Так что мы пёрли вперед. Иногда путь нам все-таки преграждали крупные заслоны федеральных войск, но задержать надолго наш стремительный галоп они не могли. Так, например, уже поздним вечером прямо поперек единственной шоссейной дороги, в пределах небольшой деревушки окопалось около трех батальонов пехоты из Янины, и с ними — дюжина средних танков. И знаете что? Никакой лихой атаки по фронту не было! Уруки оказались опытными солдатами: в отличие от наших, российских, эти с огнестрелом дружили. И потому, навязав огневой бой отрядам противника по фронту, совершили широкий охват по флангам, выслав крупные банды по тысяче боевиков, чтобы окружить балканцев.
Я впервые видел, как воюет настоящий урук-хай, и находился под большим впечатлением. Коллективный разум? Ну да, что-то вроде того. Вожаки принимали решение коллегиально, и почти не грызлись в боевой обстановке. Внутри урук-хая каждый прекрасно знал, какой из главарей лучше разбирается в тяжелом вооружении, кто специалист в ночных вылазках, а кому стоит доверить крупное пехотное сражение… И особенно не спорили. Правда, если Акелла промахнется — его скорее всего убьют, но это — постфактум. Пока не промахнулся — репутация работала, уруки подчинялись.
А я — не лез. Я сидел под деревом и делал татау, пользуясь паузой в движении. Клиентов-то было мно-о-ого, татау за все это время я успел сделать дай Бог чтоб семи или восьми сотням и далеко не все из них обзавелись современным оружием. Огромное большинство уруков так и носились по полям Раскии с шахтерскими кайлами! Но на самом деле бездействие мое было вполне логичным: из меня ведь полководец как из говна пуля! Особенно — на незнакомой местности, особенно — с пулеметами, ПТУРами, танками и снайперскими винтовками. Это вам не заостренной железкою монстров по голове лупцевать и не глистов всяких из ям алебардами выуживать, тут соображение нужно и способности хорошего тактика!
Но и мои навыки на ниве мордобития и вдохновления толпы на подвиги понадобились. Проблема была в том, что уруки, пожертвовав безопасностью во имя скорости передвижения, слишком мало внимания уделили тыловому охранению. Ну и я тоже хорош, атаман недоделанный, мог бы как-то провентилировать это вопрос… В общем — хитрый враг заслал нам в тыл цельного носферату со свитой! Хотя, может быть, это была и личная инициатива какого-то местного кровососного владетеля, сложно сказать.
Так или иначе, упыри догнали нас по шоссе, явившись невесть откуда на каких-то модных спорткарах, которые с лихим жужжанием мчали по асфальту, и, поймав град камней и пулеметную очередь в борта, затормозили и высыпали наружу. Их было что-то около пятидесяти, и они не сразу поняли, в какое дерьмо встряли. Похоже, кто-то благоволил нам очень конкретно: судя по предпринимаемым против нас мерам, балканские командиры имели в виду две-три тысячи сбежавших уруков, никак не больше!
— Ого-го! — обрадовался я. — А эти уже ко мне! А ну, народ, пойдемте кровососов в землю втаптывать! Чур, пижонский носферату с этой дурацкой тросточкой — мой!
— Да-а-а!!! — обрадовался только-что-татуированный народ.
Им не терпелось применить мои примочки в действии. Честно говоря, я халтурил: делал только медицинский крестик и олимпийские кольца, потому что больно муторно все это резалось вручную. Но и крестика с колечками хватило, чтобы капитально удивить гайдуков…
Этому ублюдочному племени обычно все было ни по чем. Даже с уруками они не боялись выходить в соотношении один к трем, если, конечно, это обычные, не татуированные уруки. А откуда им было знать про меня — Резчика? И вот тут-то и срабатывал эффект неожиданности, когда вдруг какой-нибудь тощий, грязный, заросший черными космами по самую жопу орк хорошо так, с размаху, с оттяжечкой лупил гайдуку кулаком по морде — и гайдук летел кубарем! А другой — с одного удара кайла пробивал упыриную башку насквозь — от макушки до нижней челюсти, и никакой вампирской сверхскорости не хватало, чтобы увернуться! В общем, это было весело: три сотни орков против пяти десятков гайдуков… Кровь на асфальте и всё такое.
А еще веселее — Резчик против носферату! Для меня это вообще становилось любимым видом спорта. После роста над собой и капитального личностного развития дубасить вампиров стало куда как приятным занятием! А все почему? Потому что если не оставлять свидетелей, то никто не догадается, что далеко не на всех орков стоит кидаться с ощеренным ртом и пытаться отсосать… Носферату ведь обычно хватало крохотной царапины на теле жертвы, в которую попала его слюна, и всё: несчастный становился весь из себя как стиранный носок. Вялый, безвольный и бессмысленный!
На этом была построена их тактика в борьбе с магами, шаманами, адептами мистических школ боя или теми же киборгами из Формации или Скоморохами-Арлекинами. Одна царапина! Я, однако, на сей раз присасываться к себе давать ему не собирался. Почему? Потому что он даже боевую форму принять не удосужился! Какая небрежность!
Как выперся из машины в роскошном костюме с отливом и каких-то модных штиблетах — так и вступил в бой, орудуя весьма изящной металлической тростью. Лупил набалдашником попадающихся под руку уруков со страшной силой! У него это получалось лучше, чем у гайдуков, мы даже понесли первые потери: кому-то упырь свернул челюсть, другому — проломил череп, третьему — сломал руку… Трость аж гудела в воздухе, вращаясь со скоростью, подходящей скорее лопастям вертолета, и на мертвенно бледном, породистом лице упыря появилось даже какое-то азартное выражение… Так что я не выдержал — и плюнул. Прямо в рожу упырю! С приличного, кстати, расстояния, если бы в ГТО была норма по плевкам — я бы точно сдал. Потому что какого хрена он моих орков бьет? Драки с носферату — это мой любимый вид спорта, а не их!
— Др-р-рэчие! — возмутился носферату и морда его стала активно трансмутировать, а пиджак — рваться под напором кожистых крыльев, которые стремительно прорастали из спины.
Я ринулся вперед и, пользуясь некоторой рассеянностью врага, какая возникает в момент регенерации или трансформации у подобных существ, успел вцепиться ему левой рукой в глотку, а правой — крепко заехать по роже до того, как он заехал мне. Но уже спустя мгновение когтистая лапа уцепилась за мою одежду, а вторая — врезалась мне в скулу, чуть не проломив мне башку! Ситуация получилась идиотская: я держал упыря за глотку, он держал меня за грудки, и мы быстро-быстро лупили друг друга по мордасам, аж гул стоял и кровавые брызги летели. А потом я ткнул ему пальцем в глаз! Очень подло и очень сильно. Аж чего-то там хрустнуло!
Мне хватило секундного замешательства, чтобы провести нырок, поддать плечом, ухватить носферату и — ХРЕНАК! — бросить его с прогибом!
— А-а-а-а-а-а-!!! — заорала восхищенная толпа уруков.
— А-а-а-а-а!!! — заорал упырь, у которого к японой матери сломались только что проросшие крылья.
— Аа-а-а! — обрадовался я, вывернулся, уселся на него сверху и принялся долбить уже обоими кулаками, и хреначил до тех пор, пока откуда ни возьмись не явился Шаграт Зловещий, и не выпустил носферату прямо в башку целый магазин из какой-то трофейной штурмовой винтовки.
— Чего стоите? Их всех нужно спалить! Пихайте их в машины, и поджигайте, поджигайте! — рыкнул глава урукских непримиримых. — А ты, Резчик, совсем ополоумел? Ты что делал?
— Бросал носферату с прогибом! А? — я радостно разминал разбитую морду. — Вот возьмет меня в плен какой-нибудь Батори или Кантакузен, а я и скажу: ваших носферату с прогибом бросал! И голову в жопу пихал… Аргумент? Аргумент! Нет у них методов против…
— Аш глоб, — горестно вздохнул Шаграт. — Идиот! И это — последний Резчик, надежда народа уруков? О горе, горе… Пока ты тут упыря в отбивную превращал — мы там всех победили. Много трупов, много трофеев… До Бечея осталось десять километров, и никаких вооруженных сил неприятеля, похоже, до самого вражьего лагеря мы не встретим… Надо решать, что делать будем! Делать потом, после того, как освободим мелких!
Ну — решать так решать. Военный совет на бегу — это было нечто удивительное. Наверное, ни у одного другого народа мира такое бы не проканало: легкая трусца со скоростью десять километров в час, стремительно темнеющий горизонт, тысячи свирепых бойцов, продвигающихся вперед походными колоннами, и Бегущий Генштаб числом в пару дюжин рыл, которые разделились на две неравные партии.
Одна, большая, предлагала после освобождения мелких вернуться в Монтенегро. Там у уруков имелись тайники с оружием и снаряжением, даже — маломерные суда типа надувных моторных лодок-«зодиаков», в достаточном количестве, чтобы выйти в море и закошмарить все побережье от Янины до Пелопоннеса. Или — экипировавшись как следует, вломить османам, пройтись по их базам на островах Эгейского моря, дойти до Истанбула и, чем черт не шутит, атаковать его, пока войско капы-кулу сражается с русскими на фронте. Дела-то у Федерации и Порты явно шли не очень!
Вон, взятые в последнем бою пленные рассказывали: в глубине империи османов ширится восстание курдов, на Кавказе ломит старый Ермолов, берет крепость за крепостью… А тут, на Дунае, русские ударили во фланг, прошли Паннонскую Хтонь как нож сквозь масло, смяли и обратили в бегство Валашский корпус, и не собираются останавливаться… А еще и Раския, похоже, вот-вот взбунтуется: один из пленных офицеров со странным званием «подлокотник» рассказал, что с фронта приходят сообщения о массовом дезертирстве раскийцев, а местная национальная гарда и вовсе отказалась выполнять приказы командования федералистов… К ним отправился генерал-локотенант Шандо Банфи, герой Прута, но будет ли из этого толк — неизвестно. Мне казалось, что известно. На фоне обнаружения понтонного моста через Дунай, я думал, что раскийцы для себя все решили капитально… И это не могло не радовать!
Подлокотнику потом свернули шею, но суть его слов уловили все. Не будет лучшего момента для мести, упускать его никак нельзя! На это упирала возглавляемая Шагратом Зловещим меньшая часть Бегущего Генштаба.