акой лишней соли, как раз в меру. Я съел все до конца. А он, пока я ел, все в книгах ковыряется. Как только я съел последнюю ложку, отец Гавриил повернулся, взял тарелку, посмотрел так хитро: «Соли же мы в меру положили?».
Потом я уже стал анализировать – мол, хорошо, вкуса я не почувствовал, но эти две горсти соли же в организм попали, значит, было бы логично, чтобы я захотел пить. Но этого не было! Я даже не вспомнил про питье. Обычно, когда я захожу домой, автоматически беру из холодильника воду. Хочу пить или не хочу, но хотя бы глоток выпиваю. И вот так же я вернулся тогда домой, по привычке взял воду, и мне в голову приходит мысль: «Зачем мне вода, я же пить совсем не хочу». До сегодняшнего дня не могу понять, что тогда случилось.
Один раз я написал что-то типа молитвы, некоторое такое восхваление Господа. Иногда ко мне приходит муза, и вот только один раз было, когда я что-то написал на религиозную тему. Написал это произведение, почитал, решил, что хорошо получилось; мне понравилось. Потом подумал: чтобы никакой ошибки не было, вдруг я какие-то каноны нарушил или догматическая какая ошибка, пойду к отцу Гавриилу, попрошу прочесть и сказать свое мнение. Я думал, что ко всему готов: он скажет это, он скажет так, он скажет сяк, он сделает это, хоть даже чайником мне по башке даст, – ко всему готов. Я пришел и сказал: «Я тут кое-что написал, отец Гавриил, прочтите, пожалуйста, чтобы ошибки не было». Он говорит: «Прочти сам вслух». Я прочел. Отец Гавриил слушал и, когда я закончил читать, говорит: «А ну еще раз почитай». Я подумал, что ему, наверное, понравилось: второй раз просит почитать. Я второй раз почитал, и он мне тихо так говорит: «Там спички лежат, подожги эту бумагу», то есть лист, где написано мое произведение. Я ко всему был подготовлен, но не к этому. «Подожги», – говорит. Я взял спичку, поджег эту бумагу и держу ее в руке. Огонь уже доходит до пальцев. «Отец Гавриил, что делать с бумагой?» – говорю. А он: «Брось вниз», а на полу ДСП лежит. Я говорю: «Пожар будет». И вдруг он на меня так посмотрел… Он иногда по-другому смотрел, всей своей мощью: «Ты пожар тогда увидишь, когда Звиада зажжешь». То есть когда свое эго подожжешь.
Рассказ владыки Иосифа (Киквадзе), митрополита Шемокмедского
Это случилось примерно в 1992 году. Я тогда был уже иеромонахом, сначала служил в Абхазии, потом – в монастыре в Марткопи под Тбилиси, затем – в городе Мцхета в соборе Светицховели. В Марткопи было очень тяжело, так как тогда в Грузии было мало священнослужителей, епископов было всего семь, люди находились под сильным влиянием атеистической и коммунистической идеологии. Рядом с Марткопи есть село Норио. Даже во времена основателя Марткопского монастыря св. Антона Марткопского (VII век) это село существовало, и люди из этого села создавали ему проблемы.
Прошло около трех лет со дня возобновления богослужений в Марткопском монастыре после падения СССР. Во времена Советского Союза там был милицейский полигон. Жители Норио очень сильно невзлюбили возобновившийся монастырь с братией, потому что после его открытия они уже не могли там делать все, что хотели: кутить и устраивать пикники на территории монастыря. От селян стали поступать многочисленные угрозы, после чего однажды они собрались у монастыря с оружием: топорами и автоматами, – хотели разрушить монастырь и выгнать всех из него. Братии и сочувствующих было около тридцати человек. Из них три монаха, несколько послушников и дети из приюта при монастыре. Отец Гавриил рассказывал, что перед кульминацией этого конфликта он увидел Антона Марткопского и тот ему сказал обязательно поехать в монастырь и мне помочь. Он позвал моего духовного сына Отара, так как у того была машина, и они вместе поехали из Мцхеты в Марткопи спасать монастырь. Отар вспоминает, что, когда они поехали, отец Гавриил его очень торопил, но при этом говорил, чтобы тот не оборачивался назад. На вопрос «почему?» отец Гавриил сказал, что с ними едет св. Антон Марткопский. Когда они приехали, уже был вечер; насельники монастыря как раз ждали, когда придут разозленные селяне. Конечно, не все в этом селе были такие, но людей собралось достаточно много, времена были смутные, гражданская война. Отец Гавриил встал перед селянами, поднял руки, и все остановились, встали на колени и стали просить у него прощения. Так спасли монастырь, иначе была бы очень большая драка.
Рассказ владыки Николая (Пачуашвили), митрополита Ахалкалакского и Кумурдойского
Как-то раз заходит отец Гавриил в Сионский собор, а там в тот момент из знакомых ему людей попался только я. Он сразу за свое, заходит и: «Все опуститесь на колени!» А мне говорит: «Мы сейчас пойдем в ресторан». Все в храме опустились на колени, он долго всех так держал, а потом, когда все встали, говорит: «Ну, а сейчас жертвуйте деньги». Там стоял какой-то стол, и он: «Не скупитесь, деньги кладите на стол!» Люди стали подходить к столу, и в итоге столько денег накопилось! Отец Гавриил мне говорит: «Собери эти деньги и пошли». Я был в то время еще алтарник, студент, с большим почтением относился к отцу Гавриилу, поэтому прекословить ему для меня было просто невозможно. В общем, я собрал все эти деньги, отдал отцу Гавриилу. Он говорит: «Сейчас пойдем в армянский храм». А я, будучи молодым, ревностным христианином, никогда не бывал в армянском храме и считал, что к еретикам в храм заходить не стоит, лучше с ними не общаться. И плюс к этому я не знал, что там собирается делать отец Гавриил, думал: «Сейчас там возьмется за свое, будет деньги собирать или еще чего. Может, у армян много денег, поэтому к ним и идем…»
Когда мы вышли из Сионского собора, он говорит: «Найми такси и скажи, что мы сейчас поедем во Мцхете». А уже примерно 8 часов вечера, в те времена вечером найти машину до Мцхеты было нереально. Думаю, какое такси сейчас поедет в эти края? И первая же попавшаяся машина – это был синий москвич, не такси – останавливается. Я говорю: «во Мцхету повезете?» Водитель: «Да, пожалуйста». Мы сели в эту машину и поехали сначала в армянскую церковь, которая расположена неподалеку от Сионского храма. Водитель этот был как ослик из Евангелия, которого привели Господу для входа в Иерусалим. Такой божий ослик, который абсолютно на все согласен. Обычно водители всегда нервничают: мол, сколько еще ждать? Почему так поздно? А этот водитель ни слова не говорил.
Итак, сперва приехали в армянский храм, людей не очень много. Отец Гавриил тихо-тихо зашел и встал где-то в уголочке, никто на него не обратил внимания. Люди заходят, ставят свечки, а он абсолютно ничего не говорит. И вдруг кто-то его заметил. И люди с таким почтением начали к нему подходить под благословление! Кто-то что-то рассказывает, у кого-то что-то случилось, благословите, благословите. А он стоял и молча благословлял. Это очень сильно на меня подействовало: люди подходили к нему, как к настоящему святому!
Через какое-то время отец Гавриил сказал: «Ну, теперь пошли». Вышли мы из армянского храма, и: «Сейчас пойдем покушать хачапури к Лагидзе». Хачапурная Лагидзе располагалась на проспекте Руставели в подвальном помещении. Я говорю: «Отец Гавриил, сейчас Великий пост, какое хачапури?» Он отвечает: «Замолчи и пошли со мной». Я думаю: «Что мне делать?.. Вдруг отец Гавриил благословит есть хачапури… С одной стороны, это же отец Гавриил, а с другой – пост». Мобильных телефонов тогда не было, духовнику позвонить и спросить, как себя вести в таких случаях, не получится. Я тогда еще не дорос до понимания того, что если благословляют, то допустимо, например, нарушить пост.
В общем, мы на том самом москвиче продолжили свой путь во Мцхету через хачапурную «Лагидзе». Водитель припарковался, и мы спускаем в подвал. В здании было два этажа: на первом этаже, который на одном уровне с улицей, были знаменитые «Воды Лагидзе», а внизу пекли знаменитые на весь Тбилиси хачапури «по-аджарски». За хачапури огромная очередь, я решил, что сейчас будем в ней стоять, и даже не догадываюсь, что сейчас может случиться. Отец Гавриил приподнял бровь, окинул взглядом всех стоящих в очереди, прошелся по залу в одну сторону, потом обратно, еще походил, – никто на него не обращает внимания. И тут он как стукнет этим своим посохом. «Это что, – говорит, – здесь происходит?! Я, монах Гавриил, пришел, и никто не обращает внимания! Во время поста вы едите хачапури! Как вам не стыдно?!» Люди замерли, у многих в горле застряли эти хачапури, аппетит у всех, естественно, пропал. Несколько минут отец Гавриил спускал на посетителей свой гнев, а потом говорит мне: «Нам здесь делать нечего, пойдем отсюда!» И мы очень гордо поднялись по лестнице, вышли, а там драка какая-то. Рядом находился другой ресторан, и там произошла следующая ситуация: бежит один человек, а за ним гонится другой и ругает первого. Скорее всего, тот, кого преследовали, очень плохо себя повел, а тот, кто гнался, был прав. Но люди почему-то преследуемого не тронули, а второго поймали, и начиналась настоящая драка, махали кулаками, ногами. Отец Гавриил даже не задумался – я не смог его удержать – он кинулся головой вперед разнимать эту драку. Ему сразу перепал удар, я полез туда за ним. В итоге получилось, что виноватый убежал, а тот, кого задержали, начал плакать: «Почему вы дали ему убежать, он подлый, он очень плохо поступил!», но драка прекратилась. Ну, а мы вернулись к нашему водителю и говорим: «Все, сейчас поехали во Мцхету». А уже ночь. Сели в машину, поехали. Я в это время нервничаю: отец Гавриил – он же не от мира сего – сейчас даже и не замечает этого шофера, а он же нас ждал. Думаю, сколько он сейчас ему даст денег, или, может быть, вообще не заплатит?.. А водитель и не думал переживать. И когда мы приехали во Мцхету, отец Гавриил дал водителю очень много денег. Тот молча поблагодарил и уехал, то есть воспринял все это абсолютно спокойно.
История владыки Александра (Ищеина), архиепископа Бакинского и Азербайджанского
Я достаточно часто бывал в Грузии на протяжении многих лет: в советское время по два-три раза в год, в лихие 1990-е, в смутное время, приходилось бывать реже, но все же Господь давал такую возможность. В своих поездках я лично посещал святейшего Патриарха Илию II, брал у него благословение, просил его молитвенной поддержки и всегда ездил во Мцхету, где хранится хитон Господень и где свой подвиг начинала равноапостольная Нино. Как-то после Светицховели мы направились в женский монастырь Самтавро и помолились на месте подвигов святой равноапостольной Нино. Затем игуменья Кетеван пригласила нас на трапезу, мы отобедали, и она попросила меня пройти к старцу Гавриилу. Я как-то сомневался, так как не был с ним знаком и не чувствовал особой необходимости такого какого-то общения, потому что все те вопросы, которые меня волновали, я уже обсудил с Патриархом Илией, с которым очень давно знаком. Но игуменья настойчиво предлагала навестить старца. А я был тогда архимандрит, служил в Азербайджане; это был 1995 год.