Не менее высоко немец-танкист отозвался и о своих прямых противниках — советских танкистах:
Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны… Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо возросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства…
Достаточно? Это ведь оценка врага!
Немец Меллентин каждый раз говорит о русском высшем командовании, русской пехоте и артиллерии, русских танкистах, но это лишь часть правды об истоках нашей тогдашней победы. Вся правда в том, что победило советское командование, советские пехота, артиллерия, бронетанковые войска, авиация, флот…
А в целом — советский строй, советская цивилизация.
Надо сказать, что фон Меллентин был антикоммунистом и остался антикоммунистом и русофобом и после войны. Свою книгу он заключил так:
В этой книге я пытался… обратить внимание на ту опасность, какую представляют для нас многочисленные и хорошо организованные армии Советского Союза. Если мы действительно хотим сохранить нашу цивилизацию, старые противники среди западных держав должны забыть о прошлом и обратить взор в будущее. Я очень надеюсь, что эта книга послужит вкладом в дело обороны Европы и укрепит наше взаимопонимание.
Фактически, это был скрытый призыв к новому, уже объединенному, крестовому походу против коммунизма.
Но вот записки генерал-полковника Иоханнеса Фриснера… Они были изданы в СССР в 1966 году, а после 1991 года два раза переизданы. Во время войны Фриснер командовал группами войск «Фриснер» («Нарва»), «Север», «Южная Украина» и «Юг», и, в отличие от Меллентина, Фриснер после войны кое-что понял получше его.
Подчеркивая, что в век «ядерных, термоядерных и кобальтовых бомб война… теряет свой смысл и грозит всеобщим уничтожением», Фриснер в конце своей книги высказывал надежду, что «Европа в целом могла бы выполнить роль примирителя Востока и Запада», что надо не только думать о военной готовности и иметь «верных и решительных союзников» (то есть Америку), но и заниматься «проблемой поиска новых политических идей, проблемой укрепления общественного строя»…
Так вот, Фриснер, мыслящий более честно и широко, чем Меллентин, пишет не о русском, а именно о советском солдате:
Советский солдат сражался за свои политические идеи сознательно и, надо сказать, даже фанатично. Это было коренным отличием всей Красной Армии, и особенно относилось к молодым солдатам. Отнюдь не правы те, кто пишет, будто они выполняли свой долг только из страха перед подгоняющими их политическими комиссарами, которые в своем большинстве сами храбро сражались. Я собственными глазами видел, как молодые красноармейцы на поле боя, попав в безвыходное положение, подрывали себя ручными гранатами. Это были действительно презирающие смерть солдаты!
Мы еще вернемся к этой теме в своем месте, а сейчас не откажу себе в удовольствии познакомить читателя с общей оценкой Фриснером Красной Армии:
…Высшее советское командование, начиная со Сталинградской битвы, часто превосходило все наши ожидания. Оно мастерски осуществляло быстрый маневр и переброску войск, перенос направления главного удара, проявляло умение в создании плацдармов для последующего перехода в наступление. Иногда русским недоставало необходимой инициативы для быстрого и широкого развития достигнутых успехов… Они мало рисковали…
На это можно возразить, что перед глазами Сталина не могли не стоять «быстрые и широкие успехи» вермахта в 1941 году и летом 1942 года… И эти «успехи» учили: не всегда надо развивать быстрый и широкой успех, иногда надежнее прочно закрепить его.
Что же до развития прочного успеха, то знаменитые десять «сталинских ударов» 1944 года, то есть десять (!) стратегических наступательных операций в течение одного года говорят сами за себя!
Признал Фриснер и следующее:
Успехи Красной Армии объяснялись не в последнюю очередь хорошим оснащением войск тяжелым оружием: танками, тяжелой артиллерией и неизменно вызывавшими у нас страх «Катюшами» — гвардейскими минометами, которые, между прочим, умело использовались. Русские весьма искусно и успешно применяли свою артиллерию. Их авиации мы боялись меньше.
Со временем советское командование стало лучше обеспечивать действия своей пехоты на поле боя благодаря массированию огня и использованию танков. Удивительно хорошо зарекомендовал себя советский танк Т-34… Для советской пехоты он был великолепным прокладчиком пути и весьма действенным средством поддержки.
Ну, и где же здесь — «трупами завалили»?
Но что особенно, на мой взгляд, ценно у Фриснера, это его осознание неразрывной взаимосвязи «русского» и «советского» в успехах Красной Армии. Для этого немца факт возникновения новой России не замеченным не прошел.
Впрочем, этот факт вынужден был признать и фон Меллентин, и не только он один…
9 сентября 1927 года Сталин принимал рабочую делегацию из Америки — представителей различных американских профсоюзов. Запись беседы была опубликована в № 210 «Правды» за 15 сентября 1927 года.
Кроме прочего, Сталин сказал тогда американцам:
…в ходе дельнейшего развития… будут складываться два центра мирового масштаба: центр социалистический, стягивающий к себе страны, тяготеющие к социализму, и центр капиталистический, стягивающий к себе страны, тяготеющие к капитализму. Борьба двух этих лагерей решит судьбу капитализма и социализма во всем мире.
Поразительно то, что в публичной обстановке Сталин не побоялся фактически признать, что социализм может и не победить в мировом масштабе — если народы мира окажутся его недостойны. И в тоже время Сталин честно предупредил о неизбежности борьбы.
Это было сказано в сентябре 1927 года. А через без малого пятнадцать лет после их произнесения борьба двух лагерей вступила в свою наиболее жестокую, решительную и разрушительную фазу за всю историю противоборства этих двух лагерей. Началось испытание не только военной прочности советской цивилизации, но и экономической ее прочности.
И в каких условиях!
С июля по ноябрь 1941 года на восток страны — на Урал, в Сибирь, в Поволжье, Казахстан и Среднюю Азию — было перебазировано 1523 промышленных предприятия, из них 1360 — крупных.
По прибытии на место нового дислоцирования сразу же начинался монтаж оборудования — еще даже до возведения стен. За три недели только на одной уральской новостройке было смонтировано 5800 металлообрабатывающих станков и большое количество промышленного оборудования, прибывшего с ленинградского Кировского завода. И уже в ноябре 1941 года тяжелые танки с маркой уральского Кировского завода воевали под Москвой.
Последний эшелон с оборудованием Харьковского тракторного завода прибыл на новое место 19 октября, а 8 декабря первые 25 танков Т-34 — пока собранные из привезенных агрегатов — ушли на фронт. А ведь даже для сборки танка необходимо хорошо подготовленное производство.
Валовая продукция промышленности в 1942 году по сравнению с 1940 годом возросла на Урале в 2,8 раза, в Западной Сибири — в 2,4 раза и в Поволжье — в 2,5 раза. Уже после войны один из зарубежных наблюдателей признал: «Магнитогорск победил Рур». Еще бы! Советский Союз имел в годы войны стали в 3–4 раза, а угля в 3–3,5 раза меньше, чем Германия, а произвел почти в 2 раза больше вооружения и военной техники, чем рейх!
При этом советская военная экономика, хотя две трети ее работало на военные нужды, разрабатывала с 1943 года и планы послевоенного развития. К августу 1944 года Госплан СССР подготовил проект перспективного плана восстановления и развития народного хозяйства до 1947 года, по которому национальный доход в 1947 году должен был на треть превысить показатель 1940 года.
Такие результаты обеспечиваются не минутными героическими порывами и не страшными «гулагами», а исключительно сознательными повседневными усилиями всей народной массы, компетентно организуемой на борьбу и труд государственным руководством, которому масса верит и доверяет.
Такие результаты обеспечиваются и не примитивным «надрывом пупка» под расейскую «Дубинушку», а лишь квалифицированным трудом хорошо образованной и развитой народной массы, которая и была характерна для Советской Вселенной в силу развития, обеспеченного за годы Советской власти! Недаром в Англии принимали наших рядовых краснофлотцев, прибывших в составе экипажей для приемки боевых кораблей по ленд-лизу, за переодетых офицеров. А на оккупированных территориях простые советские рабочие удивляли германских инженеров своим общим и техническим развитием. А ведь в Англии и Германии массовые технические традиции имели — в отличие от старой России — давнее, вековое происхождение.
Советская цивилизация выдерживала и выдержала экзамен войной.
А германская, нацистская, капиталистическая цивилизация — что можно сказать о ней?
Немцы умели работать. Умели они и воевать и воевали стойко даже в Сталинграде, не говоря уже о Кенигсберге и Берлине. Но в 1945 году их сопротивление было актом отчаяния и страха. А сопротивление советского народа в тяжелых 1941 и 1942 годах было выражением их убеждения в том, что наше дело правое и победа будет за нами… И сказал это большевик Сталин, а сказал он это вечером 6 ноября 1941 года на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями Москвы.
А наутро, 7 ноября 1941 года, на параде войск Красной Армии в честь 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, Сталин сказал и так:
Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков… Великая освободительная миссия выпала на вашу долю… Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарско