время героев-вожаков эпохи Александра Македонского прошло!), а в умении искусно управлять войском, стоя позади него, и в сохранении армии даже в случае неблагоприятного исхода боя. Если раньше резервы имелись крайне редко, то в римском легионе они присутствовали обязательно (от 1/2 до 2/3!), и именно задачей полководца являлось по необходимости искусно бросать их в бой. И все же и римским полководцам в походе, во время боя или осады приходилось проводить немало времени вблизи противника, рискуя быть ранеными или убитыми. Они разделяли со своими солдатами все тяготы военного бытия. Все это не только позволяло им быть близкими к ним – «братьями по оружию» (соратниками), но и называться типично римскими военачальниками.
…Между прочим, большинство римских полководцев той поры по окончании боевых действий возвращались к мирной деятельности. Всем известен ставший хрестоматийным, пример гражданской доблести и непритязательности сурового крестьянина-работяги Луция Квинкция Цинцинната. Отечество призвало его в суровую для Рима годину спасти Отечество. Выполнив свой долг, он возвратился к возделыванию земли своими руками. Маний Курий Дентат – победитель одного из талантливейших полководцев Древнего мира, эпирского царя Пирра, тоже происходил из деревенской глуши, был бедняком, а после победы, которая навсегда отдала Италию в руки Рима, продолжил свой нелегкий труд крестьянина. Он сам, своими собственными руками пахал свое крохотное поле, засевал и снимал урожай. Его можно было застать в скромном крестьянском домике сидящим перед очагом и варящим простое кушанье из… репы в грубой глиняной посуде. Под стать Цинциннату и Дентату были и многие полководцы грядущих войн с Карфагеном: Марк Аттилий Регул или Клавдий Марцелл. Впрочем, скоро эта традиция исчезнет, и на авансцену римской истории выйдут полководцы, чьи политические амбиции будут устремляться очень высоко. Но это уже другая история…
После больших успехов – если пало не менее 5 тысяч неприятельских воинов – победоносное римское войско по разрешению сената праздновало триумф. Легионеры вступали в Рим боевым строем, с лавровыми ветвями в руках, распевая героические и шутливо-похабные песни. Впереди войска, но позади процессии самых знатных военнопленных, на колеснице, запряженной четверкой белых коней, ехал полководец. Одетый подобно статуе бога войны Юпитера – в лавровом венке, с накрашенным лицом, в пурпурном, украшенном золотом, одеянии с богатым оружием – возвышался он на колеснице, похожий больше на грозного идола, чем на живого человека. Стоящий рядом раб постоянно нашептывал ему на ухо, что тот смертен, как и все люди. Другой раб держал над его головой лавровый венок победы. Тут же несли военную добычу, выставленную для всенародного обозрения. По главной церемониальной дороге Рима Sacra Via («Священной дороге») через Триумфальные ворота, Фламиниев цирк, Большой цирк вокруг Палатина триумфальная процессия поднималась на Капитолийский холм, к главному храму города – храму Юпитера, где совершалось торжественное жертвоприношение – ритуальная казнь вражеского полководца. После жертвоприношений Юпитеру победоносный полководец «закатывал пир на весь мир». Малый триумф назывался овацией. Она полагалась, если победа не была внушительной, противник оказался не столь серьезен, как это могло показаться, или… сам победитель чем-то не угодил сенату. В этом случае полководец вступал в Рим верхом на коне или же пешим, на голове его был миртовый венок и одет он был в обычную тогу. Сопровождали его не его воины, а всего лишь… сенаторы, и в жертву он приносил на Капитолии не быка, а всего лишь овцу. Существовал и триумф за… свой счет: это когда государство не выделяло средств триумфатору и ему приходилось обустраивать празднество на свои деньги за пределами Рима на Альбанской горе.
…Между прочим, Карфаген и Рим воевали по-разному. Так военные кампании карфагенян порой напоминали… торговые сделки: они воевали, пока члены Совета не находили, что средств на войну затрачено слишком много. Тогда они прекращали войну. В отличие от римской наемная армия Карфагена не была столь надежна. Наемники служили только до тех пор, пока им платили или они имели возможность грабить побежденных. Случалось, что из-за неудач они обращали оружие против… своих полководцев и, как уже отмечалось, порой даже казнили их! (В таких случаях все зависело от личной харизмы военачальника: например, крайне популярный в солдатской среде легендарный Ганнибал на протяжении десятилетий ухитрялся удерживать в повиновении разношерстную массу своих наемников!) Правда, было в использовании наемных войск и два очень важных плюса: отстраненные от воинской службы народные массы Карфагена были не в состоянии влиять в своих интересах на развитие событий внутри страны, а разношерстным наемникам карфагенян, говорившим на непонятном друг другу языке, трудно было организовать всеобщее восстание. Римское же ополчение эпохи войн с Карфагеном состояло из граждан, для которых интересы их города являлись их собственными. Они сами решали – быть или не быть войне и сражались до последнего, с ожесточением и твердостью…
Глава 5. Первая «Столетняя война» в истории человечества: как она начиналась
Было время, когда Карфаген и Рим объединяла одна и та же цель: борьба против общего врага – знаменитого эпирского царя Пирра, который замышлял создать для себя в Западном Средиземноморье мощное государство на обломках римского и карфагенского могущества. Но даже тогда стороны опасались союзника не меньше, если не больше, чем противника. После того как Пирру пришлось оставить Сицилию, а затем и Италию, о союзе между Карфагеном и Римом уже не было и речи. Карфаген безраздельно господствовал в Средиземном море: все иностранные корабли, вступавшие в подвластные ему воды, карфагеняне топили, опасаясь торговой конкуренции. Назревал прямой конфликт, и якобы посланник карфагенян весьма высокомерно предостерег римлян от того, чтобы доводить дело до открытых военных действий, поскольку «без позволения карфагенян ни один римлянин не сможет даже вымыть руки в море».
Борьба между Римом и Карфагеном в виде целой серии разрушительных войн – продолжавшаяся почти 120 лет (с 264 по 146 г. до н. э.) – началась из-за спора за обладание островом Сицилия. Последняя оказалась «яблоком раздора» в борьбе двух «хищников». В этой кровавой схватке должно было решиться, кто и как будет вершить судьбы всего Средиземноморья (возможно, и Европы?) на много веков вперед.
Итак, кто – кого: Рим или Карфаген?!
…Кстати, к этому времени большая часть острова Сицилия, отделенного от Рима лишь узким Мессинским проливом, уже была во власти карфагенян, и им оставалось захватить лишь Сиракузы и Мессану (Мессину). Последней правили выходцы из южноиталийского города Бруттия (современная Калабрия) – крайне воинственные наемники-мамертинцы, в свое время навербованные сиракузским тираном Агафоклом в италийской провинции Кампании (главного наемничьего центра на территории Апеннин) для защиты его владений. После его смерти они свили себе разбойничье гнездо в Мессане на северо-востоке Сицилии и уже долгое время терроризировали округу, слывя жестокими головорезами. Свое название – мамертинцы или «дети Мамерка» – они дали себе сами: так в Кампании называли римского бога войны Марса. Следовательно, не исключено, что «мамертинец» – это скорее обозначение человека, всецело посвятившего себя Марсу, т. е. военному ремеслу, а не то или иное национальное название. (Хотя есть и другие трактовки происхождения мамертинцев и их «вклада» в конфликт между Карфагеном и Римом, но суть – неизменна: это были профессиональные вояки.) Так или иначе, но в ту эпоху они слыли грозной воинской силой, с которой приходилось считаться всем. В 269 г. до н. э. между Сиракузами и Мессаной вспыхнула война, вошедшая в историю под названием Мамертинской. Потерпев сокрушительное поражение в битве при Лонгано, мамертинцы оказались бессильны против оккупации Мессаны воспользовавшимся ситуацией… Карфагеном. Часть проримски настроенных жителей Мессаны спешно попросила у Рима защиты от Карфагена. Так Мессана стала «яблоком раздора» между Карфагеном и Римом! Римский сенат, прекрасно понимавший, что на Мессане карфагеняне не остановятся и очень скоро под их власть может попасть вся Сицилия, все же долго колебался, как ему поступить. В Риме хорошо осознавали, как могуч Карфаген, к тому же римляне все еще были связаны договором о дружбе и взаимопомощи с карфагенянами со времен тяжелой войны со знаменитым эпирским царем Пирром, но в то же время сенаторы отдавали себе отчет, что Карфаген стремится стать владыкой Запада и постепенно окружает Италию кольцом своих владений и вскоре Рим ожидает судьба Сицилии. Но Рим не был еще готов к войне с таким сильным противником, как Карфаген, да и римский флот был откровенно слабым. И все же влиятельное сословие римских всадников было заинтересовано в новых рынках и землях, особенно в богатой Сицилии, и оно добилось передачи решения о помощи Мессане в Народное Собрание. Именно Народное Собрание, где верховодило мелкое крестьянство, тоже рассчитывавшее обогатиться за счет ограбления богатых сицилийских городов и земель, решило оказать мамертинцам помощь и послать в Сицилию войско. Жребий был брошен, и вскоре началась война. Естественно, сметливые римляне сочли ее оборонительной против агрессивного Карфагена и ловко провозгласили… «справедливой»! Издавна сложившаяся в Риме традиция – обязательно объявлять начатую римлянами войну справедливой – была соблюдена и на этот раз…
Отметим, что начавшаяся война продолжалась 23 года и получила название Пунической (позднее ее переименуют в Первую Пуническую), так как римляне называли финикийцев, т. е. карфагенян, – пунами. Военные действия главным образом проходили на Сицилии. Сначала события развивались успешно для Рима. На третьем году войны римляне, несмотря на карфагенские эскадры, державшие под своим контролем весь Мессинский пролив, скрытно