— Яа-а-а-а? — вот уж не было печали! Удивление в моем голосе было вправду искренним: — Я его лучший друг? Хреново живет наш Хуеморген, если кроме помойного деспота, его собственного работодателя и черного урука в одном лице ему и другом-то обозвать некого! Стыдно?
— Стыдно! — подтвердили два незнакомых гнома в шляпах и жилетках. — Даже — срамно, клянусь Махалом! Но это всё только потому, что Хуеморген вредный ворчливый сукин сын. Но ты ведь не бросишь его в беде? Тебе ведь есть за что его похвалить?
— О да! — откликнулся я. — Но вы тоже молодцы — с больной головы на здоровую… Ладно, встретимся внизу.
— Эй! Что значит… — договорить они не успели, потому что я сиганул вниз по своему обыкновению, замедляя падение за подоконники и выступы в фахверковом фасаде «Орды».
И приземлился — едва ли не на головы танцующей толпе.
— Ай-ой! Бабай с неба свалился! — эти гномы были мне знакомы, они раньше под Щербатым ходили, потом — под Игельшноцхеном, а теперь — вроде как под Ордой, опосредованно через Евгеньича. — Ты что, Хуеморгена хвалить идешь? Он же тот еще засранец! Непонятно, как такую кралю себе подцепил и что она в нем нашла? Старый, седой, говорит одни гадости!
Ну да, с поддержкой и взаимовыручкой у гномов был полный порядок, это сразу становилось понятно, с полуслова. И эти типы еще обвиняли дядюшку Фрица во вредности?
— Ща похвалим. Падажжите! — сказал я и пошел вперед, раздвигая толпу грудью, как корабль волны форштевнем.
— Вот! Вот он, вот кто будет хвалить жениха! — закричал неизвестный гном с самой длинной бородой и в шляпе с самыми широкими полями. — Посмотрите, какое позорище — это черный урук!
— А с другой стороны — если Хуеморгена похвалит черный урук, это войдет в историю, — откликнулся стоящий рядом с ним гном с самым длинным носом. — Господин Тринкеншух, вы когда-нибудь слышали про то, чтобы черный урук кого-нибудь хвалил? А особено — кхазада?
— Действительно, господин Эйеркюхен! — задумался длиннобородый. — Это будет нонсенс. Это будет интересно!
И все повалили обратно в «Надым». Бородатые музыканты при этом не переставали мучить кларнет и скрипки и лупить в барабаны, а гости — пританцовывать. Черт возьми, все-таки получалось у них очень зажигательно!
Гномы сидели за столами, которые были выставлены вдоль стен в главном зале «Надыма», и ели, и пили, и разговаривали. На сцене надрывался оркестр, время от времени кто-то из гостей выходил к ним, хватал микрофон и начинал гулким голосом говорить тост и давал отмашку, чтобы вносили подарки.
Пили кхазады страшно — литрами и даже галлонами. Как будто в последний раз! И подарки дарили такие, будто каждый из них был богаче Государя Всероссийского. Кроме шуток, сундучок с золотом — это, кажется, чересчур. Ну, понятно — сундучок был не очень большой, и дарили от целого большого рода, но тем не менее. Ну, да — там оказались в основном украшения, так что лежали не плотно, и вряд весили они больше пятисот грамм драгметалла, но… Сундук золота — это сундук золота. Правда, слыхал я, что такие вещи никогда в оборот не пускали. Точно так же, как и боевой молот с драгоценными камнями и платиновой инкрустацией никто в бою использовать не собирался. И серебряный бюст Дьюрина Лангобарда. Скорее всего, Хуеморген его спрячет, а потом кому-то точно так же передарит. Такие сувениры зачастую в итоге, пройдя множество рук, возвращались в ту же семью, что оторвала его от сердца… М-да, круговорот добра в природе. Не «добра» в смысле «мягкосердечие и благодушие», а «добра» в смысле «имущества».
А вот суперпроходимый пикап от «Trans-Siberian», бронированный и полноприводный — это был действительно царский подарок от родни жениха. А от родни невесты — целый вагон с оборудованием для пивоварни. Он уже стоял-дожидался на Сан-Себастьянском вокзале, на запасном пути. Черт знает, сколько нужно было заплатить за перевозку контейнера с Магнитки и за это «парковочное место»… Но теперь, учитывая наши работы по расчистке Проспекта от хлама и развалин, можно было подобрать сразу несколько воподходящих зданий, смонтировать это всё и запустить собственное производство! Не считая, конечно, поставок сырья, подводки коммуникаций, подбора специалистов и прочее, и прочее…
Сервизы на пятьсот персон, огромная вручную кованая двух- или трехспальная кровать, какие-то неимоверные вазы, люстры и прочая хрень в стиле «дорого-богато» — это всё стояло в углу зала, как музей «Поля Чудес». Деньги тоже дарили — непременно наличные, в шикарных конвертах-кошелях, с тиснеными золотом буквами, сургучными печатями и всем таким прочим. При этом — пили и произносили речи. Чаще всего — на шпракхе, иногда — на кхуздуле, реже — на русском. Минут по пятнадцать-двадцать на каждого выступающего. Всё-таки Эсси была права — зануды, каких свет не видывал, эти гномы! Я и рад был бы сбежать, но Хуеморген вцепился в меня как клещ, усадил рядом с собой и шипел жалобно:
— Не бросай меня тут одного!
Вот я и не бросал. Хотя какой он один? У него жена вон сидит, с другой стороны. Симпатичная. Но, наверное, психологическая поддержка женишку была нужна, так что я сидел себе рядом и жрал и пил в три горла. Глядя на то, как я откусываю очередной ломоть мяса, докладчики… То есть — гости, конечно! Гости часто путались в мыслях и заканчивали словоизвержение в сжатые сроки, и оставляли микрофон в покое. Так что польза от меня была, определенно.
Орк на гномской свадьбе — это, конечно, было явлением фантасмагорическим. В других обстоятельствах могли бы и отбуцкать из-за большой и давней любви между нашими народами, но! Во-первых, на гномских свадьбах не дерутся — нет такой традиции. Во-вторых, тут собрались те, для кого либо Фрида, либо Фриц представляли собой настоящую ценность, кто испытывал к ним искреннюю приязнь. Или нуждался в услугах их самих или их родни, ага. И потому — лупить толпой дружку жениха было бы конкретной дуростью. В-третьих, дотошные кхазады явно навели справки о происходящем на Маяке, и ко мне не раз и не два во время торжества уже подходили насупленные бородачи и совали украдкой визитки, шепча про возможные гешефты. Поэтому — буцкать меня не стали. Да и хрена с два у них бы получилось, задолбались бы буцкать. Здесь я был на своей земле!
Хотя вот на ручках я поборолся с добрым десятком кряжистых гномов, в перерывах между едой и питьем. Это у них была национальная забава — армрестлинг. Тоже — ввиду скученности и тесноты. Не всегда в штольнях и казематах подгорных городов вволю кулаками помахать удавалось, вот и практиковали они единоборства другого плана: или что-то вроде грепплинга, если место позволяло, или — армрестлинг. Мощные они ребята, крепкие, как камни, эти кхазады! Но я-то играл нечестно: у меня были татуировки и последствия приема экстракта Пха, так что, даже учитывая стальные мускулы и силу хвата, как у гидравлических тисков, гномы проигрывали — один за другим.
Девушки и женщины гномские тут находились в явном меньшинстве, но и они исполняли будь здоров: нрав-то у подгорянок был огневым, характер — жизнерадостным и непосредственным, достоинства — выдающимися, а недостатки — в связи с коротким периодом знакомства — для меня незаметными. Все эти пышные формы, облеченные в корсеты и корсажи, юбки, буфы, переднички и всякие шнуровочки — это живо напоминало мне официанток с Октоберфеста, на котором я никогда не бывал, но жутко хотел в свое время. И шляп гномские фройляйн и фрау никаких не носили, предпочитая яркие платки и кружевные чепчики. В общем — помимо мяса, армрестлинга и шипящего рядом Хуеморгена, у меня было еще одно развлечение — пялиться на женщин и девушек. Но — именно пялиться, как в музее. Глазами смотри, руками не трогай!
— Слушай, когда всё это кончится? — спросил я у осоловевшего уже от обильных возлияний и близости рядом молодой и привлекательной благоверной женишка.
— Утром будет третий день, — немного невпопад ответил он. — То есть, завтра ты будешь уже не особо нужен. Там Фрида справится. Там больше уже женские всякие штучки, мы сможем выдохнуть и кофе попить.
— А послезавтра я уеду, — кивнул я. — Нормально.
— Как — уедешь? Погоди-ка! Ты что — лично решил на фудтраке по городам и весям прошвырнуться? Вроде же Евгеньич с Кузей собирались! — засуетился он. — А как мы тут? А как оно всё?
— Не-е-ет, я про экспансию заикнулся — мне первому и начинать. Я понесу в мир благую весть о явлении Орды народу, и… И шаурму. Ты останешься за старшего, так и знай!
— О! — тут же подбоченился гном. — Слышишь, жена? Я буду самым главным! Фрида, ты вышла замуж за по-бе-ди-те-ля!
— Ага! — сказала Фрида. — Вынь бороду из подливы, победитель.
И я понял, что Хуеморген в надежных руках. Не пропадет!
Глава 6Д'Артаньян
Сел и поехал — это не про уруков в Государстве Российском. Для того, чтобы сесть и поехать, и не быть задержанным на трое суток в каждом населенном пункте вне великих трактов, нужно было иметь на кармане три, а лучше — четыре рекомендации о благонадежности. Мол, податель сего является полезным членом общества и доказал сие примерным поведением и достойными поступками. Кто имел право составить рекомендацию? Например — полиция. Или — муниципалитет. Или — аристократический род.
Короче, я чувствовал себя гасконцем, который должен раздобыть то ли индульгенцию от кардинала, то ли — рекомендательное письмо к де Тревилю. Вариантов у меня было немного, так что я связался со всеми, кто мог оказать протекцию: Коленька Воронцов, Лаврентий Нидгардт, Филипп Текели. Ну, и по официально-административной линии — Сан-Себастьянский муниципалитет. Прокофий Кондратьевич и Аполлинарий Яковлевич были мне многим обязаны и спасти их от неминуемой расплаты по счетам могла только подписанная во всех местах бумага.
Бумага! В мире победившего киберпанка! Я долго не мог понять, в чем прикол, почему просто не выслать электронную копию мне на ящик, чтобы я демонстрировал экран планшета всем желающим, но эти матерые госслужащие мне ответили туманно, но весьма решительно: