— Вы, кажется, всё продумали, — сказал Прем.
— Для этого, сэр, и нужны мозги.
— Я не получу кофе?
— Сожалею, но мне он нужен весь. Вам сон не повредит, но если засну я, то могу проснуться уже на пути вниз.
Алзандер Мирабо засмеялся:
— Вы же вдвое крупнее меня! Я не смогу сбросить вас вниз, не разбудив.
— Вы можете заколоть меня, или что-то подобное.
— Только если буду свободен, а не связан, как сейчас.
— О, вы можете извернуться и перетереть веревки о лезвие моего топора, как герой в романе Шайкспера.
Прем засмеялся:
— Вы ещё и телепат?
Марко усмехнулся. Он просто поставил себя на место Према. Так что он не поддавался, когда Прем пытался обмануть его улыбками и обещаниями. Он прекрасно знал о репутации Према как хладнокровного предателя.
Мафрид сел, но сумерки ещё продолжались, когда странный караван прибыл в Массей. Марко сонно наблюдал, как паксор переваливается меж доков имперского военно-морского флота. Состоялось длинное совещание между Тоскано, полицейским, который прибыл вместе с процессией из Виена, и офицером флота. Философы опустили воздушный шар на высоту пятидесяти футов. Фонарик, осветивший лицо Према, убедил морских офицеров, что их повелитель действительно находился в плену.
После часа отсрочки философы отвязали воздушный шар от паксора и присоединили конец веревки к борту корабля, парового тарана «Невероятный». Марко, который никогда не бывал на борту парового корабля, смотрел на происходящее с интересом. Корабль казался крепким судном около двухсот футов в длину, с большим железным выступом на ватерлинии на носу; бронзовая защитная полоса тянулась вдоль ватерлинии и высокой, тонкой дымовой трубы.
Философы заранее спланировали, что потребуют оставить на корабле только минимальный экипаж, достаточный, чтобы управлять машинами и штурвалом.
— В конце концов, — сказал Воутаер из Роума, — я создал эту проклятую машину для Према и потому должен знать, как управлять ей.
Прем Мирабо, наблюдая за приготовлениями, спросил Марко Прокопиу:
— Теперь вы готовы сказать, когда отпустите меня?
— Когда достигнем пункта назначения, сэр, — ответил Марко.
— Что? Но это невозможно! Кто может знать, вдруг заговорщики захватят моё место во время отсутствия?
Марко пожал плечами:
— Думаю, сэр, мы сможем вынести это несчастье. И разве вы мне не говорили, что вы народный кумир? Несомненно, массы будут за вас!
— Это не шутки, — проворчал Прем.
Из трубы «Невероятного» повалил дым и полетели искры. Легкий ветерок разносил дым, клубы которого достигли корзины; Марко и Према стали кашлять и вытирать глаза.
— Вы что, решили вдобавок придушить меня? — застонал Мирабо.
Марко с пленником страдали ещё полчаса, пока «Невероятный» не отчалил и не вышел из гавани, издавая невероятный свист и звон. Дымовая труба пыхнула напоследок, заставив Марко и Мирабо кашлять ещё сильнее. Когда огни тёмной тихой гавани погасли, философы опустили воздушный шар на палубу.
Марко выбрался, потягиваясь и зевая, и подал руку Прему. Философы кружили по палубе в шлемах и кольчугах.
— У вас в сундуке с вооружением был хороший выбор, Ваше высочество, — сказал Ульф Тоскано. — Не пытайтесь натравить на нас экипаж, потому что мы втрое превосходим их числом; вдобавок мы забрали у них оружие. И мы будем охранять вас днём и ночью, чтобы избежать неприятностей.
Марко пробормотал:
— Доктор Тоскано, где я могу прилечь?
Четырнадцатого Перикла «Невероятный» достиг острова Мнаенн, но корабль дрейфовал на горизонте до заката, чтобы приблизиться к острову под покровом темноты. Марко проспал всю ночь; утром он обошёл корабль — и был очарован. Он потратил часы, рассматривая огромные бронзовые стержни и рычаги. Он надоедал Воутаеру, расспрашивая о работе парового двигателя.
Ветер усилился, и неспокойное море бросало «Невероятного» как поплавок. Когда под воду уходил носовой таран, винт поднимался высоко над уровнем моря, и корабль встряхивался как мокрая собака. Сильный дождь молотил по скользкой палубе, и Марко мучился от морской болезни. Еропианские моряки молились морскому богу Нельсону, чтобы он спас их от ужасов моря и чар ведьм Мнаенна. Некоторые философы, которые были против захвата Мнаенна, начали говорить: «Мы вас предупреждали».
Халран, посмотрев в направлении Мнаенна и вытерев капли дождя, свисавшие с подбородка, сказал:
— Я не знаю, как мы сможем наполнить воздушный шар на этой качающейся палубе, — он мрачно посмотрел назад, туда, где мешок бился и мотался среди такелажа. — «Я уверен, ткань порвется от такого жестокого обращения. Если вы упадёте в море, Марко, то не сможете плыть в доспехах. Одна только мысль о том, что вы задумали, меня ужасает.
Марко ответил:
— Я сделаю что угодно, чтобы сойти с этой палубы и вернуть свой желудок. Кажется, я оставил его за кормой миль пятьдесят. Это ещё хуже, чем езда на верблюде.
— Прекрати ныть! — закричал Ульф Тоскано, хлопая Халрана по спине с показной сердечностью. — Мы больше рисковали, когда похитили Према. А этот дождь загонит ведьм по домам. Вы сможете сделать дело, не встретившись ни с одной.
— Я на это не рассчитываю, — сказал Марко. Он облачился в костюм, состоявший на три четверти из доспехов, позаимствованных из шкафа с вооружением.
Ветер стих, хотя дождь продолжал идти, когда корабль направился к острову. До полуночи «Невероятный» подошёл к северо-западному побережью Мнаенна.
Корабль развернулся кормой к острову, двигатель работал вхолостую, а парус развернули, чтобы держать нос по ветру. Марко Прокопиу с лязгом залез в корзину.
— Отпускайте, — скомандовал он.
Веревки и балласт упали. Воздушный шар, качаясь и вздрагивая, поднялся с кормы. Марко слышал, как натягивалась ткань, сдавленная верёвками. Философы не зажгли дополнительную печь, поэтому воздушный шар мог пробыть в воздухе совсем недолго.
Корзина качалась, как маятник. Напрягая глаза и всматриваясь в полную темноту, Марко чувствовал, что возвращается его морская болезнь. Веревочный тормоз, смотанный в катушку, со скрипом стравливали на ют.
Марко смотрел на скалу. В такой темноте он даже не мог определить направление. Шар начал вращаться сначала в одном направлении, потом в другом.
Не оставалось ничего, кроме как схватиться за край корзины, в сотый раз ощупать топор и постараться увидеть то, что увидеть было невозможно. Дождь барабанил о тяжёлые доспехи.
Затем донёсся другой звук, который заглушила защита шлема — но сквозь гудение ветра в такелаже и рёв прибоя всё же был слышен шелест ветра среди деревьев. Марко пригляделся внимательнее. Прямо под собой он как будто увидел движущуюся призрачно-белую ленту — это прибой бился об основание скалы. Эта лента проплыла под ним и исчезла, когда край скалы заслонил её. Марко должен был уже оказаться над землёй. Он потянул за клапанный шнур.
Ничего не произошло.
Марко дёрнул за шнур обеими руками. Верёвка натянулась с душераздирающим звуком и громким свистом, и у корзины выпало дно.
В темноте Марко по ошибке потянул за разрывающий шнур, открыв в верхней части мешка щель в несколько футов длиной. Горячий воздух вышел, и воздушный шар начал падать.
Он с грохотом ударился о землю, и Марко врезался туда, где было дно корзины. Он согнул колени перед ударом, и поэтому не сломал кости. Тем не менее, толчок наполовину оглушил его; понадобилось несколько секунд, чтобы он, пошатываясь, встал на ноги.
Марко взял щит и выбрался из корзины, пробиваясь через клубок верёвок. Он находился на вершине скалы, в нескольких футах от обрыва.
Следующей задачей было зажечь небольшую пиротехническую ракету, которую ему дали философы, чтобы дать им сигнал плыть к месту высадки. Но дождь залил коробку с трутом. Как бы Марко ни щёлкал стальным запалом — трут не разгорался.
Марко сдался. Воздушный шар нельзя было затащить на борт «Невероятного». Если бы Халран попытался сделать это, шар бы просто упал со скалы, разбился на отмели внизу и потерялся в море. Если бы Марко перерезал веревку, Халран бы понял, что случилось. По крайней мере, он понял бы, что шар больше ничего не удерживает. Если бы Марко завязал узлом верёвку прежде падения, люди на борту подумали бы, что он спокойно приземлился, и пришвартовали бы корабль к берегу. Марко вытащил топор, схватил верёвку и нанес удар. С третьего раза у него получилось.
Веревка была скользкой из-за дождя; она оказалась намного тяжелее, чем он ожидал. Вес длинной цепи вырывался из его рук.
Марко сел на блестящую траву и обхватил голову руками. Он едва не плакал от досады и огорчения.
Через несколько минут он заставил себя подняться. Теперь его глаза привыкли к темноте. В море он различил чёрную громаду «Невероятного». Отойдёт ли он в море, к Ниорку или другому нееропианскому городу, бросив его? Он не боялся сойтись с ведьмами в рукопашном бою, но он не мог обойтись без воды и сна.
Охранницы вскоре натолкнутся на воздушный шар, и поймут, что случилось. Ну, он сможет с этим справиться. Марко толкал корзину фут за футом, пока она не свалилась за край скалы, потащив за собой мешок, и едва не утянула Марко за собой — он сильно запутался в верёвках. Халрану не понравилась бы потеря его изобретения, но от воздушного шара сейчас не было пользы, он только увеличивал опасность.
Марко снова посмотрел на море. Чёрный силуэт двигался. Сначала он не мог понять куда, но вскоре Прокопиу показалось, что корабль направляется влево — к пляжу. Редкие красные искры вылетали из его дымовой трубы.
Марко шел к городу Мнаенна вдоль края скалы, тяжело ступая по камням. Если б он пошел по тропинке, то мог бы столкнуться с вооружённой ведьмой. Корабль шёл быстрее, чем Марко в своих железных доспехах, но кораблю приходилось огибать скалы и отмели.
Дождь барабанил по шлему. Ботинки утопали в мягкой грязи; когда Марко поднимал ноги, доносились чавкающие звуки. Марко обошел город, чтобы достигнуть того утёса на юге, где намечалось место высадки.