Как-то я поехал к отцу Гавриилу и в качестве скромного подарка принес две бутылки вина, которое я делал сам, – у нас в доме было очень хорошее вино. Мама не знала, куда я еду, и спросила: «Куда ты несешь вино? Ты же знаешь, что у нас больше не осталось». А я как раз налил бутылки, и она, как женщины часто делали, добавила: «Бутылки назад забери». А я же не сказал, куда иду. Как только пришел к отцу Гавриилу, он сказал: «Почему ты принес мне вино, у вас ведь не осталось уже дома» – и потом обратился к матушке Параскеве: «Вылей это вино в какую-нибудь посуду, а бутылки верни Зурабу, потому что они понадобятся им дома». Я догадался, что он знал о нашем разговоре с мамой.
Однажды приезжали монахи из Греции, с Афона. Они сперва помолились в Светицховели, потом пошли в Самтавро и подошли к отцу Гавриилу. Он всем им подарил маленькие бумажные иконочки – это были как раз греческие иконы, которые присылали нам греки. Сначала они удивились бумажным иконам, а потом посмотрели – это были иконы святых, имена которых они носили. В общем, отец Гавриил им показал, что знает, как их зовут. Потом он обратился к одному из них и сказал: «Как ты мог так подумать в Светицховели? Как раз Богородица хранит и спасает нас. Если бы не Богородица, то нашей страны уже не было бы». Тогда были очень тяжелые времена, начало 1990-х годов, разруха, полуанархия в Грузии, и оказалось, что этот грек в Светицховели мысленно обратился к Богородице: «Оказывается, Ты оставила эту страну в таком бедственном положении…» А отец Гавриил сказал ему: «Как ты мог об этом подумать, Богородица нас хранит».
Когда распался Советский Союз, в первые годы независимости Грузии к нам прибыл кто-то из российской Катакомбной церкви. Они тогда уже вышли из подполья, свободно проповедовали и немножко свысока смотрели на официальную Церковь, говорили про себя, что они мученики, исповедники, с советской властью не пошли на компромиссы и т. д. И вот этот человек пришел в Светицховели, нашел там монахов, обругал их, что, мол, вы «красная церковь», и вдруг откуда-то появился отец Гавриил. Он жил в Самтавро, а тут появился у Светицховели и сказал: «Уйдите все, оставьте меня с этим человеком наедине». Примерно сорок минут они говорили один на один, после чего была такая сцена: этот человек (я не знаю, кем он был: монахом, священником, или мирянином) начал просить у отца Гавриила прощения, пошел за ним в Самтавро и по дороге все время просил прощения. Он зашел за отцом Гавриилом в келью, тот сказал: «Встань на колени и прочитай двадцать кафизм Псалтыри». Он прочел двадцать кафизм, и отец Гавриил его простил. Что отец Гавриил ему сказал, мы не знаем, но тот человек догадался, что не может не быть благодати в Церкви, в которой есть такой благодатный святой человек.
Мне говорили, что отец Гавриил иногда рассказывал фрагменты из жизни святых, которые нигде не описаны, а он знал их. Например, о святой Нино он говорил: «Вы не знаете, какие страдания она перенесла, как ей было тяжело». Он знал от Бога те фрагменты из жизни святых, которые не сохранились в официальных житиях.
Отец Гавриил очень любил Грузию, можно сказать, что это была особая любовь, усиленная тысячекратно, христианская любовь. Он очень переживал за страну и очень много молился за нее. Говорил, что без царя-помазанника в Грузии ничего не получится, что надо восстановить царскую династию, династию наших царей Багратиони, и это будет поворотом в жизни Грузии. Он также отмечал, что тот царь, который будет в Грузии, не будет таким царем, как в Средние века, но подчеркивал, что все-таки это будет лучше, чем обыкновенная современная власть. Отец Гавриил также предсказал, что территориальная целостность Грузии обязательно восстановится и Грузия поднимется на ноги как раз тогда, когда все подумают, что все, страна исчезает и нет никакой надежды на спасение. В этот момент грузинский православный народ повернется к Богу. Это надо обязательно прокомментировать, потому что сейчас тоже можно сказать, что последние десятилетия народ поворачивается к Богу, к Церкви. Я полагаю, что отец Гавриил имел в виду время, когда народ обратится к Богу по-настоящему, серьезно, всецело; когда духовная жизнь в Грузии усилится и народом овладеет серьезное чувство покаяния, он принесет покаяние Господу, и будут плоды этого покаяния: Грузия усилится и станет такой страной, о которой мечтал отец Гавриил и грузинский народ.
К отцу Гавриилу приезжала Леонида Багратиони, она была женой Кирилла Романова, который жил в Париже. Леонида была иммигрантка из царской семьи, до замужества жила в Испании. С ней был внук, его звали Георгием. Леонида спросила: «Будет ли восстановлена монархия в России и доживу ли я до этих лет?» Отец Гавриил ответил, что Вы не доживете, а внук доживет.
Однажды, когда я был у отца Гавриила, он сказал, что сейчас Второе пришествие уже при дверях. Когда он закончил речь, я спросил его: «Отец Гавриил, ведь и в другие времена были предположения, что конец света близок. Может быть, и сейчас тоже такая ситуация? Может быть, на самом деле конца света сейчас не будет?» А он почти перебил: «Нет-нет, сынок, сейчас уж наверняка, сейчас уж действительно», – вот так сказал, это я лично слышал из его уст.
Отец Гавриил говорил, что те христиане не примут число антихриста и не попадут под его влияние, кто будет иметь настоящую христианскую любовь. А христианская любовь достигается служением ближнему, так что главной задачей всех христиан последнего времени будет собирание любви. Он говорил, что христианская любовь станет защитой от зла. Антихрист с такими христианами ничего не сможет сделать.
прот. Зураб Цховребадзе
Примерно за два месяца до кончины отца Гавриила я навестил его в монастыре Сам тавро. Было заметно, что он очень страдает от болей. Сначала он говорил со мной полулежа на тахте, потом с большим трудом пересел к столу и пригласил меня, указав место напротив. Батюшка сказал, что приблизился его исход из земной жизни и времени у него осталось немного. «Слушай внимательно, что я тебе скажу». Почти три часа он говорил без остановки. Выражение его лица в это время было очень напряженным и строгим. Иногда он на время прерывал беседу из-за сильной боли. Говорил, что возможны попытки раскола Грузинской церкви (что вскоре сбылось), говорил о выходе грузинского священства из экуменического движения, о приумножении числа священников и монахов, строительстве церквей и монастырей, о смене мирской власти, о распространении содомии и беззакония, о глубоком нравственном падении одной части людей, о большой нужде и бедности грузинского народа, о распаде Грузии-Лазаря… Во время беседы его глаза часто наполнялись слезами, и он горько плакал. В конце нахмуренное лицо разгладилось, прояснилось, просияло, и он с облегчением произнес: «Но Господь и Божья Матерь не оставят Грузию, явят ей миропомазанного царя. Пока он не появится, Грузии ничего не поможет. И восстановится она в своих прежних границах – от Никопсии до Дарубанда[19]. И последние слова отец Гавриил произнес особенным, характерным для него высокопарным звучным тембром: «Грузинский народ победит».
прот. Арчил Миндиашвили
Смерть и прославление
Когда я уже был епископом, видел отца Гавриила перед смертью. Мы с еще одним владыкой пришли к нему; у него тогда уже была водянка и еще какая-то тяжелая болезнь. И это был уже не юродивый отец Гавриил. Это был святой старец Гавриил, по его лицу было видно, что он готовится отходить в мир иной. Он не говорил нам каких-то проповедей или слов и тем более шуток. Мы ничего не спрашивали, не было разговоров, просто подошли к нему и сказали: «Благослови нас, отец Гавриил». Он нас благословил, перекрестил, потом и сам попросил: «А сейчас меня благословите». Я благословил его широким крестным знамением, он поцеловал мою руку, я – его, и вот так вот мы ушли от него. Через два-три месяца он скончался.
митр. Серафим
Отец Гавриил почил 2 ноября 1995 года, 4 ноября мы хоронили его во дворе монастыря Самтавро. Он предсказал место, где будет его могила, еще тогда, когда там лежала гора мусора. Этот мусор вынесли как раз за неделю до его смерти. И при рытье могилы, и при обретении мощей среди людей, которые это делали, был и я, так что мне необыкновенно повезло, и я все время чувствую особое покровительство этого святого. В день его канонизации Патриарх во время проповеди сказал: «Это особенный святой».
Когда открыли его мощи и повезли их из Мцхеты в Тбилиси, в кафедральный собор[20], для народного почитания, то что тогда происходило в Тбилиси – это просто невозможно описать. Приходило огромное количество людей, оно исчислялось не десятками, не сотнями тысяч, речь шла о миллионах. Люди приезжали из других стран. Очень много чудес тогда произошло, так много, что сперва записывали, а потом уже устали записывать. Наше телевидение отсняло фильм об этом. Открытие мощей было в феврале, и я назвал этот фильм «Пасха в феврале», потому что это была настоящая Пасха.
Отец Гавриил очень скрывал свои возможности, поэтому количество народа, которое к нему шло при жизни, не было таким уж большим. Я помню похороны, на них было совсем небольшое количество людей – примерно сто человек. На поминках нас сидело человек сорок. А когда открывали мощи, была невероятная ситуация, потому что перекрыли весь город Мцхета, – иначе было невозможно поступить. Если бы все желающие прибыли туда, я не знаю, что произошло бы. В Самтавро пускали только по особым пропускам.