Тулузский парламент славился своей жестокостью и прежде всего — своими суровыми приговорами в делах веры. Иезуит Дюран пишет: «Нигде во Франции законы не были направлены с такой суровостью против еретиков, как здесь, несмотря на веротерпимость, согласно Нантскому эдикту, по отношению к кальвинистам. Еретики — сектанты никогда не осмеливались обосновываться в Тулузе. Этот город был избавлен от еретической заразы. Никого в нем не принимали в гражданство из тех, верования которых были под подозрением святого престола».
Итак, в Тулузе чутко прислушивались к мнению римской курии. Закономерно может возникнуть предположение о том, не была ли совершена поездка Ванини в Тулузу по совету «добрых друзей» типа Франкона. Во всяком случае, материалы процесса, даже в том фрагментарном виде, в каком они сохранились в записях Грамона, свидетельствуют, что Ванини был в здравом уме и блестяще опроверг обвинение судей, так что его виновность не была доказана. Это не остановило тулузский парламент при вынесении приговора, — суд вынес приговор «без дальнейшего расследования истинности» выдвинутых обвинений. Приговор был предрешен католическими властями, а виною Ванини были не только его тулузские речи, а вся его жизнь и все его творчество. Старый мир средневековья обвинял философа нового времени, схоластика, по образному выражению Герцена, пряталась за инквизицию, отвечая на смелые тезисы противников смертными приговорами.
9 февраля 1619 г. Ванини был объявлен смертный приговор. Приговор гласил:
«9 февраля 1619 г. Великая палата вместе с Палатой по уголовным делам, в присутствии первого председателя суда Лемазюрье и других, по заявлению генерального прокурора короля произвела судебное следствие над Помпео Училио, неаполитанцем по национальности, заключенным в городскую тюрьму. Великая палата заслушала обвинения, выдвинутые против него, свидетельские показания, очные ставки, сведения и доносы о рассмотренных и установленных фактах, речь и заключение генерального прокурора короля против указанного Училио.
Было решено, что процесс находится в таком состоянии, когда может быть принято окончательное постановление без дальнейшего расследования истинности указанного процесса 153. Установив это, суд объявляет, что указанный Училио обвинен и признан виновным в атеизме, кощунстве, нечестии и других преступлениях, рассмотренных на этом судебном процессе.
В наказание и в качестве возмездия за эти преступления суд приговорил и приговаривает указанного Училио к передаче в руки палача уголовного правосудия. Палач должен будет протащить его в одной рубахе па циновочной подстилке, с рогаткой на шее и доской на плечах, на которой должны быть написаны следующие слова: «Атеист и богохульник».
Палач должен доставить его к главным вратам городского собора Сант Этьен и там поставить на колени, босым, с обнаженной головой. В руках он должен держать зажженную восковую свечу и должен будет умолять о прощении бога, короля и суд. Затем палач отведет его на площадь Сален, привяжет к воздвигнутому там столбу, вырвет язык и задушит его. После этого его тело будет сожжено на приготовленном для этот костре и пепел развеян по ветру».
Общая формула обвинения — в «атеизме, кощунстве, нечестии и других преступлениях» и вмешательство королевского прокурора говорит о том, что процесс Ванини фактически не носил характера только местного события. По своей сути это был процесс против крупнейшего после Бруно атеиста современности. «Джордано Бруно и Ванини были казнены за их ученые убеждения — один в 1600 г., другой — в 1619 г.», — писал А. И. Герцен 154. От первой трагической гибели до второй прошло почти 19 лет. Бруно был сожжен 17 февраля 1600 г., Ванини — 9 февраля 1619 г. Во время казни Бруно было 52 года, Ванини — 33.
После оглашения приговора Вапини понял, что все пути отрезаны, и принял открытый бой. Как пишет его судья Грамон (и подтверждается «Дневником Эскироля» 155, хранящемся в парижской Национальной библиотеке и исследованном Е. В. Тарле), Ванини сбросил маску и прямо заявил, что он католичества не признает и умирает верным своим идеям.
Казнь состоялась в день вынесения приговора, — очевидно, таково было пожелание церковных властей. Да и судьи спешили замести следы. Не случайно материалы процесса были сожжены одновременно с казнью Ванини156. Судья Грамон пытался всячески очернить Ванини и его поведение в последние минуты жизни. Современник и наблюдатель этих событий, писавший в газете «Меркюр Франсуа», точно передавал картину казни и поведения Ванини: «Так, выходя из тюрьмы веселым и радостным, он произнес такие слова на итальянском языке: «Пойдем, пойдем весело умирать, как подобает философу!»». В одежде кающегося грешника, под охраной множества вооруженных стражников, Ванини шел к вратам собора Сант Этьен, а оттуда на площадь Сален. Там под балдахином сидели представители церкви в парадных облачениях, соответствующих этой мрачной церемонии, и другие почетные лица. Дамы были одеты в праздничные одежды. Толпа горожан запрудила всю площадь. Колокола звонили, как по умершему. С веревкой на шее, с зеленой восковой свечой в связанных руках появился осужденный. Все было подготовлено для ауто-да-фе. Когда сопровождавший Ванини монах из ордена кордильеров стал его утешать, напоминая о милосердии божьем и страданиях Христа, он резко ответил ему: «Христос потел от страха в последние минуты, я же умираю неустрашимым» 157.
«Он умер с таким твердым убеждением, спокойствием и твердой волей, как никакой другой человек, которого когда-либо видели, — сообщает «Меркюр Франсуа». — Чтобы показать свое твердое убеждение перед смертью и неверие в душу, он произнес такие слова в присутствии тысячи людей, когда ему сказали, чтобы он просил прощения у бога: «Нет пи бога, пи дьявола, так как если бы был бог, я попросил бы его поразить молнией парламент, как совершенно несправедливый и неправедный, если бы был дьявол, я попросил бы его также, чтобы он поглотил этот парламент, отправив его в подземное царство; но так как пет ни одного, ни другого, я ничего этого не делаю»» 158. Это были последние слова Ванини. По сигналу Грамона палачи приступили к исполнению страшной процедуры казни. Ванини отказался высунуть язык, и ему отсекли его клещами насильно. После этого, согласно приговору, как пишет Грамон, «его должны были задушить, перед тем, как предать огню на костре». Однако даже Грамон не говорит о том, что его задушили. «Меркюр Франсуа» уточняет: «…ему должны были отрезать язык, а сам он должен был быть сожжен живым, что и было исполнено в начале февраля». Таким образом, суд нарушил собственное решение и сжег Ванини живым. Пепел сожженного был развеян по ветру…
Глава шестаяБОРЬБА ВОКРУГ НАСЛЕДИЯ ВАНИНИ
Никогда справедливое и разумное потомство не обвинит Джулио Чезаре..
Сочинения Джулио Чезаре Ванини читали друзья и враги. Отзывы друзей можно встретить на страницах произведений Ванини. Это высказывания Александра, его друга и ученика. Этим именем Ванини, очевидно, называет своего друга Джиноккио, с которым он много лет вместе учился и путешествовал. Александр очень высоко оценивал труды Ванини и его способности. Он говорил: «Джулио Чезаре Ванини — первый философ нашего века, одареннейший философ». В другом месте он говорит, что «Джулио Чезаре Ванини — остроумнейший ученый». Он подчеркивал также многогранность Ванини: «Вы, — говорил Александр, — человек, которому нельзя отказать в заслугах в каждой науке» 160. Это его мнение подтверждается, если вспомнить труды Ванини по медицине, астрономии и т. д., а также разнообразнейшие вопросы, рассмотренные в «Амфитеатре» и «Диалогах». Ванини не только много учился, но и много наблюдал, поэтому его сочинения полны не только цитат из многочисленных авторов античности и Возрождения, но меткими наблюдениями самого автора. Объектом его научных наблюдений была природа. Друзья Ванини отмечали его блестящий ораторский талант: «Твой язык полон приятности и изящества, в чем уверены все». Ванини был первоклассным преподавателем и спорщиком; он владел как превосходным эпистолярным стилем, что видно из его английской переписки, так и языком разящей сатиры; в его произведениях наряду с хитросплетениями ученой латыни встречаются меткие итальянские поговорки и отрывки из итальянских поэтов. Враги Ванини и даже его судьи отмечали, что он пользовался необычайной популярностью среди учившейся у него молодежи, которая восхищалась им и подражала ему. «Я не буду уподобляться Томасу Мору, — говорит друг Ванини и ученик его Александр, — который, нс будучи знаком с Эразмом 161 и слушая, как он ведет спор, сказал: «Это или дьявол, или Эразм!» Но я скажу о твоих красноречии и мудрости: «Или ты бог, или Ванини». «Я — Вапини», — отвечал Джулио Чезаре» 162. Все похвалы современников не подлежат сомнению, хотя это вовсе не означает, что Ванини был лишен каких-либо недостатков. Однако, нельзя принимать на веру те отрицательные характеристики, которые дают Вапини его враги — реакционные церковники. О беспочвенности этих характеристик говорит пример иезуита Мерсенпа, который считает, что атеист якобы не может быть человеком нравственным: «Мы — честные люди, — говорит Мерсенн об иезуитах, прославившихся самыми утонченными преступлениями, — мы ничего не делаем против нашей совести, мы готовы скорее умереть, чем нарушить клятву или обмануть кого-либо. Но они (атеисты) не говорят правды. Нет более презренного человека, чем атеист, я это доказываю на примере Ванини, Цезаря безбожников, который предался греховному поведению в любви и был изгнан из монастыря, как настоящее чудовище».
Мерсенн, как другие представители церковных кругов, писал о мнимых преступлениях и пороках Ванини единственно из слепой ненависти к вольнодумцам-атеистам, которые, с точки зрения церковников, не могли не быть средоточием всех пороков и зол.