— Что с Вахой? — заорал кто-то из этих горячих парнишек. — Что с ним?
И рванул на прорыв, туда, где ветви хищных ходячих деревьев уже смыкались над телом выключившего режим берсерка Вахи. Хурджин — за ним, прикрывая и расшвыривая хуорнов скамейкой. Почему скамейкой? Да потому, что тролль не носил оружия, предпочитал выдирать из земли фонарные столбы, швыряться бетонными поребриками и вот скамейками орудовать. Такой стиль был ему как-то духовно более близким. Почему рванул за горцем? Нет, мы не гарантировали безопасность клиентам, наоборот — наш бизнес и заключался в предоставлении опасности. Просто парень — тот, который Ваха, он только что инициировался вторым порядком и потери настоящего боевого мага нам бы не простили. Почему боевого? А что он на такой скорости будет делать? Почту доставлять? Или ингредиенты для борща крошить? Короче, надо было спасать, нам за каждую инициацию неплохие денежные бонусы полагаются.
Но спасать «не шибко», как говаривал Хурджин. Чтобы другие товарищи тоже поспасать успели и…
— Ай-а-а-а!!!! Ваха, брат! — режим электровеника включился у второго парня и он за несколько секунд разбросал хуорнов и склонился над ним. — Он жив, жив! Давайте заберем его отсюда?
Глаза у него были ярко-алого цвета: и радужка, и зрачок, и то, что принято называть белком. Две инициации второго порядка? Чуде-е-есно, мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
— Лок-тар огар, братва! — крикнул я, и наши бойцы полезли изо всех дыр: канализационные люки, канавы, окна цокольных этажей — ордынские перли отовсюду и тут же включались в зачистку скверика от ходячей флоры.
В конце концов, хуорнов нужно было добить, а ингредиенты — собрать! Копеечка к копеечке, как говорится… У нас три тысячи ртов на Проспекте и всем нужно кушать! Я видел, как Хурджин взвалил схватившего нервное и физическое истощение Ваху на плечо и спокойно зашагал прочь, как суетился второй инициированный парень вокруг, как недоуменно озирались цициановские младшие дружинники, глядя на лихих ордынских демонов, которые споро и без суеты разделывали страшных и таких опасных еще секунду назад хуорнов… И мне вдруг стало скучно.
В душе что-то свербело, ковырялось, скреблось… Я вспомнил байкеров Маухура, как они мчали прочь на своих мотоциклах, как развевались на ветру их волосы, торчащие из-под шлемов, и понял! Это был второй после бесстрашия бич всех черных уруков: страсть к перемене мест!
Глава 4Крокодительство
Как бы мне ни хотелось сорваться с места и погнать на Байкал, но было у меня тут, в Сан-Себастьяне, два неоконченных дела.
Во-первых, через неделю собирался жениться Хуеморген. И свадьбу гулять он надумал в «Надыме», и теперь носился как наскипидаренный, и его невеста — вместе с ним. Да, да, у гномов не было этих предрассудков, типа «жених не должен видеть невесту до свадьбы» или еще какой подобной хрени. Их жизнь и быт в рамках традиционной культуры проходил в замкнутых пространствах подземных крепостей, мануфактур и шахт, и, конечно, как-то всерьез скрывать от окружающих свои чувства юные (или не очень юные) влюбленные в таких условиях не могли. Обычно они начинали встречаться и жить вместе на год или два раньше, чем играли свадьбу. Потому что накормить и напоить огромную толпу земляков и родственников — это было мероприятием весьма накладным. Почему толпу? Потому что попробуй не пригласить кого-то из того самого замкнутого пространства! Начнется же сущий бардак: «Почему его позвал, а меня нет? Ты меня не уважаешь? Мы ж с тобой в одном забое/ за одним станком/ у одного пулемета…» «Я ж твой внучатый племянник/ троюродный брат/ семиюродный дедушка». Ну, и так далее.
Проще было один раз сцепить зубы, отмучиться три дня — и дальше жить-поживать. Тем более, насколько прижимистыми и вредными были кхазады в делах бизнеса, настолько же и щедрыми они проявляли себя в дарении. Понты — наше все! Кто подарит самый помпезный подарок — тот самый большой молодец!
Хуеморген, то есть — Фриц наш Дюрхденвальд, даром, что с проседью в бороде, женился на ладной молодке лет на пятнадцать, а то и двадцать младше себя. Звали ее Фрида Хазенклевер и была она женщиной не только симпатичной, но еще и очень умной. Именно она и насоветовала своему суженому-ряженому играть свадьбу в Хтони. А что? Стратегически это ход был очень изящный. Во-первых, отсюда до ближайшего гномского анклава Кавказского наместничества — Железноводска — несколько сотен километров, учитывая горные серпантины. А до мест дислокации основной родни на Магнитке — и вообще многие и многие тысячи. Так что доберутся или самые богатые, или самые близкие, или самые смелые — и это здорово упрощало задачу. Накормить пять тысяч и пять сотен — это две большие разницы! Да и народ, который таки припрется, будет явно стоить того, чтобы с ними дружили.
Но суеты было всё равно предостаточно. И бородатый Фриц, и кудрявая, грудастая и попастая Фрида — та самая активистка крафтового пива — развернулись во всю мощь. Нам, оркам, такая суета была не по душе, хотя пожрать на свадьбе мы и рассчитывали. Но пока от греха подальше мы всей своей клыкастой кодлой собрались на военный совет в очищенном от хлама и приведенном в относительный порядок Дворце Спорта железнодорожников, в тренажерном зале.
Мы — это я, Щербатый, Кузя и Хурджин. Ну, и Тройка с Пятеркой тоже. Нашей целью была месть Денису Цегорахову и всем Скоморохам до кучи. Ибо нехрен! Прощать разрисованные зубы я ему не собирался, но и потрошить их совсем насмерть вроде как тоже было бы несоразмерно, а потому — стоило разработать нечто неожиданное и унизительное.
— Мы будем их крокодить, пока они сами не запросят пощады! — сказал я. — Это будет нелетальная децимация. Мы возьмем в осаду девять из десяти их баз, кроме той, где детки гимнастикой занимаются, и устроим им ацкое пекло и жупел. И мне нужны предложения на тему унижения и оскорбления Скоморохов. Потому что я как сторона пострадавшая могу быть в этих вопросах неадекватно жестоким.
Может быть, это и по-дурацки прозвучит, но я желал как-нибудь подло насолить Цегорахову. Мне хотелось, чтобы он задолбался разгребать последствия своей зачетной приколюхи и чтобы горько ему стало от никчемной судьбе своей. Сдуру решил ко мне лезть? Решил надо мной поприкалываться? Я сам над ним поприкалываюсь так, что тошно станет.
— И никого не убивать-нах? — засомневался Щербатый. — И что ты предлагаешь-ять, под двери-врот насрать им, что ли?
— О! — сказал я, удивленный свежестью и новизной мысли. — Это идея. Сколько в Орде снага? Представь такое: срать по очереди под двери каждой из баз, в произвольном порядке, оставить одну. Они будут ждать там, готовить засаду. А потом взять — и насрать снова под дверьми первой базы! А в рот срать не будем, это аморально.
— Почему бы и нет-ять, — кивнул Щербатый вполне серьезно. — Мне нравится-нах.
— Если развивать тему декокции… Дефискализации? Дефинансизации? Дефека… Какания тему, вот! Если ее развивать, то чё? Ваще-то мы можем накидать гоблинских дрожжей в канализацию, — предложил Кузя. — Они при любой температуре работают, даже при плюс два! Мы ваще можем снизу, в трубу закинуть. Тогда у них жижа из сортира поползё-от, поползёт, поползёт! И-и-и-и…
— И что? — напрягся Хурджин.
— И выползет! — обрадовано закончил гоблиненыш и зааплодировал сам себе, и шмыгнул носом.
— Так-то шибко мерзко всё это, — покачал головой тролль. — Декокции какие-то… Фу! Я могу поговорить с духами. В Сан-Себастьяне много неприкаянных духов, тут много людей умерло раньше времени, однако… Скучают они, однако, ожидая свой срок. Мы же зло чинить не будем так-то, ни на кого их натравливать для шибко быстрого сживания со света не станем, так — мелкая пакость. Ну, штраф дадут в двадцать денег, так-то мы заплатим!
— Могут твои духи там позавывать под окнами в стиле: «Цегорахов, выходи, подлый трус!»? — уточнил я.
— Так-то попросить можно, — кивнул синий шаман. — Взамен что-то попросят.
— И что? — в долги духам залезать не хотелось. Так себе идея.
— Так-то спеть, станцевать, рожу скорчить, байку интересную рассказать, — пожал плечами Хурджин. — Скучно им, однако.
Вот-те здрасте! Новости-говновости! То есть все эти шаманские танцы с бубнами — это типа как Деду Морозу в садике стишок, стоя на стульчике, декламировать? Мол — ты дедушке про бороду из ваты, а он тебе — конфетку! Или даже две. Вот вам и великий секрет шаманского колдунства… Но с другой стороны — он же как-то на связь с ними выходит? Они ж ему говорят, чего хотят! То есть роль таланта тут отнимать нельзя, дело не только в танцах с бубном, ага.
— Принято! — сказал я решительно. — Работаем комплексно. Срём под дверью, кидаем дрожжи, вызываем духов. Еще — режем провода и пишем матерные граффити про то, что Цегорахов — петушиное говно.
— Петушиное-ять нельзя, — внес ремарку Пятерка. — На петушиное он обидится-врот.
— Пусть будет попугайское-нах, — предложил Тройка. — Он же клоун-врот! Цегорахов-нах попугайское-ять говно-врот!
Это было весьма серьезным изменением плана, бесспорно. Я, конечно, мог поспорить и предложить кого-то еще из пернатых, но не стал. В конце концов — надо давать пацанам проявлять инициативу? Пусть учатся самостоятельности. Вот уеду в кругосветку, то есть — транссибирку, как без меня справятся, если я тут сейчас сплошной абьюз и буллинг разведу?
— Попугайское — отличная тема, — решительно кивнул я. — Прошу учитывать еще один момент: это не стоит ничьей жизни и здоровья. Шкодим — и сваливаем! Скоморох поприкалывался надо мной? Значит — мы поприкалываемся над каждым из них. Это называется — один за всех и все за одного! В смысле — огребают. Цели определены, задачи поставлены — за работу, товарищи!
Почему для такого архиважного и архисложного дела я привлек только и исключительно орков? Да потому, что кхазад не пойдет срать под чужими дверьми, потому как удобрение, и нехрен транжирить народное богатство. А человек, может, и согласится, но потом всю плешь проест — зачем да нахрена, да сколько заплатишь и почему сам не насрешь, если такой умный? А для орка — будь то тролль, снага, гоблин или урук, — выражение «сделал гадость — сердцу радость» является самым подходящим девизом по жизни. Такой менталитет. То есть, это всё можно держать в рамках приличия, как, например, русское раздолбайство, белорусский пофигизм или кавказские бесконечные понты, но оно есть — и этим грех не воспользоваться! Ведь именно умение подбирать грамотные кадры под то или иное задание и является отличительной чертой настоящего лидера!