Дон Хулиан. Да, болезнь помогла мне — я прозрел! Они переглянулись! Эрнесто! Подойди сюда. Ближе! Еще...
(Заставляет его подойти, наклонить голову и, наконец, стать на колени. Таким образом дон Хулиан оказывается между Теодорой и Эрнесто. Теодора стоит, Эрнесто на коленях.)
Эрнесто. Простите!
Дон Хулиан. Просишь простить — значит, признаешь свою вину?
Эрнесто. Нет.
Дон Хулиан. Не признает.
Эрнесто. Дон Хулиан!
Дон Хулиан. Посмотрите в глаза друг другу!
Дон Северо. Хулиан!
Дон Хулиан (обращаясь к Теодоре и Эрнесто). Боитесь? Разве вы не любите друга друга по-братски? Так докажите. Глаза — зеркало души. Я сумею понять, чем озарены ваши глаза — светом дружбы или пламенем любви. Пощадите... Ближе!
(Заставляет и Теодору стать на колени и принуждает их взглянуть друг на друга.)
Теодора (отстраняясь). Ах, нет!
Эрнесто (пытается встать, но дон Хулиан его удерживает). Не могу!
Дон Хулиан. Вы любите друг друга... Любите!.. Я вижу!
(Эрнесто.)
Ты заплатишь жизнью!
Эрнесто. Я готов.
Теодора. Хулиан!
Дон Хулиан. Ты его защищаешь? Защищаешь?
Дон Северо. Ради Бога!
Дон Хулиан (брату). Молчи.
(Эрнесто.)
Хороший друг! Хороший сын!
Эрнесто. Отец!
Дон Хулиан. Бесчестный... предатель!
Эрнесто. Нет, отец.
Дон Хулиан. Я нанесу тебе удар сегодня — слабой рукою... а после — шпагой!
(Собравшись с силами, дает ему пощечину.)
Эрнесто (страшно вскрикнув, встает и отходит налево, закрывая лицо руками). Ах!
Дон Северо (указывая рукою на Эрнесто). Вот оно, возмездие!
Теодора. Господи!
(Закрывает лицо руками и падает на кресло справа.)
Мерседес (Эрнесто, как бы извиняясь за дона Хулиана). Он болен!
(Все четыре восклицания быстро следуют одно за другим. Дон Хулиан вскакивает, не сводя глаз с Эрнесто. Мерседес и дон Северо его удерживают.)
Дон Хулиан. Болен? Он получил по заслугам.
Мерседес. Успокойся!
Дон Северо. Пойдем, Хулиан.
Дон Хулиан. Иду!
(Медленно направляется к своей двери, опираясь на дона Северо и Мерседес, но вдруг останавливается, чтобы еще раз взглянуть на Теодору и Эрнесто.)
Мерседес. Уведи его, Северо.
Дон Хулиан. Посмотрите на них!.. Негодяи!
Дон Северо. Ради Бога, Хулиан...
Дон Хулиан (обнимает его). Ты... ты один любил меня.
Дон Северо. Ты же мне брат!
Дон Хулиан (идет дальше, но около двери опять останавливается и оглядывается). Она плачет о нем... не смотрит на меня... я умираю... умираю...
Дон Северо. Хулиан!
Дон Хулиан (останавливается на пороге). Прощай, Эрнесто!
(Дон Хулиан, дон Северо и Мерседес уходят во вторую дверь направо. Эрнесто садится на стул у стола, Теодора стоит справа. Пауза.)
Эрнесто (в сторону). Я был честен — и что же?
Теодора. Я исполняла свой долг — и что?
Эрнесто. Жестокая судьба!
Теодора. Горькая судьба!
Эрнесто. Бедная, бедная!
Теодора. Бедный Эрнесто!
Дон Северо (из комнаты). Брат!
(Слышны горестные крики.)
Мерседес. Помогите! Пепито. Скорее!
(Эрнесто и Теодора вскакивают и подходят друг к другу.)
Теодора. Он страдает!
Эрнесто. Неужели конец?
Теодора. Идем!
Эрнесто. Куда?
Теодора. К нему.
Эрнесто (удерживает ее). Нам нельзя.
Теодора. Нельзя!
(С тоскою.)
Я хочу, чтобы он жил!
Эрнесто. И я! Но я не могу ему помочь!
(Эрнесто стоит посреди комнаты, Теодора у двери дона Хулиана, дон Северо, выходя вслед за Пепито, загораживает ей дорогу.)
Пепито. Куда?
Теодора (с отчаянной тревогой). Я хочу его видеть.
Пепито. Нет!
Дон Северо. Вход воспрещен!
(Сыну.)
Здесь не место этой женщине! Пусть она покинет мой дом!
Эрнесто. Что он говорит?
Теодора. Я с ума схожу!
Дон Северо. Пусть плачет...
(С глухим гневом.)
Или я ее убью...
Теодора. Это воля Хулиана?
Дон Северо. Да, Хулиана.
Эрнесто. Не может быть!
Теодора. Я хочу видеть его!
Дон Северо. Но потом ты уйдешь.
Пепито (заступаясь). Отец!
Дон Северо (отталкивает Пепито). Оставь.
Теодора. Неужели он...
Дон Северо. Да, Теодора... Вот!
(Подводит ее к двери в комнату дона Хулиана и поднимает портьеру.)
Теодора (отступает). Хулиан! Умер!
(Падает без чувств.)
Дон Северо (сыну, указывая на Теодору). Вышвырни ее!
Эрнесто (встает возле Теодоры). Какая жестокость!
Пепито (колеблясь). Сеньор!..
Дон Северо (сыну). Такова моя воля. Ты не можешь решиться?
Эрнесто. Пощадите!
Дон Северо. Пощадить? А она его (указывая на комнату) пощадила?!
Эрнесто. Я уеду в Америку.
Дон Северо. Что толку?
Эрнесто. Я умру там.
Дон Северо. Все мы смертны.
Эрнесто. Увидеть его в последний раз...
Дон Северо. Нет.
Эрнесто. Она неповинна. Клянусь.
Пепито (как бы вступаясь). Отец!
Дон Северо (сыну, указывая на Эрнесто). Он лжет.
Эрнесто. Ты выгнал ее? Но я ее не оставлю.
Дон Северо. Напрасный труд.
(Хочет подойти к Теодоре.)
Пепито (удерживая его). Отец!
Эрнесто. Нет!
(Пауза.)
Не смей к ней прикасаться! Она моя. Все вы этого хотели, весь свет. И я подчинился. Это клевета привела ее в мои объятия. Идем, Теодора.
(Поднимает ее и заключает в объятия.)
Дон Северо. Негодяй!
Пепито. Подлец!
Эрнесто. Теперь вы правы!.. Вы говорили о безумной любви? Да, я люблю ее безумно. Выдумывайте, ну же, выдумывайте, а я помогу лжи превратиться в правду.
(С вызывающим видом продолжает обнимать Теодору. Потрясенные дон Северо и Пепито стоят на авансцене.)
Но если вас спросят: сводничали? Смело отвечайте: да! Все сплетавшие небылицы сводничали. Идем, Теодора! Отныне никто нас не разлучит. И пусть Бог рассудит нас и людей!
Занавес
Хосе Эчегарай-и-Эйсагирре был ведущей фигурой в испанском театре последней трети XIX века — первого десятилетия века нынешнего. Его пьесы пользовались успехом не только на родине, но и за ее пределами, их ставили в Германии, Франции, Италии, Великобритании, Швеции и других странах. В 1904 году он — первый из соотечественников — стал обладателем Нобелевской премии «за многочисленные гениальные произведения, в которых в независимой и оригинальной манере воскрешены великие традиции испанского театра». Но его творениям — а он создал около семидесяти пьес — не суждено было пережить время, они остались лишь фактом истории национальной драматургии.
Хосе Эчегарай родился 19 апреля 1832 года в Мадриде, раннее детство провел в старом квартале, где некогда жили Сервантес и Лопе де Вега, а дом, который занимала семья, два века назад принадлежал Франсиско Кеведо. Когда мальчику было пять лет, его отец, врач по профессии, получил место преподавателя в Мурсии, куда семья и перебралась. В 14 лет Хосе, став бакалавром, вернулся в Мадрид, чтобы продолжить образование в Школе инженеров-путейцев. При всем многообразии интересов — литература, философия — у юноши было главное увлечение — математика. А еще он сделался завзятым театралом и раз в неделю непременно посещал спектакли, покупая билеты на дешевые места. В 20 лет он получает диплом и занимается строительством дорог, мостов, туннелей, а в 1854 году начинает преподавательскую деятельность в том учебном заведении, которое окончил. Он читает курсы гидравлики, дифференциального и интегрального исчисления, прикладной механики, пишет научные труды, популярные статьи и получает признание как выдающийся математик своего времени. В 1864 году его избирают членом Испанской королевской академии по отделению точных наук.
Энтузиаст-просветитель, которому близка философия «гармонического рационализма», Эчегарай не может оставаться в стороне от общественной жизни. Видя экономическую, социальную и культурную отсталость страны, ее полную неспособность двигаться вперед по пути прогресса, он выступает сторонником реформистско-просветительской «постепеновщины». Он сближается с либеральной интеллигенцией, с 1859 года выступает перед ней с лекциями, обнаружив незаурядный ораторский дар. В этот период он занимается изучением политической экономии, пропагандирует теорию свободного обмена, становится одним из ведущих экономистов страны, видным политическим деятелем. Будучи противником всякого догматизма и зашоренности, он отстаивает свободу совести в Учредительных кортесах, где был депутатом, выступает за прогрессивные реформы в экономике и проводит их на практике, становясь несколько раз обладателем министерского портфеля, а позже выступает за свободу различных течений и концепций в литературном творчестве. Он стремится служить благополучию нации, но не обладает ни расчетливым эгоизмом, ни ярко выраженными бойцовскими качествами, а главное, он начисто лишен всепоглощающего стремления к власти.
Находясь в эмиграции в Париже после восстановления в Испании династии Бурбонов, Эчегарай, которому уже было за сорок, создает свое первое драматическое произведение — комедию «Чековая книжка». В ней затрагивались проблемы современной семьи, решенные в духе традиционного любовного треугольника: подозрительная и ревнивая жена, легкомысленный муж, коварный и неверный друг. Вернувшись в 1874 году на родину, Эчегарай прибегает к мистификации и предлагает пьесу в театр, скрывшись за псевдонимом Хорхе Айясека, и спектакль встречает восторженный прием у публики. Но тайна авторства вскоре раскрыта, и, желая прекратить пересуды, Эчегарай делает свой выбор: он без сожаления оставляет пост министра финансов и отныне полностью посвящает себя театру. В том же 1874 году успех начинающего драматурга закрепляет трагедия «Жена мстителя», где тема чести решена в традициях Кальдерона. К слову сказать, Эчегарай, которого современники впоследствии называли «вторым Кальдероном», чрезвычайно гордился этим обстоятельством и всю жизнь вдохновлялся творчеством великого классика. Прямой перекличкой с его пьесой «Жизнь есть сон» стала пьеса Эчегарая «Ум