Нельзя ставить три канала в один ряд и по техническому оснащению и уровню организации работ, по обеспечению труда заключенных и вольнонаемных, по цифрам смертности, наконец!
Составители сборника «Сталинские стройки ГУЛАГа» утверждают:
Приведенная в сборнике статистика смертности заключенных в лагерях на «стройках социализма» свидетельствует о страшной цене, которую наш народ заплатил за строительство и функционирование всех этих объектов.
Но, как мы увидим ниже, говорить о «страшной» цене не приходится: цена была по времени, к тому же люди, увы, не только в лагерях, но и на воле, время от времени умирают.
Надо вспомнить и о статистике смертности от заразных болезней, включая тиф и холеру, которая была характерна для царской России. Этот бич старой Москвы был сведен «на нет» за счет постройки канала Москва — Волга. Так что итоговый баланс той, «царской», смертности и лагерной смертности на постройке канала может оказаться как минимум нулевым.
Напомню, что смертность от заразных болезней, не считая холеры и чумы, составляла в царской России даже в 1910 году 529 смертей на 100 тысяч населения — 5,29 умерших на 1000 человек в год. Это — только от болезней, для которых антисанитария является фактором благоприятствования.
В Москве к середине 30-х годов жило около 4 миллионов человек. То есть только для одной Москвы ликвидация антисанитарии после ввода нового водопровода означала резкое снижении средней цифры смертности от заразных болезней не на одну тысячу смертей в год.
Эту цену ведь тоже надо брать в расчет, предъявляя счет царизму и понимая, что закрыл этот без натяжек страшный вопрос канал Москва — Волга.
Однако и со «страшной ценой» прокладки каналов как таковой историки-«демократы» переборщили. Цена оказалась немалой лишь на Беломорстрое. Но и там все было не так однозначно, как о том талдычат «демократы», начиная с условий жизни и труда.
Далее приводятся цифровые и фактические данные, включая статистику смертности, которые выявляют картину, не очень-то согласующуюся с утверждениями составителей «ГУЛАГовского» сборника. И это при том, что, как уже было отмечено, все ниже приводимые данные взяты из их же сборника.
Поскольку я предпочел пересказу прямое цитирование, цитаты будут объемными. Но тут уж ничего не поделаешь — если мы хотим знать правду…
Итак:
В 1930 г. рабочих для Беломорстроя представлял Соловецкий лагерь ОГПУ. Если в июне 1930 г. были выделены первые 600 заключенных для работы в изыскательских партиях, то к середине 1931 г. число заключенных в Белбалтлаге ОГПУ превысило 10 тыс. человек. По состоянию на 1 января 1932 г. в Белбалтлаге ОГПУ насчитывалось 64 400 заключенных, на 1 апреля 1932 г. — 80 200, на 1 июля 1932 г. — 122 800, на 1 октября 1932 г. — 125 000, на 1 января 1933 г. — 107 900, на 1 апреля 1933 г. — 119 660, на 1 июля 1933 г. — 66 971 человек. Уменьшение количества заключенных к июлю 1933 г. объясняется переброской части заключенных на строительство канала Москва — Волга и освобождением наиболее отличившихся.
На первой стройке, как видим, миллионами работающих не пахло и близко… Что же до смертности, то продолжу цитирование:
За годы строительства ББВП смертность среди заключенных Белбалтлага была следующей: в 1931 году умерло 1438 человек, или 2,24 % от среднегодовой численности заключенных в лагере. В 1932 году умерло 2010 человек, или 2,03 % от среднегодовой численности заключенных. В 1933 году умерло 8870 заключенных, или 10,56 % от среднегодовой численности лагерного населения. Причинами большой смертности в 1933 году были голод в стране, резкое ухудшение питания заключенных в лагере и значительное усиление интенсивности работ на канале в преддверии весеннего паводка и пуска основных сооружений в эксплуатацию…
То есть человеческая цена строительства Беломорканала составила суммарно — по подсчетам самих «демократов» — 12 318 человек.
Это — много, но ведь на эту статистику решающим образом повлиял голод конкретно 1933 года. Голод, который уносил в тот год жизни не только в лагерях ГУЛАГа и в котором виновны многие, начиная с засухи, но — не Сталин.
Да и в самых комфортных условиях люди, как уже было сказано, умирают каждый день — это печальное явление не обминает время от времени даже миллиардеров. К тому же на строительстве Беломорканала, как и на второй довоенной «канальной» стройке, трудились люди, основы «здоровья» которых закладывались в царское время, а поправить его по-настоящему Советская власть возможности еще не имела. Об этом ведь тоже нельзя забывать!
Обратимся теперь к данным по строительству канала Москва-Волга:
…численность заключенных в Дмитлаге (Дмитровский лагерь обеспечивал строительство. — С.К.) в 1934–1935 гг. составляла: на 1 января 1934 г. — 88 534 человека… на 1 апреля 1934 г. — 11 155… на 1 января 1935 г. — 192 229 человек… на 1 января 1936 г. — 192 094…
Численность заключенных Дмитлага в 1936–1938 г. была следующей:…на 1 июля (1936 года. — С.К.) — 180 390… на 1 января 1937 г. — 146 920… на 1 июля — 74 639, на 1 октября — 29 660… на 1 февраля (1938 г. — С.К.) — 6814.
Смертность в Дмитлаге была следующей: в 1933 г. умерло 8873 человека, или 16,1 % от списочной численности; в 1934 г. — 6041 человек, или 3,88 %; в 1935 г. — 4 349 человек, или 2,3 %; в 1936 г. — 2472 человека, или 1,4 %; в 1937 г. — 1068 человек, или 0,9 %; в 1938 г. — 39 человек («демократы» не указали здесь процент смертности, потому что даже при численности в 6814 человек этот процент составит всего 0,57 %. — С.К.). Всего с 14 сентября 1932 г. по 31 января 1938 г. в Дмитлаге умерло 22 842 человека.
Как видим, на строительстве второго крупнейшего в СССР Сталина канала смертность — если не считать трагического «голодного» 1933 года — была уже относительно невелика. В России в 1913 году смертность среди всего населения составляла 2,9 %.
Да и откуда было браться высокой смертности, если 25 октября 1936 года приказом Москваволгостроя и Дмитлага № 233 число «мясных» дней было увеличено с 9 в месяц до 15 с увеличением дневной нормы отпуска мяса на 40 %.
В остальные 15 «рыбных» дней норма отпуска рыбы была увеличена на 20 %. После этого по нормам общелагерного котла на одного заключенного в день полагалось: хлеба ржаного — 400 г, крупы разной — 100 г, мяса — 140 г, рыбы — 240 г, картофеля и овощей — 700 г. Избыточный вес при таких нормах не приобретешь, но и дистрофию не заработаешь.
А вот распорядок дня в Дмитровском лагере: подъем в 5 часов 30 минут; завтрак с 5 часов 45 минут до 6 часов 30 минут; развод на работу с 6 часов 30 минут до 7 часов; рабочий день с 7 до 17 часов (10 часов); обед с 17 до 19 часов; время для работы культурно-воспитательной части с 19 до 22 часов. С 22 часов 5 минут — отбой и сон.
Фактически обычный армейский режим, причем у «рабов» имелись и библиотеки, и своя многотиражка, и художественная самодеятельность.
Так было тогда — в сталинском ГУЛАГе…
Как обстоят дела сейчас — в «свободной» РФ?
По данным Федеральной службы государственной статистики, Росстата, с начала 2000-х годов смертность в «демократизированной» РФ находилась на уровне примерно 1,5–1,6 % в год (15–16 умерших на 1000 человек населения).
А в якобы «тоталитарном» СССР Сталина даже в трудные 30-е годы смертность даже «рабов» в лагерях находилась, как видим, на уровне 2 процентов! И даже — на уровне, существенно более низком, чем в ельциноидной РФ, об этом будет сказано в своем месте.
Мне могут возразить, что сейчас положение со смертностью в РФ улучшается — во что верится, вообще-то, с трудом. Но пусть даже так — все равно никуда ельциноидам не уйти от того, что при их «свободе» людей умирало больше, чем в СССР Сталина в заключении…
Приведу и такой факт, взятый из книги известного советского строителя Александра Николаевича Комаровского, много поработавшего в системе Главпромстроя НКВД (МВД)
СССР: на строительстве канала Москва — Волга работали 171 экскаватор, 1600 автомашин, 275 тракторов, 150 паровозов, 225 мотовозов, 240 бетономешалок, 1100 электровибраторов, 5750 электромоторов.
Для того чтобы обслуживать всю эту технику, умения «ботать по фене» (то есть знать воровской жаргон) было явно недостаточно. Между прочим, одних дипломированных инженеров среди строителей канала Москва — Волга насчитывалось три тысячи человек.
Вернемся, впрочем, к цифрам смертности в ГУЛАГе…
Опять пример все из того же сборника «Сталинские стройки ГУЛАГа» — по Байкало-Амурскому исправительно-трудовому лагерю (ИТЛ), организованному приказом № 1020с ОГПУ от 10 ноября 1932 года. Смертность в «голодном» 1933 году — 12,65 %; в 1934 году — 5,19 %; в 1935 году — 4,27 %; в 1936 году — 2,11 %; в 1937 году — 1,35 % (ниже, чем в РФ); в 1938 году — 2,95 %.
А вот показатели смертности по Буреинскому ИТЛ: 1939 год — 3,68 %; 1940 год — 2,39 %; 1941 год — 1,95 %; 1942 год — 5,17 %.
Восточный ИТЛ в составе строительства № 500: при численности заключенных на июль 1940 года в 2157 человек (на 1.10.40 — 2490), за год умерло 6 (шесть!) человек. В 1941 году численность заключенных на уровне примерно 3000 человек, умерло 29 (двадцать девять), то есть смертность примерно 1 (один) процент.
Смертность по Нижне-Амурскому ИТЛ в 1939 году составила 1,11 % (ниже смертности в РФ в 90-е и 2000-е годы)… Да, по тому же ИТЛ в 1943 году смертность составила 11,6 % — максимум. Но это же был 1943 год, когда даже для честных сынов Родины на фронте смертность порой доходила до десятков процентов, — война…
Выше я говорил, что кроме «демократического» сборника документов использую один раз и другой источник. Это — чисто документальная монография В. Н. Кузнецова «Цена свободы — атомная бомба» (Екатеринбург: Полиграфис, 2005). Автор написал ее по материалам ИТЛ Главпромстроя СССР в закрытых «атомных» городах Урала. Вот цитата со стр.194: