С тех пор Вокзал за Мишу готов был любому, как говорится в этой среде, «пасть порвать».
Прошлым вечером Миша звонил Вокзалу, рассказал, что Кирилл пытался заставить его накатать телегу на Воронцова, но, само собой, безуспешно. Миша был романтиком криминального мира, зная его, невозможно было представить, чтобы он пошёл на сотрудничество с властями. «Не, не по понятиям», по его выражению. Но и не верить Лысому оснований тоже нет. Вокзал подумал, что нужно разобраться с этим делом, для чего придётся ехать в больницу. Что ж, проведать кореша — тоже неплохо. Прихватив с собой телохранителя, он этим и занялся.
— Гы! Привет! — расплылся в улыбке Миша, увидев входящего в палату друга.
— Привет, Миша! Вот, решил взглянуть, как ты тут устроился. Тебе удобно?
— Ага.
— А чувствуешь себя как? Болит?
— Ну. Ничё.
— К тебе вчера тот мент приходил, Кирилл?
— Ага. Только обломался.
— А мог он тебя как-то обмануть? Типа ты думал, что подписываешь что-то другое, а подписал то, что он тебе подсунул?
— Не. Во! — Миша продемонстрировал загипсованную руку. — Как писать?
— Может, он сам за тебя подписал?
— Это хэ зэ. А зачем ему такая липа?
— А не мог ли он тебе вколоть какую-нибудь дрянь, которая волю подавляет, и ты подписал по его приказу, а сам ничего не помнишь?
— Не! Рука сломана. Писать не могу. Ручку даже держать не могу. И укол мне делали только один. Лепила здешний вколол, до сих пор жопа болит. И всё.
— Лепила? Не сестричка?
— Гы! Такая небритая сестричка, ага!
— Странно это, Миша. Врачи уколы не делают. Для этого есть медсёстры. А тебе, я так понял, сделал лично врач. Зачем?
— А хэ зэ.
— Вот именно. А у Кирилла, Лысый говорит, есть подписанная тобой телега.
— Да он гонит! Я никогда!..
— Спокойно, Миша. Я знаю. Кому лучше меня это знать? Сколько лет мы уже знакомы? Кирилл сделал какую-то подлость…
— Точно! Он по жизни беспредельщик!
— А лепила ему, похоже, помог. До Кирилла мне не дотянуться, руки коротки…
— Ага.
— А вот доброго доктора подробно расспросить — это вполне по силам.
— Паяльник ему в жопу! Чтоб больше не делал таких уколов правильным пацанам!
— Точно! Как в старые добрые времена. Традиция, сука!
Глава 36
Спецназовцы только вошли во вкус, когда в кабинет протиснулся неприметный человечек среднего роста и среднего же возраста.
— А что здесь, собственно говоря, происходит? — поинтересовался он. — Убеждаете свидетеля дать нужные показания? Вон отсюда! Оба!
Спецназовцы прервали свой тяжкий труд и уставились на незваного гостя. На их лицах отражалась мощная работа интеллекта над решением архисложной задачи. Однако задача решена не была, и один из них надумал подсмотреть ответ.
— Ты кто такой, урод? — попытался выяснить он у визитёра.
— Ошибаешься, — добродушно откликнулся тот. — Урод — это твой папа, при условии, что ты хоть немного на него похож. Хотя нет, вряд ли. На мужчину ты совсем не похож. Ты натуральная баба. Только баба может с удовольствием избивать связанного. Ну, да вам можно, вы же слабый пол, всё-таки.
— Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю? — парень шагнул к неприметному мужичонке и ударил его в лицо.
Точнее, хотел ударить. Визитёр как-то нехотя отклонился, и кулак пролетел мимо. «Гость» слегка толкнул спецназовца в грудь кончиками пальцев, тот удивлённо ойкнул, мягко осел на пол и тихонько заскулил.
— Как-то плохо у вас получается драться, если у противника руки не скованы, — отметил посетитель. — А ты как, может, тоже хочешь подраться? — оставшийся в строю боец энергично замотал головой, что-то нечленораздельно мыча. — Вот и молодец! А то оторву тебе лишнее, и ты сможешь работать в Эмиратах. Там нужны охранники гаремов. Евнухи, разумеется. Платят неплохо, по российским меркам, понятное дело. Ну, раз не хочешь туда на ПМЖ, вали отсюда и забирай с собой эту падаль! Быстро, я ведь могу и передумать.
— И не вздумайте поднимать тревогу! — распорядился Кирилл.
Спецназовцы кабинет покинули, а визитёр удобно развалился на стуле.
— И это сборище слизняков кто-то называет ОМОНом?
— Необязательно было унижать ребят, Рогов, — сделал замечание хозяин кабинета (точнее, один из хозяев). — Они тебе ничего плохого не сделали.
— И не могли ничего сделать. Потому что они ничтожества. Как можно таких ботаников набирать в спецназ? Впрочем, это мы в другой раз обсудим, если захотим, конечно. А сейчас меня интересует вот что. Кто тебе приказал напасть на Воронцова?
— Не при нём же такие вопросы задавать!
— Кирилл, отвечай и не увиливай! Или, если что, я сейчас сниму с него наручники и на минутку отвернусь.
— Не надо, — милиционер слегка содрогнулся. — Что тут скрывать? Шеф приказал, кто же ещё? Но только это и не его идея. Ему тоже приказали сверху.
— Кто?
— Это, Толян, спрашивай у него.
— Хорошо. А Воронцова я забираю. Он мне нужен.
— Да забирай, — поморщился Кирилл, превосходно понимая, что порученная ему операция безнадёжно провалена. — Только, действительно, не снимай ему наручники здесь. А то он на меня злой.
— Интересно, за что? Ладно, сниму их в коридоре. А ты запрись в кабинете. Вставайте уже, Павел Дмитриевич, сколько можно на полу валяться?
— Спасибо вам, Анатолий Семёнович, — с трудом поднявшись, поблагодарил Рогова Павел. — Кирилл, подойди ко мне, пожалуйста.
— Зачем?
— В глазки твои свинячьи посмотреть хочу. Чего ты ссышь? Я же в наручниках.
Кирилл поднялся со стула, подошёл к Павлу и стал напротив него.
— Ты бы не хамил, дружок! — прошипел он. — Не всегда же ты будешь нужен Рогову и его конторе! Смотри, чтобы не пришлось потом за базар отвечать! Я же тебя как человека предупреждал: не сопротивляйтесь! А вы затеяли драку, и в результате твоя баба в больнице! Ты сам во всём виноват!
Кирилл продолжал свою тираду, но Павел не слушал. Он выбирал удобный момент, и когда оный настал, ударил Кирилла головой в лицо. Тот сделал шаг назад и рухнул на пол, разбрызгивая кровь из разбитого всмятку носа.
— Идёмте отсюда, Павел Дмитриевич, — предложил Рогов. — Только что вы вновь совершили нападение на сотрудника правоохранительных органов, но и на этот раз оно вам сойдёт с рук. Однако продолжать избиение ногами настоятельно не рекомендую.
Павел тоже лежал на полу. Очень трудно, нанося удар головой, сохранить равновесие со скованными за спиной руками. Когда он поднялся, Рогов сразу же снял с него наручники (стандартный ключ у капитана имелся) и крепко взял за локоть, увлекая в коридор. Но эта мера предосторожности была излишней — Павел уже полностью утратил агрессивность, его теперь интересовало совсем другое.
— Анатолий Семёнович, вы не знаете, как там дела у Нины?
— С Ниной Георгиевной всё в полном порядке. Ей оставили на растерзание двух сопляков, которых здесь считают спецназовцами, ну, она их и растерзала. Очень скоро вы её увидите. А сейчас мы должны поговорить с шефом доблестных борцов с организованной преступностью, одного из которых вы только что весьма эффектно забодали.
Павел быстро идти не мог, после побоев ныло всё тело, но, похоже, отделался он легко, серьёзных повреждений не было. Он останавливался через каждые несколько шагов и непрерывно растирал затёкшие руки, ведь наручники, само собой, затянули слишком сильно.
— Если вам нехорошо, Павел Дмитриевич, отдохните, — предложил Рогов. — Спешки особой нет. Или всё серьёзно и вам нужен врач?
— Обойдёмся без медицины. Нормально, не впервой, — Павел прислонился к стене.
— Интересную технику боя вы продемонстрировали. Я-то думал, что вы боксёр.
— Бывший боксёр. Хоть и говорят, что бывших боксёров не бывает. А это у нас называлось «опасное движение головой». Правилами, конечно, запрещено, тем не менее, немало боёв выигрывалось именно таким ударом. Маркиз Куинсберри нервно курит в сторонке.
— Что ещё за маркиз такой?
— Он считается основателем современного бокса. Автор правил, или кто-то вроде этого. В футболе, кстати, такие вещи тоже под запретом. Но вот благодаря такому удару Италия стала чемпионом мира. Когда Матерацци ударил головой Зидана…
— Вы путаете, Павел Дмитриевич. Это как раз Зидан ударил головой Матерацци.
— Точно! А его за это удалили, и поэтому Италия выиграла финальный матч.
— Может, не только поэтому?
— Ну, как сказать. Зидан был ключевым игроком, без него Франция совсем не та.
— Это да. У французов без Зидана командная игра напрочь отсутствует. В этот раз им не быть чемпионами, — уверенно предсказал Рогов. — Они и в финальную часть еле-еле выползли, Ирландию победили только благодаря заряженному судейке. Впрочем, Италии тоже ничего не светит. Им давно пора менять состав. Имена звёздные, а футболисты уже не те. Играют-то не имена.
— Анатолий Семёнович, а кто, по-вашему, будет чемпионом?
— Да Германия, наверно. Или Испания.
— А почему не латиносы?
— Аргентине ничего не светит. Не с этим тренером. Марадона был гениальным игроком, несмотря на все его «руки Божьи», но тренер он никакой.
— А бразильцев со счетов сбросили?
— Конечно. Там тот же самый случай. Дунга играл отменно, но разве он тренер? При нём сборная играет не в бразильский футбол, а в европейский. Это прокатило на Кубке Америки и на Кубке Конфедераций, но на чемпионате мира им не светит ничего, попомните моё слово. Европейцы их порвут на британский флаг. На Конфедерации играла Италия, это не соперник, и Испания, которая им не попалась. В ЮАР будут другие команды из Европы, посильнее.
— А Голландия или Англия?
— Ну, может быть, но вряд ли. Англы уже сто лет ничего не выигрывали, да и то домашнее чемпионство в шестьдесят шестом поимели только благодаря нашему Байрамову, который выдумал для них несуществующий гол.
— Бахрамов, кажется, — уточнил Павел. — Тофик.
— Точно, Бахрамов! Сами видите, психология победителей у них напрочь отсутствует. Точно так же и голландцы. Отлично играют, но чего-то им вечно не хватает в последний момент. Раньше и испанцы такими же были, но вот Европу выиграли, так что теперь эта проблема у них позади. А немцы есть немцы. Эти всегда претендуют на победу.