К весне следующего года Рим смог поставить «под ружье» 11 полноценных легионов. Четыре консульских легиона, зимовавшие в долине По, были доукомплектованы и остались сторожить пунов. Два легиона отправили на Сицилию и один – на Сардинию для отражения возможных диверсий со стороны Карфагена из Африки. Два новонабранных легиона оставили для прикрытия Рима. Еще два легиона воевали в Испании под началом братьев Сципионов. Кроме того, на путях возможного прорыва Ганнибала в Центральную Италию в Аримине и Этрурии были серьезно укреплены гарнизоны и увеличены запасы продовольствия.
Рим приготовился вести войну по-настоящему – до победы над свалившимся на него с Альп Ганнибалом.
Глава 4. Плебейский любимец против Одноглазого Пунийца
…Одним из противников Ганнибала стал любимец римского плебса (простонародья) Гай Фламиний Непот (? – 217 гг. до н. э.). Безусловно, он не был бесталанным человеком, как это очень часто утверждалось в исторической литературе, опиравшейся на сведения римских авторов, презрительно относившихся к политикам-демократам, но близких к аристократическим кланам, в первую очередь к активно участвовавшему в войне с Ганнибалом семейству патрициев Корнелиев Сципионов, сыгравшему ключевую роль в этой войне. Этот решительный и энергичный, умело и последовательно отстаивавший свои позиции, но весьма импульсивный и в то же время невероятно удачливый в войнах с варварами политик не в первый раз достиг высшей власти. Рассказывали, что еще в 232 г. до н. э., будучи народным трибуном, он, заигрывая с простонародьем, добился раздела только-только завоеванных Римом земель кельтского племени сенонов на побережье Адриатики (так называемое Галльское поле) между патрициями (аристократией) и плебсом. Тем самым удовлетворялись земельные запросы простых земледельцев. Его аграрный закон на время устранил земельный «голод» в стране, но с той самой поры Фламиний превратился в настоящее бельмо на глазу римского сената, состоявшего из нобилей (аристократов) и не привыкшего делиться с простонародьем завоеванными землями. Вскоре он же «протащил» в сенате решение («закон Клавдия»), запрещавшее сенаторам заниматься крупнотоннажной морской торговлей (т. е. владеть кораблями вместимостью свыше 300 амфор), чем также защитил интересы римского крестьянства и сословия всадников (второго по своему положению в римском обществе той поры). Тем самым открылись новые горизонты для купеческой части плебса. В 223 г. до н. э. сенат попытался «отомстить» народному любимцу и отменить результаты выборов Фламиния в консулы под крайне благовидным предлогом… неблагоприятных знамений! Но не получилось: ненависть знати компенсировалась любовью плебса – простой народ встал горой за своего благодетеля. Сразу скажем, что плебс играл значительную роль в политической жизниРима. В противовес аристократии он неоднократно избирал на высшие государственные должности (в том числе и консулов) своих представителей, неугодных нобилям. (Чуть позже одним из них окажется сын мясника – печально знаменитый Гай Терренций Варрон. Впрочем, был ли он так виноват в той катастрофе, что случилась много позже с руководимой им громадной римской армией?! Но об этом – чуть позже. Всему – свое время.) Но и аристократы (особенно активничали влиятельные в ту пору кланы Фабиев и Эмилиев-Корнелиев) не унимались и чуть позже снова предприняли попытку свалить неугодного им «народного консула». На этот раз его постарались лишить заслуженного за победу над инсубрами у реки Клузий триумфа. Тогда, хотя римлян было меньше, чем варваров, но Фламиний не только отказался от помощи своих кельтских союзников, которым не без оснований не доверял, но и ради укрепления воинского духа своих легионеров приказал уничтожить единственный путь к отступлению – мост через Клузий. В жестокой битве не за жизнь, а на смерть сказалась лучшая выучка и вооружение римлян. Причиной же отказа сената Фламинию в заслуженном триумфе послужило то, что он проигнорировал отправленное сенаторами письмо, в котором ему предписывалось воздержаться от битвы с варварами все из-за тех же… дурных предзнаменований. Но не привыкший церемониться с сенатом Фламиний все-таки справил триумф по решению Народного Собрания и вопреки воле сената. В историю Рима этот, несомненно, крайне деятельный человек – будучи в 220 г. до н. э. цензором – вошел и двумя большими стройками (сегодня их назвали бы «стройками века»)! Во-первых, на Марсовом поле он воздвиг большой «цирк» для народных собраний. Во-вторых, проложил не менее знаменитую и важную, чем Аппиева дорога на юг, названную его именем Фламиниеву дорогу (ее остатки видны и сегодня), связавшую Рим с северной частью Адриатического побережья Италии – с Аримином. Вот и на этот раз он, не без оснований опасаясь, что озлобленный на него сенат всячески постарается задержать его выезд к войскам под разными весомыми и не очень весомыми причинами, покинул Рим тайно без проведения соответствующих мероприятий и церемоний (гаданий и прочих ритуально-процессуальных «наворотов»). Сенаторы попытались было приструнить плебейского вожака, даже выслали ему вдогонку гонцов, но все было безрезультатно: Гай Фламиний уже вступил на тропу войны, навстречу своему «черному гению» в лице Белого Полководца Черного Континента – Ганнибала. Вот такая отнюдь неоднозначная, но, безусловно, незаурядная личность оказалась очередным противником Ганнибала. Его роковыми недостатками принято считать крайнюю самонадеянность и невероятное тщеславие. Именно на них умело «сыграет» хитроумный пуниец. Скорее всего, Фламиний просто был полководцем не того калибра или, как сейчас говорят, «формата», чтобы на равных тягаться с самим Ганнибалом…
Разгромив в 218 г. до н. э. в долине реки По передовые части римского воинства, два зимних месяца карфагенская армия отдыхала под крышами домов благоустроенной Болоньи. Это был первый перерыв в их походе с того момента, как они покинули Испанию. Поделив трофейное оружие, они готовились к дальнейшему походу в глубь Италии, который был не за горами. Ганнибал прекрасно понимал, что после поражения при Треббии римские военачальники мобилизуют свои огромные людские резервы, чтобы остановить его. С каждым месяцем хорошей погоды все новые и новые силы римлян будут идти ему навстречу. Скорее всего, именно тогда он мог произнести провидческие слова: «Если мы одержим победу, то даже те, кто ненавидит нас, будет с нами; если же мы хоть раз потерпим поражение, то тут же даже наши друзья отвернутся от нас!» Еще до окончания зимы пунийская армия вынуждена была пойти на юг. Столь ранний марш дорого ей обойдется, но – a la guerre comme a la guerre – «на войне как на войне».
Ганнибал решил кратчайшим путем – через горы Апеннины – прорваться в Этрурию (плодородная провинция Средней Италии), откуда можно было угрожать и самому Риму.
Переход Ганнибала из Цисальпинской Галлии в Этрурию по своей сложности вполне можно сравнить с походом через Альпы. При переправе через Апеннинские горы стояли такие холода и дули такие шквальные ветры, которых не было даже в Альпах. В общем, стихия разбушевалась настолько, что «даже ужасы Альп показались почти ничем». Разыгравшийся снежный буран вынудил людей прижаться к земле, прикрывшись походными палатками, – установить их не было никакой возможности. Люди и животные гибли десятками. Лишились пуны и половины (или даже почти всех: в источниках нет единства по этому вопросу) слонов из тех, что еще оставались у них после Треббии, и в будущих, порой грандиозных, схватках рассчитывать на «живую бронетехнику», нередко непредсказуемую, уже не приходилось. Особенности пищеварения слонов были таковы, что они не могли долго голодать. Находясь в горах, карфагеняне не могли не только давать им необходимое количество пищи, но и тратить на их кормление много времени и, тем более, столь необходимое слонам время на ее переваривание. (Вспомним все нюансы слоновьего рациона, подробно излагавшиеся в главе, характеризующей тактико-технические характеристики карфагенской армии!) Таким образом, у могучих гигантов не было возможности для восстановления сил, и они околевали в пути.
Ганнибал вовремя понял, что поторопился с походом, и отдал приказ вернуться назад – в Северную Италию.
…Кстати, если доверяться информации из некоторых античных источников, то вскоре после возврата Ганнибала в Северную Италию под стенами Плаценции вспыхнуло еще одно сражение без решительного исхода. По-началу римляне (неизвестно под чьей командой?!) даже смогли обратить пунов в бегство, но в самый критический для пунов момент хлынул страшный ливень и наступление римлян остановилось. Воспользовавшись подвернувшимся моментом, Ганнибал ловко сманеврировал, ввел в дело резервы и смог свести битву к ничьей. Не все исследователи Пунических войн верят не только в такой ход боя, но и его наличие подвергают сомнению. Не тот ли это бой, что вроде бы уже случился под той же самой Плаценцией вскоре после сражения на Треббии?! Отрывочность сведений о «деле под Плаценцией» не позволяет сделать однозначных выводов. Ясно только одно – не все складывалось так гладко, как это до поры до времени было принято считать, у Ганнибала с самого начала его Итальянской кампании. После побед при Ломелло и Треббии на него обрушились «ничьи» – очень близкие к неудачам…
Обстановка вокруг армии Ганнибала сложилась отнюдь не простая. Среди перешедших было после победы при Треббии на сторону Ганнибала галлов пошли разговоры о том, что разорительная война между Карфагеном и Римом все еще идет на их территории, а не в Центральной Италии, как было обещано чужеземным полководцем и где была богатая пожива. Осмотрительный Ганнибал, не исключавший измены и даже покушения со стороны галлов, в целях личной безопасности принялся часто изменять свою внешность с помощью разнообразных париков, грима и различной одежды. «Имиджмейкером» он оказался превосходным: дело доходило до того, что его не узнавали даже ближайшие соратники, знакомые с ним много лет. В то же время он прекрасно понимал, что лучший способ уладить назревавший конфликт с цисальпинскими галлами: вовремя прорваться из опустошенных войной областей Северной Италии в богатую и сытную Этрурию. Тем более, что ждать подкреплений из Иберии пока не приходилось. Оставленный там готовить резервы и оборонять карфагенские владения средний брат Ганнибала Гасдрубал Баркид ничего не мог поделать с развязавшим активную борьбу младшим братом Публия Корнели