Крепкой загорелой рукой Великий Гопник взял графин за горло и собственноручно налил мне воды.
— Глупость, — отпил я глоток, — запретила называть себя глупостью, зажала рот своим оппонентам. Конечно, были интеллектуалы, которые предостерегали и раньше, еще до Второй мировой войны. — Осторожно, идет бунт масс! — восклицали они.
— Ортега, — вставил эрудит Ставрогин.
Великий Гопник не отозвался. Он слушал меня, глядя в стол. О чем он думал?
— Люди сотнями тысяч умирают от глупости! — беспокойно говорил я. — На подъездах к больницам выстраиваются километровые очереди машин «Скорой помощи».
— Обычное сезонное явление. Что у нас? Ранняя осень?
— Поздняя весна, — подсказал Ставрогин.
— Тем более!
— Это особенный, хитрый вирус, который обманывает иммунитет. Человек оказался только поверхностно умен. А внутри, под оболочкой, глупость, которой и питается вирус. Мне объяснили израильские врачи…
— Израильские врачи! — облегченно всплеснул руками Великий Гопник. — Нашел кого слушать! И вы утверждаете, что это — не провокация! А вы… что думаете? — спросил он Ставрогина.
— Я думаю, — с достоинством выпалил тот, — это покушение на наш суверенитет.
— Глупости нет!
Я оглянулся: в окно кабинета влезал с хитрой улыбкой Маленький Ночной Сталин.
— Как так нет? — растерялся я. — Ведь вы же вроде поверили в эпидемию…
— Не будем терять время! Если нет глупости, то нет и эпидемии, — сказал Маленький Ночной Сталин, усаживаясь за переговорный стол.
— Вы знаете, что вы вездесущи? — спросил я его, отхлебывая горячий чай, который принесла всем опытная жопастая официантка.
Маленький Ночной Сталин молча смотрел на меня.
— Однажды в Америке, — сказал я, — я встретился с вашей чудовищной мощью.
Великий Гопник усмехнулся.
— В Нью-Йорке меня пригласил на ужин один их медиамагнат. Может быть, самый крутой. Владелец газет и журналов. В прихожей его дома висели картины Мондриана и Марка Шагала. Я тогда в одном из его престижных журналов напечатал отрывок «Good Stalin» — часть моей книжки. Оттуда и пошло название «Хороший Сталин». За ужином разговор пошел о вас. Он знал, что я — сын вашего личного переводчика с французского языка.
Маленький Ночной Сталин кивнул.
— Этот тот, худой, кто родился в ленинградском университете? — он рассмеялся. — Так вы его сын?
— Да. Так вот за ужином разговор зашел о вас. Он интересовался подробностями папиной работы с вами. Слушал внимательно. Перед десертом магнат встал и пригласил меня с ним пройтись. Мы шли через его большой дом и очутились в просторной комнате. Посередине нее на тумбе стоял макет мавзолея с двумя фамилиями. ЛЕНИН. СТАЛИН. На стеллажах стояли книги.
— Это произведения Сталина на всех языках мира, — сказал хозяин невероятной коллекции. — Я иногда специально езжу покупать его книги в разные страны.
Я стоял совершенно сбитый с толку. Ведь это был хозяин самых либеральных изданий Америки.
Великий Гопник зааплодировал, Ставрогин — тоже. Маленький Ночной Сталин невозмутимо сказал:
— Вы почему удивляетесь? Я зашел в людей. В самые темные уголки сознания. Я поселился в душах американских президентов, британских премьер-министров. Даже самый отъявленный оппозиционер и то в душе ласкает меня. Про остальных что говорить! Я поселился там, в душах, — он поднял указательный палец, — потому что душа человеческая призывает меня. Так устроен мир!
— Так в душе у человека есть и другие гости, — краснея, выпалил я.
— Так потому и борьба! Вечная борьба! — вскричал Маленький Ночной Сталин.
— Почему вы вернулись к нам? — спросил я.
— Я же вам говорил! Вы что, не верите? Я никуда не уходил. Пришлось какое-то время попрятаться, перейти на нелегальное положение. Но у меня есть опыт подполья. Были провокаторы, предатели, вроде Никиты. Вынесли из мавзолея, отправили в ссылку. Мне не привыкать. Сами знаете, Туруханский край… Я бежал. На попутках, с шоферами грузовиков. На их лобовых стеклах были мои парадные портреты. Я ехал в электричках, где в проходах инвалиды торговали моими изображениями. Ехал, ехал и приехал. Без меня работа в России не спорится.
— Я бы вас снова сослал в Туруханск, — признался я. — Вы — бред. Я преклоняюсь перед этим бредом. Это же надо: маленький плюгавый грузинский семинарист из семьи запойного сапожника или хрен знает кого, бандит с большой дороги, шестерка Ленина становится Русским Богом, который запросто уничтожает миллионы людей, наплевательски устраивает государственную резню на всю страну, прокладывает трупами путь к победе, и народ падает на колени, лижет грузинские ноги. Не пора ли тебе отправиться на твою историческую родину? Вали отсюда!
— А я виноват, что ли, что у вас такой рабский народ? — равнодушно ответил Русский Бог с сильным кавказским акцентом. — Я грузин своих зарезал не меньше, чем русских. В процентном отношении! Понял? И любит твой русский народ во мне не просто меня, а принцип власти! Им вот такая власть нужна, и никакая больше. Их должно резать или стричь. По словам одного поэта. Тогда они будут на тебя молиться. Им не подойдет в кумиры Столыпин. Слишком умный, образованный, не ваш. А я ваш. И твой тоже, понял!
Я бросился его душить. Но вместо Русского Бога хватал руками пустоту. Неожиданный всплеск моих эмоций переполошил Великого Гопника.
— К столу! К столу! — захлопотал он.
Вот так же хлопотала, раскрасневшись, моя бабушка Анастасия Никандровна, приглашая семью к столу и снимая сшитый ею фартук, прежде чем самой сесть за стол.
На террасе нам подали ужин.
У нас комплекс не великой российской империи, а убогой древнерусской колонии Золотой Орды. Нам все мерещится, что нас снова кто-то завоюет.
58. Умная демократия
Один американец написал книгу «Против демократии». Ее обсуждали в Париже на международной конференции. Меня пригласили в качестве оппонента. Готовя свой ответ американцу, я осознал, что его критика демократии недостаточно глубока. Демократия действительно наделена определенным количеством органических пороков, и известное высказывание Черчилля о демократии не уменьшает их. Кроме того, во времена Черчилля демократия была гораздо более репрезентативной системой, нежели теперь. Тогда народ выбирал из тех, кто мог быть судьей качества этой демократии. Фитиль равенства и братства можно было подкрутить или напротив активизировать. Теперь время судей прошло. Демократию несет. Она стала не только режимом средних мнений. Она опустилась на дно наиболее слабых и недалеких людей. И вот тут-то и стряслась с ней беда. Но автор книги «Против демократии» ничего позитивного не предложил. Он против, но за что он — непонятно. И тогда я написал брошюру «Против глупости», часть которой я прочитал в Сорбонне, ввиду международной аудитории, по-английски. Вот некоторые отрывки:
AGAINST STUPIDITY,
OR I CHOOSE THE SMART DEMOCRACY
The Western democracy now looks poor. It’s like a tree without roots and with falling leaves. Such post-Soviet nations as Ukraine and Georgia or pro-European opposition movement in Russia want to follow Europe sharing the same values. But the Western democracy has become a simulacrum and to run after it is the same as to run after a ghost.
Democracy used to work pretty well after the WW2 fighting the communism. Now that war is almost forgotten and the power of the communism has almost disappeared. After the end of the Cold War we’ve got a new enemy — terrorism. But the terrorism has finally sent many Europeans and Americans to seek the truth in the nationalist corner. In this corner the Brexit has arrived. And later Trump as well.
We’ve got the epidemic of stupidity. It’s a secret illness. Stupidity is not a politically correct notion. No notion — no illness. Still from the time of the Ortega y Gasset vision of the revolt of masses up till now we see the development of stupidity. It has touched all levels of state and society. To speak about the crisis of the democracy now is almost banal. The main enemy of democracy is stupidity. Because of it we risk to have no future. We’ve got epidemic of stupidity coming from everywhere. I have nothing against Internet. It shows by itself the danger of the irresponsible views.
Democracy should learn to fight bravely against its enemies. It has to know them better than now before fighting them.
Do you know the logical basis of democracy in Europe? I saw it recently in Triest, Italy. I had a lunch there with some nice people: local professors, writers etc. Under Italian sun they told me: they like our Great Gopnik because their authorities and the main TV programs don’t like him and so they don’t want to be banal. They hate America for the same reason. Well, I said to them, I understand you very well. I’m from Russia where the TV and the government like Great Gopnik. So not to be banal — the same like you — I have not to like him. They did not know what to say.
At last but not at least we should think why we need the real democracy. In Europe the philosophical basis for it does not exist anymore. Instead of Immanuel Kant we’ve got a lot of Brussels bureaucrats. Today freedom or universal values look like a vieux jeux. It’s necessary to change this situation. We’ve got conception of the smart war. We’ve got even a smartphone. What we need now is conception of the smart democracy.
Западная аудитория в чем-то похожа на своих кремлевских коллег. Им нравится то, что они уже знают, и в тексте находят подтверждение своим мыслям. Все остальное — против шерсти. Аудитория слушала меня уважительно. Они понимали: это я из России взялся защищать демократию! Cool! Но лучше бы я обличал кровавый режим! Да так, чтобы он весь высветлился изнутри! Вот тогда бы я сорвал благодарные аплодисменты. А так идти против Запада с русскими вилами? Мы вам тут не медведи!