— Да, — улыбнулась она.
— А если я выиграю?
— Я буду рада, — сказала княжна.
Женщины принесли еды, салаты, потом и поросенка с румяной кожицей. Сами они не сели за стол в этот раз. Соревнование было сугубо мужским.
— В туалет тоже нельзя ходить, — предупредил тамада. — Кто выйдет из-за стола, тот уже не возвращается.
За столом сидели человек пятнадцать. Такие краснощекие умельцы пить вино. Средних лет. Но были и молодые. Напротив меня сидел хозяин дома — сильный винный боец. А с угла — его сын. Крепкий парень.
— Они шутят, — утешил меня мой младший брат. — Игра развалится очень скоро.
Мы стали пить под тосты тамады. Вино лилось в граненые стаканы. Из стаканов — в глотки.
Тосты были скорее техническими, в основном про дружбу. Видно было, что соревнование постепенно засасывало людей. Они перестали переговариваться. Они запрокидывали граненые стаканы, ставили мягко на стол и краснели еще больше своими красными щеками.
Мы выпили по десять стаканов. Вино было молодое, задорное, сухое, но все-таки чуть-чуть сладковатое. На двенадцатом стакане пара людей ушла и не вернулась. Соревнование продолжалось. Кети смотрела издалека, сидя на стволе поваленного кедра. Мы пили дальше. Тосты стали все более и более расплывчатыми, но все равно про дружбу. Небо почернело. Двор был ярко озарен. Мы пили.
Мы выпили двадцать стаканов. Ряды поредели. Люди вставали и уходили молча. Без комментариев. Я чувствовал, что мое тело становится не тяжелым, а наоборот, почти невесомым, но голова существует как бы отдельно.
Двадцать пять стаканов. Мое горло отзывается на некоторое количество сахара в вине. Оно становится луженым. Тосты я перестал слышать, хотя всеми силами кивал и поддакивал им.
Тридцать граненых стаканов.
Вдруг пропал тамада. Взял и пропал. Нас осталось шестеро. Хозяин, сын хозяина, мой младший брат, я и два незнакомых человека с лучистыми от вина глазами.
Хозяин сам взялся быть тамадой.
Тридцать три стакана. Лучистые люди ушли. Нас осталось четверо.
На тридцать пятом стакане сын хозяина запрокинулся и полетел со стула через спинку в траву. Никто не пошевелился.
На тридцать шестом тихонько ушел мой младший брат.
Мы остались с хозяином.
Он налил, чокнулся, выпил и сказал:
— Ну всё.
Это было предложение ничьи.
— Я пью за ничью, — сказал я.
Он не поднял следующий стакан. Он с нежностью смотрел на меня. Он был пьян и доволен своим гостем.
Я выпил тридцать седьмой стакан. Один.
Встал.
И на своих ногах пошел в свою комнату. Окно выходило на море. У дверей я споткнулся о чемодан пустых бутылок.
«Зачем шофер мне его сюда принес?» — туманно подумал я.
— Это я попросила его принести, — сказала Кети. — Чтобы ты чувствовал себя победителем. Молодец, — продолжала она. — Ложись. Я буду тебя лечить.
Я смотрел на нее лучистыми от вина глазами.
— Тридцать семь! — сказал я.
— Я знаю, — кивнула она.
Дальше я ничего не помню. Грузия — это единственная страна в мире, откуда меня много лет позже депортировали.
25. Иван-царевич
Да, в отличие от более-менее разумного в своей основе Запада, Россия — волшебная сказка. Роль царя в нашей сказке сегодня исполняет Великий Гопник. В русской сказке народ обожает царя, а это значит, что в наше время он голосует за него на выборах.
Но как бы народ ни любил своего царя, всему есть предел. И на этот предел указал Иван-царевич. В своей оппозиционной деятельности он с некоторых пор стал превращать народного царя в Кощея Бессмертного. Эту ипостась сказки народ не любит. Но что делать: помимо того, что царь совершает ошибки, он — увы! — еще и стареет. А наша сказка за Кощея голосовать не будет. А кто подсказывает народу про жадного и бессердечного Кощея Бессмертного? — Наш другой сказочный герой, претендент на престол.
Сказочный царь, как и полагается монарху, объявил наш народ белым и пушистым, мы — лучше всех. Но при этом с самого начала его правления идет постоянное завинчивание политической гайки. И против него, против ОМОНа и Росгвардии, против всех силовиков и примкнувшим к ним подхалимам выступает совершенно безоружный Иван-царевич. Впрочем, нет. У него, как водится в сказке, появился серый волк в виде фонда борьбы с коррупцией, который набрасывается на воровство и государственный грабеж. И пока Иван-царевич воевал с коррупцией, он был даже выгоден Великому Гопнику. Кремлевские бояре молчали. Каждый из них мог оказаться под подозрением, если не под катком оппозиционера. В какой-то момент Иван-царевич даже как будто помог Великому Гопнику избавится от либерального конкурента. Конкурент надолго заглох после разоблачений.
Иван-царевич перешел политический Рубикон, когда придумал и стал осуществлять тоже довольно сказочный план «умного голосования». Голосуй за кого угодно, только не за партию царя. Проект оказался довольно дурацким, но потенциально болезненным для власти. Глядишь, наша сказочная Дума перестанет быть бесперебойным инструментом царской власти, если туда зайдут даже несколько независимых людей. И глядишь (волнуются царские друзья) — завалится вся Россия!
Вот здесь-то и прозвучал первый выстрел. Со стороны царя. Наш царь — безгрешен. Он — вдумайтесь! — за годы правления не совершил (по своему мнению) ни одной ошибки, а уже тем более подлости. Все беды России — от Запада и «пятой колонны». Ни к чему плохому царь не причастен. Но Иван-царевич думает по-другому. Он настраивает народ против Кощея Бессмертного — значит, настало время Кремлю убрать претендента.
За царевичем давно охотились его враги. Обливали лицо зеленкой, тащили в суды по разным поводам, начались посадки, посадки, посадки. Но наш сказочный герой не испугался, стал богатырем, набрал политического веса.
Вот тогда и раздалась команда: убрать!
Кремль запутался в своих соображениях, что случилось с Иваном-царевичем, почему он почувствовал себя плохо в самолете, почему впал в кому. Есть разные кремлевские версии. Озвучивали версию, что он страдает хронической болезнью. Или — он притворялся. Ну тогда Иван-царевич — гениальный актер. Он играл отравленного даже в коме, на грани жизни и смерти. Много дней… Есть версия, что он сам себя отравил. Это сказочная версия, сродни гоголевской истории об унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла. Есть версия, что это сделали соратники Ивана-царевича, чтобы создать сакральную жертву. Наконец, есть версия, что его отправили уже на Западе. Царь же с коварной усмешкой высказался публично в том роде, что, если бы хотели убить — убили бы. Вот это поистине царский ответ!
Чем отличается жизнь в России от жизни на Западе? И там и у нас — жизнь — бег на дистанцию. Испытание. Но если на Западе это просто бег, то у нас — бег с препятствиями, и мы много времени отводим в жизни на преодоление препятствий, больше боремся с препятствиями, чем бежим. Целью Ивана-царевича было простое сокращение препятствий на пути русского бегуна. Власть же, напротив, предлагает новые препятствия. Вот суть конфликта.
В России побеждает тот, кто оседлает символ. Придя в себя в берлинской клинике, куда отправил его царь с перспективой вечного поселения на Западе, Иван-царевич провел расследование своего отравления и практически доказал, что царь не прав. Хотели убить, да, но не убили, потому что система сгнила. Промахнулись. Иван-царевич получил в подарок символ отравленных трусов и показал сказочных преследователей-отравителей (кропотливая работа по сбору материалов из интернета!) в своем ролике из Берлина.
Великий Гопник — коллекционер сказочных приключений. Ездил на сивке-бурке, лихом коне, с голым торсом. Спускался на дно морское в поисках сокровищ. Выловил перед очередными выборами щуку — это сказочный знак победы. Он вообще сакрализировал тему победы, как реальный царь. Он хочет войти в вечность как царь-победоносец.
Но Иван-царевич отвел ему роль царя-отравителя. На сказочном пространстве началась настоящая битва богатырей. Иван-царевич ударил царю по лбу роликом о чудовищно роскошном дворце. С винными полями вокруг. Хоккейным стадионом, зарытым под землю. Там и читальня есть, правда, кажется, без книг. Золотой итальянский ершик точно есть, а что царь читает, кроме донесений, я не знаю.
Иван-царевич рассчитал точно. Вернулся туда, где его отравили, то есть на родину, и был тут же схвачен своими отправителями… как мошенник, за прошлые придуманные экономические преступления. Самолет сел не в том аэропорту, где ждали его сторонники, а в другом, где его ждала полиция. Сказочно трогательная сцена прощания Василисы Прекрасной с мужем производит сильное впечатление. И уже когда Иван-царевич в тюрьме, выходит ролик о дворце.
Это сказочное самопожертвование. В плену у царя открытый и беспощадный вызов царю. Что царю делать?
Сажать надолго? Снова убивать? Вот ведь геморрой! И то, и другое вызовет окончательное превращение царя в Кощея. Ему это надо?
Единственный путь — созвать совет. Царь терпеливо выслушал болтунов. Он предложил прекрасный выход из положения. Пусть решит независимый суд. А мы подчинимся его решению. Сатрапы вышли, пораженные мудростью царя. Царя стали донимать звонки с Запада. Звонили разные президенты, большие, маленькие, толстые, тонкие. Все просили освободить Ивана-царевича. Всем Великий Гопник пообещал, что независимый суд разберется. Все сказали: спасибо!
Я не исключаю, что царь, превращающийся в Кощея Бессмертного, в случае своего поражения может обнаружить в себе комплекс Герострата и испытать желание разрушить весь тот мир, который не захотел ему подчиняться. Речь идет не о внутренних терках, а о тотальном столкновении. Ядерных средств для этого у него предостаточно.
Наступил день независимого суда. Мундир и мантия царской власти летали по воздуху вокруг клети, где сидел на цепи Иван-царевич. Иван-царевич произнес речь. Он призвал коллективного Ивана-дурака не подчиняться незаконным требованиям власти. Он призвал Ивана-дурака не бояться, а смело выходить на улицы в защиту своих прав. В зале сидели представители четырнадцати иностранных государств. Они едва удерживались от аплодисментов. Мантия и мундир пытались заткнуть глотку Ивану-царевичу, но тот докричался до народа. На голову Ивана-царевича упал каменный приговор. Весь центр города запрудили полицейские машины еще задолго до приговора. И к гадалке не надо было ходить, чтобы понять, что все кончится плохо. Но никто не знал, что кончится совсем плохо. Думал ли он до суда, что победят либеральные сатрапы и он оправится домой к Василисе Прекрасной под домашний арест есть тещины голубцы? «Ладно, — сказал себе наш герой, — Кощей Бессмертный пока остаетс