— Но что значит нормальная жизнь? — продолжал я. — Развитие капитализма входит в противоречии с пацифистской этикой наших дней. У капитализма — по крайней мере в сегодняшнем его виде — нет морального основания, только экономическое, а значит нет будущего. Об этом во весь голос говорит черная Америка.
— Золотые слова! — оценил Великий Гопник.
— Нужен новый Бог…
— Новый? Не дай Бог! Достаточно старого, — стремительно, по-спортивному отреагировал Великий Гопник. — Патриарх будет недоволен!
— Но мы имеем дело с системной глупостью, которая убивает людей!
— Вот вы называете это поняткой, — кивнул Ставрогин, — а мы считаем это высшим разумом.
— Но такой высший разум и современный мир несовместимы.
— Пока мы в Кремле, — вышел из-за штор Маленький Ночной Сталин, — страна может спать спокойно.
— Глупость будет всегда, — добавил Великий Гопник в красивой белой рубашке с расстегнутым воротом, — но я подумаю!
— С уничтожением России жизнь на земле станет предельно скучной, пресной и тупой, — подхватил Ставрогин.
— Мы живем в изоляции, в сторонке, без союзников и друзей, — посетовал я.
— Да ну, брось! — разозлился Великий Гопник. — Какая на хрен сторонка! Мы — центр мира. Нам все завидуют. Друзья завидуют, враги завидуют. Ненавижу предателей, так бы и задушил своими руками. Мы живем лучше всех. Почему? Потому что мы сами лучше всех! Вокруг нас вращаются звезды, солнце, планеты, луна! Все вращается или со свистом проносится. Все страны и народы. Проносятся. Всякие подлые партнеры вращаются, мечтают завоевать, превратить в свою колонию. У каждого нашего мужика есть не только курица, но и индейка. Со времен еще Екатерины Великой. У каждой семьи свой сортир. Страна незаходящего солнца покрыта 39 миллионами дощатых сортиров, с нарезкой районной газетки для подтирки, а если нет, то можно и пальцем. Так победим!
— Причем тут сортиры? — растерялся я.
— Я не мыслю себя без России, — посмотрел мне в глаза Великий Гопник.
— А Россия не мыслит себя без вас, — вставил Ставрогин.
— Постой! Ты чего! Я тебе не колхозник Лука… — и снова ко мне: — Ну чего вы все жалуетесь! Вы посмотрите — магазины полны жратвы. На прекрасных дорогах лучшие иностранные автомобили. Москва, Питер — лучшие города в мире! Народ отдыхает на мировых курортах… Что вам еще надо?
— Свободы! — пробормотал я.
— Свободы? — иронически воскликнул Великий Гопник. — А что же вы отказались создать и возглавить либеральную партию? Он что — вам этого не предлагал?
Я молча взглянул на Ставрогина. Тот ответил мне каким-то нехорошим, жалостливым кивком.
— Ну, что скажете? — наседал на меня Великий Гопник.
Я знал, с гопниками не спорят. Любой спор окончится их победой. Это я еще по детству знал. Аэтотбыл тем более опытный переговорщик. Глыба. Но все-таки я сказал:
— Мне кажется, что вы и свобода — это как-то несовместимо…
— Так зачем ты пришел сюда? — презрительно отмахнулся от меня Великий Гопник. — До свидания!
Запах сладких роз был божественным.
Аудиенция завершилась.
67. Мася
Лицо новорожденной было совсем моим. И сразу же напомнило мне мою маму! А еще — моего блудного папу.
А когда вторая команда врачей — педиатры — стали ее пеленать, она закинула левую руку за голову, как будто на пляже.
Впрочем, я повторяюсь. Но мне плевать!
Она совсем не похожа на Артура.
— Ну как я выглядела спереди? — спросила бледная Катя, лежа на высоких подушках с раскинутыми ногами. — Порнографично?
Это было еще то зрелище. Я сидел прямо перед раскрытыми ногами. У нее все было раскрыто с какой-то дичайшей откровенностью и беззащитностью. Попа — тоже. Как будто дюжина арктических гиперборейцев только что засадили ей свои прославленные приборы.
— Да нет, — сказал я. — Порнография на время полностью вырубилась.
— Я так и знала. Рожать детей иногда интереснее, чем заниматься порно.
Артур ждал в коридоре. Он нервно ходил туда-сюда. Бедный Артур-два-процента. Дочка — моя! Он поймал меня за руку.
— Мы забыли, сказал он, что жизнь — хрупкая штука. Эпидемия глупости напомнила нам, что смерть — это член общества, она живет среди нас.
Он не сказал «береги своих девочек!», ему был чужд пафос, но он явно об этом подумал.
— Спасибо, — сказал я. — Давай приезжай как-нибудь на дачу, вспомним прошлое.
— О, да!.. — ему хотелось высказаться. — Раньше в старые времена телесная измена была сильнее морального переживания, а теперь все наоборот. Никакого значения не имеет телесная близость, потому что она уже и не близость. Произошла банализация гейских страстей, но зато потеря Алины для меня вечная мука… Я тебе никогда не говорил, что Алина, генеральская дочка, была одержима идеей саморазрушения. Понимаешь? Я застал ее при чтении аптекарских книг о быстро действующих ядах. Зачем ты это читаешь? Она молчала. Она искала способ так умереть, чтобы не откачали. Тройка, семерка, туз. Найти такую беспроигрышную комбинацию таблеток… Зачем она это сделала? Я так с ней не договаривался.
Я вспомнил, как на Куршской косе мы копали могилу у березы. Это надо выкопать много земли, чтобы похоронить человека.
68. Изнанка материнства
Время перевернулось. Пошло в раскоряку. За все детство девочка ни разу не задала О. ни одного глупого вопроса. Она была феноменальна. Но О. разочаровалась в материнстве. Она решила: ее надул материнский инстинкт. О. прокляла материнство — оно было утомительным, однообразным, изнуряющим. Она рычала, когда девочка кусала ей соски и множество раз по ночам требовала сисю, она трясла ребенка что есть силы и называла еестервой. Ее тошнило от сказок о счастливом материнстве. Она была уверена, ребенок издевается над ней.
69. Метафизический тупик войны
Никто, пожалуй, не обратил внимание на то, что с начала русско-украинской войны, которую в России запрещено называть войной, на самом деле случились последовательно не одна, не две, а целых три войны. Цели и задачи военных действий со стороны России подверглись со временем столь радикальным переменам, что говорить об их преемственности не имеет никакого смысла.
Идеологически зигзагообразная военная конструкция, похожая на извивающуюся змею, рождена тем, что сам ее замысел с самого начала был упорно скрыт не только от всего мира, но даже от кремлевских элит. В план войны была включена перевернутая вверх тормашками логика, продиктованная персональной ненавистью к «загулявшей» соседней стране. Это был гнев ревнивца и по сути дела рогоносца, от которого сбежала жена, не выдержав семейных испытаний и обратив свой взгляд на другие формы бытия. Вопрос о том, сама ли она сбежала или была соблазнена американским женихом с его закадычными европейскими дружками, решался брошенным мужем просто: конечно, соблазнили! Он считал свою разоренную семью своей собственностью, своей родной кровушкой, а тут обманули и обесчестили!
Это даже не метафора, а реальный, видимо, на взгляд Великого Гопника, семейный скандал.
Так вот, первая война, начавшаяся 24 февраля 2022 года, была за возвращение жены домой, в родную стихию. С политической точки зрения, это соответствовало воссозданию важной европейской части Советского Союза, ибо без Украины России не хватало сил нависнуть над Европой и вновь обернуться подлинной, страшной или по-своему обаятельной (для всех тех, кому скучно в Европе жить и хочется выскочить из объятий комфорта) сверхдержавой.
Короче, война начиналась как советская военная операция, которая должна была молниеносно поставить Украину на место. При этом, естественно, украинский президент Зеленский считался в российской ставке подставным клоуном, президентом-ширмой, за которой и прячется реальный американский жених в патриотическом цилиндре.
Понимал ли Великий Гопник, что Украина сбежала от России с целью жить лучше, наслаждаться западным обществом потребления, а может быть, просто-напросто пожелала свободы — вопрос, как ни странно, несущественный. Белоруссия тоже хотела сбежать, но ее поймал в ежовые рукавицы Лукашенко, и вот ведь получилось, вернули назад, так почему бы не попробовать с Украиной?
Тут решалась проблема не Украины, а самой России, и надо было представить дело так, что с Россией Украине лучше, потому что — следите за поразительной логикой — ее, в сущности, и нет как самостоятельной страны, она выдумана и все украинцы — такие же русские. То есть с одной стороны, она отдалась американскому жениху, а с другой — ее нет. Ее придумали.
Конечно, такой несуществующей Украины, населенной родным русским населением, действительно никогда не было. Ее побег от России объяснялся тем, что она была и есть иной. Если кратко охарактеризовать ее инаковость, то она обладает неким устойчивым гедонизмом, солнечной жизнерадостностью, связанным с ее климатом, с ее Черным морем, а также представлением о частной собственности и осмысленным личным трудом. Русская ментальность в какой-то степени заражена, напротив, антиевропейским пофигизмом, когда все размягчается до разрушения социального смысла. В советские времена разница между Россией и Украиной была более скрыта, но популярные народные песни и пляски в Украине были, конечно, не данью уважения к Советскому Союзу, а осознанным и веселым долгом перед национальной традицией.
Так что первая, советская, война с сегодняшней Украиной была проиграна еще до ее начала — не стоило было и затеваться, но тут еще хозяину Кремля поддакивали те идеологи и силовики, которые чувствовали его ненависть к соседней «псевдостране» (такая же ненависть были и к Грузии, она же перекинулась и на Польшу, но достать Польшу пока трудно — вот вернем, что называется, в родной дом Украину, доберемся и до Польши).
Откуда взялась эта ненависть? Ну, наверное, от полудетского, близкого к первобытно-общинному строю разделения мира на своих и чужих. Ну важно и то, что цель, поставленная Ельциным перед Путиным — догнать и перегнать по уровню жизни Португалию, оказалась не решенно